Ео Рэеллин - Возвращение

Исан вообще очень сильно помогал, пусть публичные отношения с официальным представителем Империи на Аваре и выходили частенько Лэнси боком – чересчур большое внимание к любовнику высокопоставленного лица как со стороны имперских военных, так и со стороны аварских граждан, которые нет-нет да и вмешивались в непростую жизнь недавних миротворцев и нынешних оккупантов.

Самое обидное для Лэнси заключалось в том, что секс как таковой у него с Исаном до сих пор не случился. Дело стронулось с мёртвой точки: за пределами постели он с удовольствием принимал поцелуи и объятия, даже вместе ходили в душ, но стоило Лэнси подумать о традиционном сексуальном контакте, как внизу живота сразу скручивался тугой узел. Исан проявлял просто фантастическое терпение и понимание, не подгоняя, не делая намёков, – Лэнси догадывался, что он тоже не раз беседовал с психотерапевтом, как себя вести в сложившейся ситуации. И становилось неловко из-за своего состояния и благородства Исана, ведь Лэнси, по сути, ничем не мог ответить на его заботу. Хоть мозгоправ и утверждал, что секс не сопоставим с благодарностью. Не в его случае точно.

Собственно, влечение у Лэнси проснулось сразу после окончания курса таблеток – теперь он исподтишка посматривал на Исана, не стеснявшегося передвигаться по квартире нагишом, демонстрируя прекрасно сложенное тело, у которого, в отличие от лица, было мало керийского изящества. А ещё разглядывал, пока он спит – кроме едва заметной растительности на лице, у Исана золотым пушком были покрыты голени и предплечья, дорожка коротких светлых волос начиналась у пупка и уходила к паху. Но Исан, несмотря на полукровное происхождение, оставался до одури привлекательным, и Лэнси иногда снился их секс, страстный и безудержный, а наяву вновь становилось страшно зажаться в решающий момент.

Лэнси иногда просыпался от того, что Исан разговаривает во сне – первое время после исчезновения рэндельского корабля видения его оставили, но потом всё вернулось на круги своя. Слабее, реже, но никогда не покидали его до конца, словно став частью сознания. Исан не высказывал никакого беспокойства по этому поводу или, скорее всего, не подавал виду, но скрыть сны от Лэнси было невозможно.

– Это теперь у тебя навсегда? – спросил как-то он утром.

– Не знаю, – Исан пожал плечами, приводя волосы в порядок.

– Может, нам с тобой напиться, и тогда?.. – Лэнси договорить не смог, но часто подумывал, что алкоголь поможет сделать последний шаг.

– Нельзя, – покачал головой Исан и притянул его к себе, не обнимая, скорее окутывая теплом и надёжностью.

С момента оккупации Авара Исан ни разу не подстригал волосы и стал всё больше походить на биологического отца, который довольно часто появлялся в столице вместе с мужем. Момент знакомства получился для Лэнси напряжённым – тяжело резко перестроиться и считать Орена Оберна, то есть Рея, не жестоким тираном, а всего лишь отцом Исана.

В первую встречу Рей изучающе посмотрел на Лэнси, но своего мнения о нём не озвучил – Исан позднее тоже ничего не рассказал, просто поделился, что отец не в восторге от его развода, но ушёл от ответа о причинах недовольства. Разобраться в хитросплетённых отношениях керийской аристократии для Лэнси казалось нереальным, и он оставил все расспросы. Пока ему хватало препарирования собственной головы.

А вот супруг Рея, напротив, с удовольствием общался на любые темы, хотя первое время Лэнси побаивался к-рута, который был на тридцать сантиметров выше и раза в три тяжелее, но его непринуждённый тон и чистый выговор подкупали.

Так что чаще всего в их визиты Рей общался с сыном, а Джейс проводил время с Лэнси. Прогулки по центру столицы были вполне безопасными, поскольку эта часть города контролировалась имперскими войсками, но высокопоставленных гостей всегда сопровождали стражники.

Привыкший к напряжённой обстановке Лэнси почти перестал обращать внимание на отношение местного населения, после случившегося на Нанхи моральная сторона присутствия Империи на Аваре его волновала мало. Аварцы сами напросились, проявив вседозволенность и распорядившись по своему усмотрению не только миллионами жизней своих соотечественников, но и тысячами жизней миротворцев.

Исан же с каждым днём казался всё более загруженным и очень много времени проводил, изучая какие-то документы. Лэнси видел, как он устаёт, но ничем помочь не мог – только своим вниманием, когда возвращался в гостиницу после службы. Исан редко посвящал в свои дела, но они много разговаривали – чаще о своих семьях. Теперь история переворота открылась для Лэнси с совершенно иной стороны – сложно было представить, что чувствовали Верн, Исан и его младший брат Эриен, когда мятежники заперли их в доме после убийства взрослых членов императорской семьи. Как до сих пор не совсем были понятны отношения Исана с его биологическим отцом, относившимся к сыновьям от второго мужа – Джейс был третьим – с прохладцей.

Вообще, Лэнси был наслышан о династических браках, но суровая действительность всё равно его покоробила. И если у росших вместе Исана и Верна близкие отношения сохранились даже после развода, то выходец с Нериде Рей крайне негативно относился к отцу Исана Лаису, не скрывая пренебрежения, не стесняясь в выражениях и открыто изменяя. Правда, он окончательно взбрыкнул, когда встретил будущего мужа Джейса и император Ардин не разрешил ему развестись с Лаисом. Негодование Рея полыхнуло настолько сильно, что он покинул Империю с беременным любовником и вернулся уже после переворота. Исан и Эриен, по сути, Рею были не нужны, но он неожиданно взял над ними опеку. Как и над Верном, с которым до сих пор общался уже не в статусе опекуна и регента, а как советник императора.

Потерявший любящего отца Исан расстался с детством во многом благодаря Рею, который обращался со старшим сыном как со взрослым. В четырнадцать циклов он поручил Исану командовать эсминцем даже не во время учений – во время схватки с Духами. Требования отца всегда были жёсткими, но Исан справлялся. И пошёл ему наперекор всего раз – когда сбежал с крейсера, чтобы спасти Лэнси. Благодаря дерзкой вылазке он остался жив, и, возможно, поэтому суровый отец не наказал сына. А может, Исан своими дальнейшими действиями на Аваре искупил дезертирство.

Лэнси иногда становилось за себя стыдно – его-то родители остались живы, только потеряли работу и привычное место жительства. И циклов ему было на тот момент больше – считай, почти совершеннолетний, но вот, судя по поведению, будто застрял в подростковом возрасте. Восхищение выдержкой и силой Исана, пожалуй, было даже сильнее влечения. Порой Лэнси искренне не понимал, чем он, склонный к промискуитету, безответственный и хамоватый, смог привлечь Исана. Или противоположности притягиваются? Конечно, со времён Нанхи Лэнси изменился, но часто казалось, что до безупречности Исана ему бесконечно далеко; но, если честно, он иногда скучал по временам, когда они двусмысленно переругивались и обменивались пламенными взглядами. То время ушло, и Лэнси, следуя советам психотерапевта, двигался вперёд – выстраивал новые отношения с тем, кто ему был так дорог.