Елена Фокс - Рыжий и медведь

Парни напряжённо смотрели то на одного, то на другого. Ваня стоял, нахохлившийся как цыплёнок, готовый к бою. Миша свирепствовал и видно, что уже едва сдерживал свой гнев.

В кабинете повисла напряженная тишина. Кажется, едва появившийся хрупкий мир между Беловым и Ломовым вот-вот грозил разрушиться.

Уже несколько дней продолжалась холодная война между Ваней и Мишей. Первый был тих и отстранен, и с Ломовым общался сугубо по делу. Миша же просто наблюдал за Беловым, очень много при этом размышляя.

Все таки Рыжий был ещё очень молод. В свои двадцать четыре – совсем зелёный мальчишка, едва выпустившийся из академии. Когда-то ведь и Миша был таким. С горящим взглядом, полным энтузиазма он смотрел на свой первый участок, куда его направили после выпуска. Защищать людей, искать преступников, быть честным и справедливым, тогда ещё милиционером.

Вот только Ломову быстро объяснили что к чему и не успел он заметить, как этот огонь угас. А потом он и сам превратился в такого же прожженного опытом старого мента, подрезающего крылья едва оперившемуся птенцу.

И вроде не так еще и стар был Миша, сорока ещё нет. Да и говорят же люди, что после сорока жизнь только начинается. Вот только чувствовал он себя гораздо старше своих тридцати восьми.

Смотря на Ваню Ломов неосознанно вспоминал себя в его годы. Он когда-то так же стоял с гордо поднятой головой и расправленными плечами перед начальством. Твердо стоял на своём, придерживаясь высоких принципов. И ведь это неплохо. Молодежь и должна быть такой. Самое то, чтобы не давать им, старикам заскучать.

Вот только Ваня вызывал у Миши и другие чувства. Любопытство, чисто мужской интерес и непреодолимое желание отшлепать по заднице зарвавшегося мальчишку. Сначала отшлепать, а потом…

Миша встряхнул головой, прогоняя прочь неуместные фантазии и неожиданно увидел, что Иван смотрит прямо на него. Парень не сводил с Миши своих карих глаз и явно заметил, что Ломов наблюдал за ним. Об этом говорила едва заметная ухмылка, приподнимающая уголки тонких губ. Вроде бы обычные губы, ничего примечательного, но Миша опять залип, не в силах отвести от них взгляд. Вот Белов чуть приоткрыл рот и юрким кончиком языка провел по нижней губе. Сердце Миши совершило кульбит, а затем забилось в два раза быстрее. Чувствуя, что вот-вот выдаст себя, Ломов резко отвернулся. Но тихий смешок с той стороны, где сидел Ваня, ясно дал понять, что от Рыжего ничего не скрылось.

– Доброе утро, – раздался бодрый голос Волкова, вошедшего в кабинет.

Миша облегченно выдохнул и благодарно уставился на полковника. Никогда в жизни он не был так рад Андрею!

– Доброе утро, товарищ полковник! – хором произнесли все сидящие.

– Ха, как дружно! – усмехнулся Волков. – Молодцы, парни, так держать! Как тут у вас дела? – спросил Волков, присаживаясь напротив Михаила. – Если ничего срочного нет, отпусти Зайцева со мной в командировку.

– Опять? – удивился Миша. – Вы же недавно только вернулись. Может кого-то другого?

– Что ж, если кто-то изъявит желание поехать со мной в Магадан, буду рад, – оглядев присутствующих, Волков спросил с довольной улыбкой. – Желающие есть?

И как по команде, все кроме Зайцева и Миши опустили головы вниз, увлекаясь до этого неинтересной работой.

– Ну вот, – подвел итог полковник. – Тебя я взять не могу, должен же кто-то за участком приглядывать. Значит остается только Зайцев.

– Готов сопровождать полковника в командировку! – взволнованно произнес Паша, вскакивая с места. Испугался парень, что его место может занять другой. Даже глаз у бедного задергался.

Миша про себя посмеялся, но лицо держал таким же серьезным.

– Хорошо. Тогда, Паша, можешь идти собираться.

Парень быстро кивнул и пулей вылетел из кабинета. Сергей с Ромой многозначительно переглянулись и тихо засмеялись, так чтобы Волков не увидел и не услышал.

Вот же шифровщики! Да об их романе уже весь участок знает, а все прячутся. Да что там участок, и в поселке то не было того, кто бы не знал о Волкове и Зайцеве. Они в Полярник за год до Миши приехали. Местное начальство расформировали, поймав на взяточничестве и на место бывшего полковника перевели Волкова. Зайцев, тогда еще простой лейтенант, поехал вслед за Андреем. Даже скандал был, потому что его переводить никак не хотели. Но разве влюбленного парня остановишь? Вот и Пашу остановить не смогли.

Насколько Михаилу было известно, а знал он далеко не все, Андрей долго сопротивлялся чувствам. Тут и разница в возрасте, и работа совместная, да и страна не самая толерантная. Но Паша оказался слишком упертым и все-таки добился своего. Когда Ломова перевели в Полярник, он уже наблюдал счастливый хэппи энд этой странной парочки. Что удивительно, местных жителей совсем не интересовала нетрадиционная пара. Главное, что люди хорошие, а чем они там друг с другом занимается, не их дело.

Иногда Миша даже завидовал Волкову. Вот живет себе счастливо со своим любимым, в командировки с ним ездит. А Мише похоже предстояло провести оставшуюся жизнь в гордом одиночестве. Встретить еще одного гея в Полярнике так себе вероятность. Да и ведь чувства нужны, так просто с абы кем жить не будешь. Он ведь даже в тайне думал о новеньком. Что если…

Но приехал к ним Ванька и все мечты рухнули. Даже окажись он нужной ориентации, с ним Мише ничего не светит. Разве посмотрит молодой московский парень на какого-то старого майора из глубинки? И плевать что Ломов когда-то сам в Москве жил, давно ведь уже было. Да и собачатся они друг с другом постоянно. А такое точно не благоприятствует здоровым отношениям.

Миша так глубоко обо всем задумался, что и сам не заметил, как тяжело вздохнул. Глаза оставшихся оперативников тут же устремились на него. Миша только рукой махнул, окончательно упав духом.

Долго грустить Мише не пришлось. Несколько часов оставалось до конца рабочего дня, когда в кабинет ворвалась рыдающая женщина. Ломов сразу узнал ее – Анастасия Валерьевна, учительница английского языка начальной школы Полярника. Она приехала в поселок пару лет назад вместе с дочерью подростком. Тринадцатилетняя девчонка была одной большой ходячей неприятностью. Сколько раз она сбегала из дома, сколько раз ее ловили за мелким хулиганством – не сосчитать. А мама ее – женщина ранимая и жуткая паникерша. Стоило девчонке опоздать на час, как она тут же бежала в полицию.

– Анастасия Валерьевна, неужто Юлька опять из дома ушла? – спросил Сережа, мягко приобняв женщину и усадив на стул.

– Уже третий раз за этот месяц, – заговорил Рома, подав учительнице стакан воды.

– Д-да, – громко всхлипывая заговорила Анастасия. – Еще днем должна была домой прийти. Я уж сразу к вам не пошла, надеялась, что она появится. Но ее все нет. И трубку не берет.