Алексей Левин - Больше боли. Книга 3. Без/болезненно

Рунар немного посидел, приходя в себя, потом с помощью Леги ушел в свою палатку.

– Я правда не хотел. – Возобновил свою мольбу я, когда Лега начал собирать аптечку и укладывать ее обратно. – Я не хотел ничего такого, Лега!.. Они так по-дурацки подрались, я ничего не мог поделать!..

Лега остановился, подняв на меня тяжелый, напряженный взгляд, и мне вспомнилась икона. Я в детстве пару раз заходил в церковь ради интереса, и там на одной из стен висела икона такого строгого, сурового дядьки в монашеской одежде. У него были сведены вместе брови, взгляд был колючий и недоброжелательный. Хотелось убраться поскорее, чтобы не смотреть в эти глаза и не чувствовать себя самым мерзким на свете грешником.

– Иди спать. – Сказал Лега, выпустив меня своим взглядом. – Тебе надо проспаться перед дорогой.

Он хотел было обойти меня и вернуться к костру, но я рванул его за локоть к себе.

– Да что я тебе сделал?! Что я тебе сделал, что ты так смотришь??

– В смысле? – У Леги были холодные голубые глаза. Я обжигался на них, словно брал в руки промерзший насквозь прут. «Железный прут сломал мне хребет» 2 2 Строчка из песни Otto Dix «Прут» , – запел в голове синтетический голос, зашумели помехи, и меня понесло.

– Что мне сделать, чтобы ты меня простил?! – Я сам не понял, как упал перед ним на колени. – Прости меня, Лега, прости! Хочешь, я землю есть буду? Хочешь, я сделаю себе больно? Прости, что я такой! Прости, я правда не хотел!

– Ты что, ты дурак, что ли? – Лега попытался меня поднять, но я схватился за его колени и ткнулся в них лицом. – Встань немедленно! Да поднимайся же, ну!.. Я ни в чем тебя не обвиняю! Я тебе слова поперек не сказал!

Тут у меня случилась истерика. Знаете, вот на сессиях Венера Николаевна говорила, что нужно позволять себе слезы, что это очищает. И когда мы с ней работали, я часто плакал, потому что, оказалось, мне очень сложно сдерживать эмоции, которые все еще во мне жили. Они там, где-то внизу, в животе тлели, алели, после того, как я их проглотил, а люди наверху задыхались и умирали, словно в долбанной Централии, штат Пенсильвания 3 3 Город-призрак, который был покинут в связи с подземным возгоранием угля. .

Я не помню, что со мной было. Пришел в себя только тогда, когда Лега окатил меня холодной водой. В груди очень саднило, горло драло, видимо, я в припадке кричал. Дыхание было рваным, потерянным. Я сидел возле костра в окружении Леги, заспанной Ники, Варвары, почему-то Приходько. Все смотрели на меня со смесью испуга и непонимания. Поднявшееся солнце окрашивало наши лица и волосы в ровный оранжевый цвет.

– Ты как? – Спросила Ника, наклонившись ко мне. Я понял, что кто-то ласково гладит меня по голове и плечам. Это была Варвара.

Я вытер остатки слез и воды с лица, шумно вздохнул с болью в груди, закашлялся.

– П-простите, я… Я не контролировал себя… – Сорванный голос у меня хрипел. Венера Николаевна себе отпуск в Италии сможет оплатить, когда я вернусь к ней на сессии после такого. – Простите, пожалуйста, что всех перебудил. Я не хотел мешать…

– Все нормально. – Сказал Лега. Присел возле меня, заглянув в лицо. – Пить хочешь?

Я кивнул. Он протянул мне ту же газировку, которой буквально недавно отпаивали Рунара. Когда живительная влага растеклась по жилам, стало немного проще дышать.

– Пойдем, поспишь немного. – Лега помог мне встать. Голос у него был мягким и ласковым, гладким, словно густая шерсть могучего, но верного зверя. Я бы бросился в этот мех с разбегу, закутался бы в нем и никогда бы не выбирался наружу. Но, боюсь, после всего, что произошло, этот добрый зверь перестанет со мной общаться и уйдет восвояси своими косыми волчьими тропками.

Я случайно мазнул рукой по уже успевшей остыть крови Рунара на нашей палатке, когда забирался внутрь. Задрожал от воспоминаний, нахлынувших резко, сплошной пеленой.

– Чего ты? Продрог? – Лега потянулся за пледом, укутал меня им. Он был так близко. Я потянулся было, чтобы, наплевав на все, прижаться губами к его губам, рассказать ему все без слов прямо сейчас, но вместо этого смог только ткнуться носом в его плечо.

– Не уходи, пожалуйста. – Заставил я себя сказать шепотом, все еще содрогаясь. Почувствовал на своих плечах его руки.

– Куда я денусь с подводной лодки. – Он уложил меня на свое место, сам лег сзади. Поправил на мне плед. – Спи. Завтра будет лучше.

Я почти сразу отключился, как только он меня уложил. Но клянусь своими изломанными мыслями, что я почувствовал, как он аккуратно, словно боясь разбить, обнял меня поперек живота и прижал к себе. Потом мне снилось, что он тихо целовал меня в шею и затылок и говорил вполголоса что-то навроде «Прости меня, я такой дурак, что притащил тебя сюда». Потом на нас напали инопланетяне, и нам с ним пришлось отбиваться от них грязными шампурами.

9

Когда я открыл глаза в следующий раз, меня уже поджидали два знакомых бандита: чувство вины и раскаяние величиной, наверное, в девятиэтажный дом. Они принялись меня колотить, как только я подал первые признаки жизни, и мне ничего не оставалось, кроме как свернуться в клубок, одной рукой прикрыть пах, а другой голову. В палатке было не продохнуть от духоты, несмотря на приоткрытый вход. Я вылез на улицу, потерянно сел на земле, щурясь на окружающий свет и со стыдом вспоминая свое вчерашнее поведение. Мне было стыдно за все: за то, что я пошел зачем-то с Рысями, за то, что наговорил лишнего Варваре, за то, что несчастного Рунара избили. И апофеозом всего этого была моя истерика перед Легой.

Лагерь впереди было наполовину свернут. Судя по солнцу, застрявшему в середине небосвода, сейчас было примерно два часа дня. Несколько мест на стоянке для мотоциклов уже пустовали. Те байкеры, что собирались уже скоро ехать, были одеты в дорожные костюмы: они переговаривались между собой, негромко смеялись, проверяя боеготовность своих железных коней. Где-то играла на колонках музыка. Я прислушался: «Король и Шут».

Увидел, как из другой стороны леса в лагерь идут Ника и ее знакомая. Они держались за руки и, улыбаясь, что-то обсуждали. Ох, наверное, ее подружка тоже видела вчера все это безобразие. Провалиться мне пропадом после всего произошедшего…

– Привет, Тем! – Увидев меня, Ника сразу подошла ближе. Присела рядом. – Ты как?

– Нормально. – Я кивнул. – Что Рунар? Видели его?

– Да, он рано очень уехал. – Ника кивнула в сторону примятой травы, где раньше стояла его палатка. – Сказал, что засвидетельствует побои и вернется сюда в полицией.

У меня внутри все заледенело. Полиции еще не хватало. Придется им все рассказывать, как было, опять все вспоминать. Запишут меня, как подстрекателя. Хуже не бывает.

– Д-давно он уехал уже?