Алексей Левин - Больше боли. Книга 3. Без/болезненно

Ника пожала плечами, переглянувшись со своей девушкой. Та щелкнула зажигалкой, затягиваясь сигаретой. Я протянул руку в молчаливой мольбе. Никотин в мозгах сделал мои мысли менее громкими.

– Давненько. – Ника посмотрела на фитнес-браслет на своей руке. – Может и не вернется. Но выглядел он с утра еще хуже, чем когда его только побили. Опух весь. Вообще живого места нет.

– А что там произошло-то? – Ее знакомая взяла чей-то раскладной стул и села ближе к нам.

Я в очередной раз все повторил.

– Но ты же не виноват даже. – Нахмурилась Ника. – Ты же просто попросил помочь. Не бил никого.

– Да, но, если бы я не стал их просить о помощи, всего бы этого не было.

– И че, пришлось бы тебе на улице спать, что ли? – Ника рассмеялась. – Да и вообще, мы так-то тоже против того, чтобы какой-то левый чел в нашей палатке спал. Мы бы и так его прогнали, когда проснулись.

Да уж, Лега бы точно не стал на него нападать за то, что его как-то не так назвали в полусне. Я промолчал, не зная, что и возразить, но стоит признаться, ободрение Ники на меня подействовало. Железные кольца, успевшие схватиться поперек груди за эту ночь, немного ослабились.

– Так, вы чего тут? – Я обрадовался, услышав голос Леги. Он подошел к нам, в руках у него был энергетик. – Насели. Ну-ка, кыш!..

Девчонки рассмеялись, обернувшись на него.

– Ну что, ночной пациент, пришел в себя? – Лега опустился передо мной на корточки. Я улыбнулся, глядя на него. Боже, я так отвратительно рыдал, наверное. Он ко мне теперь будет относиться, как к нюне какому-нибудь. Мужик-истеричка – горе в семье.

– Все нормально. – Я с трудом вырвался из душных мыслей. – Спасибо тебе… за вчера.

Ника с подружкой отошли глубже в лагерь. Мы с Легой вместе поднялись и направились к самодельному умывальнику.

– А что я сделал? – Лега почесал в затылке. – Или ты про Рунара?

– Да, и за него тоже. – Я открутил немного крышку и подставил руки под льющуюся воду. Она была теплая, успела нагреться на солнце. – И вообще… прости, что я так себя вел. Мне очень стыдно.

Вода как будто смыла с меня остатки переживаний. Вернее, убрала очевидные их свидетельства, сорвала ботву, в то время как корни уже начали прорастать в груди. Но я этого, конечно, пока не замечал.

– Ты перебрал выпивки. – Просто ответил Лега. – Вот тебе и представилось все в таком… свете. Хотя Рунару, конечно, досталось ни за что. Я его осмотрел утром – то еще зрелище. Надеюсь, он добрался до травмпункта.

Я промолчал. Любые упоминания о том, как тяжко пришлось ему, вызывали у меня в душе новую порцию стыда. Как будто внутри всюду шарили лучи лазеров, и как только они нарывались на воспоминания, сразу же из-под земли поднимались шипы. Как в «Принце Персии» – была такая игра на телефоне. Game over, чувак, начинай с первого уровня.

– Часа через два стартуем. – Сказал Лега чуть позже, когда делился со мной энергетиком. – Ты как? Не мутит, похмелья нет?

Видимо, стыдливые мысли перекрыли собой физиологические последствия выпитого, или же я просто удачно смешал накануне не совсем дрянной алкоголь – похмелья действительно не было. Мы поджарили сэндвичи на решетке, Варвара поделилась с нами кофе, и ближе к пяти вечера мы действительно отправились в обратный путь. Рунара я больше не видел.

Я почти не запомнил дороги домой. Запомнилось только, что путь оказался слишком уж коротким – мне казалось, в ту сторону мы ехали несколько дней, а обратно возвратились буквально за несколько часов, как на автобусе. Мы где-то останавливались, о чем-то говорили – я почти не слушал и не принимал участия в разговорах. В голове у меня было две мысли: первая, что Лега завтра уже уезжает на Урал, и второе – что надо возобновить регулярные встречи с Венерой Николаевной.

К маме домой я приехал уже глубокой ночью. Ввалился внутрь, невпопад отвечая на ее вопросы о том, как все прошло, и упал на кровать в своей комнате. Мне не хотелось просыпаться. Было чувство, будто я очень долго строил огромный карточный домик, прилаживая одну стенку к другой, а потом кто-то неосторожно хлопнул дверью, и все развалилось у меня на глазах.

– Тема, ты сам не свой. – Причитала мама, оглядывая меня с утра. – Что-то случилось? Что-то плохое?

– Нет, мам, просто устал. – Я выдавил из себя улыбку. – Я, наверное, еще полежу в кровати, ты не возражаешь?

– Да лежи, сколько хочешь! – Она рассмеялась. Потом все же дотронулась до моего плеча, когда я проходил мимо. – Тем?..

– Что? – Я остановился. Все пытался вспомнить, во сколько Соколы сегодня отчаливают домой. Не получалось. Телефон молчал.

Она всмотрелась в мое бледное лицо, но затем покачала головой.

– Ничего. Что хочешь вкусного? Оладушки будешь? Ты раньше любил.

– Наверное, да. – Я направился в коридор. – Но, если честно, мам, я не помню, чтобы ел когда-нибудь твои оладьи.

– Ну, значит, самое время начать! – Мама рассмеялась, но в ее голосе звучала тревога. – У меня есть яблочное варенье. Сама готовила! Попробуешь!

Я снова растянулся на кровати. Взял в руки телефон. Чат пустой. Мы прожили вместе целую жизнь: маленькую, летнюю, безумную. Неужели вот так все просто и кончится?.. Как я только умудрился опять все испортить.

Я зашел на профиль Леги ВКонтакте, посмотрел на его фотографию, потом на время, когда он в последний раз был в сети. Два часа назад. Даже не спросил, как у меня дела. Видимо, я и правда разрушил все, что у нас было.

Меня опять одолели крайне горестные мысли, я подобрался на кровати, зашел в адресную книгу. Номера Венеры Николаевны и Леги были рядом. Надо позвонить ей и договориться о новых встречах. И дневник рефлексии заполнить. И вообще все надо снова делать, потому что не могу я сам, не вывожу, я какой-то сломанный, дефектный, убожество сплошное, я…

От завибрировавшего в руке телефона я вздрогнул. Это был Лега. Сердце мгновенно заколотилось, когда я нажимал на кнопку принятия вызова и подносил телефон к уху.

– Привет.

– Ты где сейчас? – Голос у Леги был сосредоточенным, серьезным. Я сглотнул, так с ходу нарвавшись на его тон. Что там, нас объявили в розыск? Хотя били Рунара, вроде бы, не Соколы и даже не Грифоны, вообще какие-то парни левые, если честно.

– Д-дома я. – Я скользнул растерянным взглядом по стенам, обклеенным обоями в цветочек. До того, как я заявился, у мамы тут была комната для гостей.

– Можешь спуститься? Надо поговорить.

– Эм, хорошо. – Я спустил ноги вниз и вышел на балкон. Не поверил своим глазам, когда увидел внизу знакомый силуэт. – А ты давно приехал?

– Только что. Спускайся. И шлем возьми.

– Мам, я на пять минут, – бросил я маме, подходя к входной двери, – там Лега приехал… Наверное, я у него забыл что-то.

А, вспомнил, я же в одной из его футболок все еще. Приехал за вещами? Нет, таким голосом не говорят про то, чтобы вернули тряпки, даже если на них названия любимых групп. Да и он сказал взять шлем. Что стряслось?