Марина Орлова - Идеальная жертва

– Совсем дурак? Ты мне целиком нравишься, а не отдельными органами.

– Ага, дурак… – чмокаю Ру, одновременно толкая его спиной к столу и расстёгивая джинсы. – Совершенно тупой солдафон! И поэтому сейчас я без церемоний засажу умному тебе по самые гланды.

– А вот я припоминаю, – Ру цепляет пальцем цепочку с кольцом на моей шее, – что ты обещал быть шлюхой на кухне.

– Разве не командиром?

– Без погонов не похож. Или надевай, или раком поставлю.

Ладонь Ру снова обжигающе хлопает меня по заднице, и я прищуриваюсь.

– Ах, вот в чём дело? В погонах? – запускаю руку в его джинсы и сжимаю стояк. – Признавайся.

Губы Эйруина расползаются в похабной улыбочке.

– Ну, не только… – положив ладони на мою грудь, Ру обводит соски, проходится большими пальцами сильнее, одновременно сладко и терпко, и от удовольствия моя рука в его штанах тоже сжимает сильнее, заставляя его облизать губы. – Но я давно мечтал о минете от командира. В смысле, в рабочее время.

– Так чего молчал?! Сейчас сделаем!

***

Эйруин в брутальной ипостаси (худ. Анастасия Святогорова M Ü D E R)

По-быстрому чмокнув его губы, несусь в свою комнату и выхватываю из гардероба новый, недавно полученный штатный комплект. Ради такого дела ничего не жалко.

Из коридора раздаётся:

– Где я молчал?! Я же говорил – «быть командиром в постели», что ещё это может значить? Очень всё понятно.

Прыгая на одной ноге, чтобы вдеться в штаны, ворчливо повышаю голос – до коридора:

– А мне непонятно! Как будто не знаешь, чем выше звание, тем доступнее нужно объяснять. Намёки эти сложновыдуманные… Нет чтоб сказать: «Син, надень форму». Делов-то. И кстати, – застегнув ремень, одёргиваю китель, – я тоже тогда хочу. Даёшь эксперименты!

Эйруин высовывается из дверного проема и козыряет:

– Будет сделано, господин капитан-майор! Кстати, портупею надень.

– Может, ещё зарядить боевыми? – ору вслед исчезнувшей белобрысой голове.

Ишь, разошёлся помощник…

Нарядившись по всем правилам, неловко топчу по комнате парадными сапогами. Пойти к нему? Нет, лучше подожду на кухне.

Опершись на обеденный стол, скрещиваю руки на груди, стараясь выглядеть круто, – как полевой командир, повидавший всякое дерьмо. Или как уверенный в себе мужик из порно, только военный, а не сантехнический. Сапоги ещё эти… Не разношенные, давят в голенище. Но заменить нечем: ботинки грязные, а тапки – несолидно.

Под моим взглядом из-за угла прихожей появляется Эйруин. Обычный такой, спокойный, будто мы всего лишь на работу собрались. Единственная разница – он не в штатной чёрной форме, а в походной: футболка хаки, штаны камуфляжа «Зелень, тип 2», торс расчерчивают ремни разгрузки.

Но хотя выглядит всё привычно, мне неловко. Типа, я должен сказать: «Лейтенант, вы забыли отправить бумаги в штаб, немедленно снимайте штаны»? Или что? Это же тупо и совсем не возбуждает, даже наоборот. Как люди вообще устраивают эти ролевые игры?

Тем временем Ру останавливается передо мной, кладёт руки на грудь и жадно осматривает мой китель, проводит длинными белыми пальцами по чёрным ремням портупеи. О, вот так лучше: в его взгляде похоти хватит на двоих, а при виде того, как язык скользит по бледно-розовым губам, словно смачивая их перед тем, как взять в рот, моя кровь наполняет весь пах горячей пульсацией. Член подрагивает, тяжелеет, и я непроизвольно тяну Ру к себе, чтобы прижаться бёдрами, усиливая удовольствие.

Однако от губ он уворачивается.

– Не хочешь? – я быстро прикусываю мочку уха и зарываюсь носом в его волосы, вдыхаю полную грудь этого чудесного тёплого запаха.

– Никаких телячьих нежностей, – Ру слегка отодвигает меня ладонями, но только на уровне груди. Нащупав его ремень, я одной рукой тяну за него, а второй скольжу вниз по заднице и сжимаю шероховатую ткань камуфляжа, притискивая к себе. Через одежду ощущения слабые, но есть в них свой сорт удовольствия. Предвкушение.

– Оу, да мой помощник, оказывается, мечтает о жёсткой ебле на рабочем столе?

Он покусывает губы, затем, словно решившись, смотрит мне в глаза.

– Помнишь тот первый укус? Хочу повторить. Ты – крутой командир, которому сносит крышу от вкуса крови. Я – рядовой. Двадцать лет, не имею права оспорить приказ.

– И насколько это должно быть грубо? – на всякий случай прекращаю мять его задницу и даже отодвигаю Ру, чтобы вернуть немного здравомыслия и понять его слова верно.

– По-настоящему. Без игр. И не подслушивать.

Хм… Вообще-то всякая жесть не по моей части. Да, с Эйруином мы можем подраться, но именно в сексе я действую аккуратно – привычка, чтобы не загреметь в тюрягу. Когда можешь ненароком устроить человеку смерть от внутреннего кровотечения, удушья или перелома позвоночника, не говоря про царапины и прочее «неумышленное причинение вреда здоровью», мысль о грубом сексе вызывает не возбуждение, а, скорее, внутренний стопор.

– Ладно, попробую. Но ты хоть подсказывай.

– Тупой вояка без фантазии, – Ру усмехается с подначкой.

Сграбастав его за грудки, рычу в лицо:

– Что, рядовой, жить надоело?! – и отталкиваю на середину кухни.

Ру меняется мгновенно и неуловимо: только что передо мной был нагло ухмыляющийся Эйруин, а теперь – испуганный мальчишка Эрик. Хлопает глазами, приоткрывает дрожащие губы.

«Не, ну это слишком. Реветь не надо, я так не смогу».

«Не буду» – Эрик становится чуть спокойнее, оглядывает меня с опаской, но хоть без очевидного страха. И на том спасибо.

Делаю шаг к нему. Отступает. Ещё шаг. Касается спиной стены.

Так, первый укус, как это было?.. Он хромал… Без этой детали обойдёмся. Разборки, что я должен его бросить, выпить… А потом я смело подошёл и куснул его за шею. Угу. Делов-то, повторить. Вот только актёр из меня никудышный, моя сильная сторона – импровизация, а чётко попадать в детали сценария – не моё. Половина сил уходит на то, чтобы отслеживать собственные действия и сравнивать с планом.

Но тут, если учесть мою неловкость от ситуёвины с ролевыми играми, получается похоже – налетаю на «рядового Эрика» и, дёрнув его голову в сторону, вгрызаюсь в шею так, что он вздрагивает, напрягается от боли.

Вспоминаю те ощущения. Я ведь тогда воспринимал его совсем по-другому. И как незнакомца, от которого не пойми чего ждать, и как хрупкого малолетку, чуть старше подростка. Да, он выжил в огне, но в той первой вылазке беспокоился я за него от всей души. И как тут изображать требуемую грубость?

В сознании мелькает смутный бессловесный образ – «ближе». Послушно вжимаю Эрика в стену. А тем временем наслаждение растекается по телу, вкуснейшая густая кровь, перетекающая из сосудов прямо в рот – приятно-тёплая, идеальной температуры, – словно тут же, напрямую, включается в мой кровоток. Расслабляет и дурманит не хуже дорогого коньяка.