Марина Орлова - Идеальная жертва

И вот я уже, сам не заметив как, нежно глажу шею языком, собирая мельчайшие капли, прижимаюсь теснее и, стоит в сознании мелькнуть следующей подсказке от Эрика, послушно обнимаю его за талию.

Он не реагирует, не шевелится, только дышит торопливо и поверхностно. Наконец-то кладёт ладони на мои плечи – легонько, неуверенно. Довольно рыкнув, я обнимаю крепче, сильно и медленно провожу поверхностью языка по шее и сразу снова вгрызаюсь. Однако Ру по-прежнему не отзывается, и его обычного фонового возбуждения я не чувствую. Есть эмоции, но другие, неясные. Хочется приблизиться к его сознанию, понять, однако он просил не подслушивать. Но вроде бы Ру нравится. Лихорадочный стук его сердца отдаётся в моей грудной клетке.

Смутный шёпот внутри головы перебивает мои мысли: «Эрик».

«Да, Эрик. Прости, сбился. Всё нормально?»

«Продолжай». Следующая подсказка: стол.

Самое время, энергия от выпитой крови переполняет, требуя выхода в любой форме.

Быстро зализав шею, по привычке тянусь к губам, однако Эрик отворачивается, вжимается спиной в стену. Напряжённый.

Внутри мелькает требуемое от меня раздражение. Так, правильно, продолжим эту мысль. Я хочу его губы, а он морду воротит?! Они же такие соблазнительные, мягкие, и с виду нежные, и наверняка вкусные – а он отворачивается, не позволяя мне?! Да кто он вообще такой, чтобы мне указывать?!

Сознание Эрика затапливает моё острым удовольствием, таким быстрым и сильным, словно резануло ножом, и – пока я рывком расстёгиваю кнопки на его штанах, попутно кромсая ногтями ткань футболки, рву всё подряд, чтобы быстрее раздеть, – в голове эхом отдаётся образ без слов, что-то вроде «настолько больно, что даже приятно». Что это, откуда?.. Может, позже спрошу. А пока…

Стаскиваю с бёдер Эрика штаны и дёргаю его на себя – штанины мешают идти, так что я чуть не волоком тащу его к столу и, брутально смахнув на пол салфетки и сахарницу, шмякаю физиономией вниз. Эрик шипит от боли, и я останавливаюсь, даже руки убираю, однако в голове тут же вспыхивает раздражённое: «Продолжай!»

Ладно. Значит, я – крутой мужик, у которого лишь ебля на уме. Да, даже посреди задания, в окружении врагов. Они ведь в любой момент могут ворваться в помещение, а я, вместо организации обороны, пялю единственную боевую единицу моего отряда… Чёрт, Син, соберись! От таких мыслей только упадёт всё.

Так. Я – крутой мужик! Я хочу этого смазливого парня, и я трахну его, остальное не волнует. Но я раньше не хотел подчинённых, как так вышло…

От столешницы раздаётся тихое шипение:

– Блядь, тебе в морду дать?! Долго мне тут валяться?

– Заткнись, рядовой! – для убедительности перехватываю запястье Эрика и заламываю руку за спину. – Будешь валяться, сколько прикажу!

Он было сжимает кулак, дёргает, но я удерживаю. По его удовольствию сразу чувствуется, что это верное развитие сценария. Отлично!

Для антуража нужно раздвинуть ему ноги шире, и я бухаю сапогом по его ботинкам – правый, левый. Что дальше? Чем смазать? Вон на кухонной тумбе стоит оливковое масло, но это не аутентично. Слюной? Высыхает быстро.

В поисках подходящего, цепляюсь взглядом за маслёнку с оружейным маслом на одном из ремней Эрика. В ответ на сомнение в моих мыслях он бессловесно соглашается. Ну, раз хочет… На руках от неё раздражения не бывало, но даже если вдруг – мы ж мутанты, восстановимся быстро.

Продолжая держать Эрика, свободной рукой свинчиваю крышку и щедро поливаю густым маслом между ягодиц. Приятный, родной запах. Кто бы мог подумать, что оружейное масло можно использовать для подобных целей. Осталось только, кхм, шомпол достать из штанов, чтобы прочистить его, кхм, ствол.

Но сначала нужно размазать масло. Подушечкой, мягкими круговыми движениями, аккуратно, чтобы не задеть ногтями… Прикосновение к нежной бледно-розовой плоти – такой чувствительной, уязвимой и доступной – заводит на полную. Чёрт, жаль, что я не могу нырнуть пальцем внутрь, в горячую, стыдливо сжимающуюся глубину, наверняка это ахрененное ощущение…

Хотя я могу сделать кое-что другое. Сейчас, когда Эрик лежит передо мной распластанный, с расставленными ногами, зрелище обещает быть не хуже личного участия.

Задираю его футболку повыше, чтоб поясницу было видно. Левая рука Эрика лежит на столе, тоже сжатая в кулак. Перехватываю и это запястье, выкручиваю за спину и тяну вниз.

– Разжал.

Подчиняется. Мягко нажимаю на указательный палец Эрика так, чтобы он скользнул между ягодиц, проехался по влажно поблёскивающему маслу и вошёл внутрь. И вытащить. И снова внутрь.

Эрик вновь дёргает правый кулак, стараясь освободиться, – резко, по-настоящему – и я сжимаю запястье сильнее, заламываю руку до предела.

– Сделаешь так ещё раз – сломаю.

Я не тороплюсь, нет. Я ж крутой и сильный, могу позволить себе растянуть удовольствие. Да, растянуть уже двумя пальцами, вот так… Эрик сопит рывками, прижимаясь щекой к столу.

Когда я направляю третий палец к первым двум, кулак Эрика, заломленный за спину, сжимается, но на этот раз не дёргается. Принял правила игры.

– Верное решение, рядовой. Будешь подчиняться – служба пройдёт как по маслу, – не удержавшись, фыркаю насмешливо. Да уж, по оружейному маслу, которое я тут размазываю его пальцами, размеренно погружающимися внутрь.

Всё-таки есть что-то приятное в этом подчинении. Когда Ру, со своим колючим характером и кулаками, легко выбивающими обычного человека в нокаут, послушно лежит передо мной, расставив ноги. Позволяет любоваться завораживающим зрелищем: его собственные пальцы погружаются всё глубже, растягивают мышцы, подготавливая их для моего члена. Двигаются ритмично, жирно поблёскивая от оружейного масла, пока сам Эрик кусает губы, крепко прижатый к столу. От возбуждения аж кровь стучит в висках, про стояк и не говорю – яйца вот-вот взорвутся.

Вытаскиваю пальцы Эрика, возвращаю его руку на стол. Нужно перевести дыхание и отвлечься, а то долго не продержусь. Освободившейся рукой расстёгиваю ремень и штаны, а в уме перебираю калибры, от меньшего к большему, и самые популярные модели, в которых они используются.

Взяв себя в руки – во всех смыслах, – смазываю член остатками масла, провожу им между ягодиц Эрика, получше распределяя смазку. Потираюсь головкой о нежные складки ануса, который подрагивает, на мгновение раскрывается, словно приглашая внутрь. Ох ты ж бля, я раньше и не видел такого возбуждающего зрелища, обычно мы начинаем без подготовки – у меня ногти, а Ру слишком суров, чтобы трахать себя пальцами, – так что мышцы напряжённые. А сейчас стоит нажать, как головка легко ныряет внутрь жаркой плоти, ахуенно сладко сжимающей, но в то же время податливой. Покорной. Принимающей.