Марина Орлова - Идеальная жертва

У него даже стояк красивый. Сильно оттянув крайнюю плоть, вытаскиваю изо рта медленно, пройдясь губами по всей поверхности, – вроде чтобы сменить ощущения, но заодно и посмотреть. Кожа такая горячая и… Не знаю, как правильно сказать – то ли шелковистая, то ли бархатистая, в общем, приятная. Уздечка настолько нежная и чувствительная, что даже боязно шершавыми пальцами трогать, поэтому касаюсь лишь языком. Головка сочно-розовая от притока крови, такие красивые цвета только на картине рисовать, а уретра уже расширилась в предвкушении оргазма – это зрелище отзывается жадной пульсацией в моём собственном паху. Вновь обхватив головку губами, ныряю в отверстие кончиком языка – то глубже, аккуратно растягивая его, то вылизываю края, щекоча, то погружаюсь внутрь ритмично. Эрик прерывисто выдыхает, запускает пальцы в мои волосы, прижимает к себе – значит, пора ускорить темп.

Через несколько мгновений стонет тихо, через сжатые губы, инстинктивно напирает бёдрами, чтобы войти глубже, – я успеваю отодвинуться, и тепло спермы растекается по нёбу, толчками наполняя рот. Рука Эрика крепко держит мой затылок, затем обмякает, а сверху раздаётся усталый выдох, полный наслаждения.

Вытираю рот, поднимаюсь. Приближаюсь губами к углу рта Эрика и шепчу:

– Ну что, рядовой Смит, иногда приятно подчиняться начальству?

Целую поверхностно, но тут Ру обнимает мой затылок и углубляет поцелуй – такой страстный, увлечённый. Благодарный? Нащупав мой язык своим, гладит его, вылизывая.

Через пару минут с сожалением отрываюсь от его губ.

– Хватит уж, а то опять всё заново, а у нас дел куча.

Но Эйруин вновь настойчиво притягивает меня к себе, целует долго. Смотрит в глаза.

– Спасибо, господин капитан-майор.

Усмехаюсь в ответ.

– Рад стараться.

Отступаю к столу, чтобы поднять с пола осколки сахарницы и разлетевшиеся салфетки, но, вспомнив кое-что, оборачиваюсь к Ру, который уже застёгивает ремень.

– Слушай, этот сценарий… Просто так, или у тебя было такое?

Он качает головой. Однако, помолчав, добавляет:

– Хотя иногда кажется, что я просто не помню. Пишут же, что можно забыть настолько, что даже не будешь знать об этом.

– Впервые слышу. Разве так можно? Уж если я помню, то помню. Или знаю, что забыл какие-то детали, неважные. Как можно вообще не знать?

Ру пожимает плечами, не глядя на меня, и выходит, бросив на ходу:

– Принесу пылесос.

На следующее утро начинается беготня: я собираюсь на работу, а Ру – на задание. То есть я-то мог бы встать гораздо позже, но на прощание хочется побыть с ним, так что я по большей части слоняюсь туда-сюда, создавая видимость каких-то занятий, а сам исподтишка наблюдаю. Эйруин не любит, когда я хожу за ним и откровенно пялюсь.

Три месяца без удобств цивилизации – не хухры-мухры, так что он сначала надолго занял душ, а потом смаковал чай, уставившись в окно.

Когда я захожу на кухню в следующий раз, он увлечённо ковыряет скорлупу яйца. Недавно распробовал сырые пить. Я как-то упомянул, что меня в детстве к этому приучили, вроде как источник белка, но Ру по ходу понравился сам вкус.

Тянусь за чашкой, стоящей на столе, и в этот момент раздаётся такой всасывающий звук – чтобы добраться до остатков. Я замираю на полпути. Ру, заметив мою реакцию, конечно, задаёт свой любимый вопрос:

– Что?

– Ничего. Звучишь как кровосос.

Между нами повисает пауза – дохуя многозначительная, – Ру опускает взгляд на скорлупу в руке, затем поднимает на меня и спрашивает обречённо:

– Яйцесос?..

Не выдержав, принимаюсь ржать – знает ведь уже ход моих мыслей! – пока Ру смотрит укоризненно. Ага, как на идиота.

– Не, ну яйцо же… – я давлюсь смешком.

– Да, я понял. Тебе ещё не звонили из Комитета по изобретению дебильных слов? Запатентовал бы что-нибудь – глядишь, денег бы отсыпали.

Подойдя к Эйруину, обнимаю его, хотя то и дело продолжаю фыркать от смеха. Ну вот, по ходу он обиделся.

– А что, я должен радоваться? Я уезжаю, и ты весь последний месяц распинался, как это опасно, а теперь это всё, что ты можешь сказать на прощание?

Его слова ощутимо охлаждают веселье, и я обнимаю Ру крепче, заглядываю в лицо уже серьёзно.

– Нет. Ещё я могу сказать, что очень тебя люблю. Сейчас подумаю и ещё что-нибудь сформулирую.

Он поднимает глаза на настенные часы – мне кажется, на работе привык, потому и дома повесил.

– Времени уже мало. Можешь начинать сейчас, а то я ещё чая хочу.

Выпутавшись из моих объятий, Ру переносит внимание на кофе-машину и стоящие рядом ингредиенты, но я пихаю его по направлению к стулу.

– В качестве извинения.

После простенькой рабочей кофеварки я решил купить дорогущий агрегат – побаловать себя. Однако то ли у меня руки кривые, то ли вкус недостаточно изысканный, но кофе из этого аппарата совершенно не нравится. А вот чай он заваривает нормально – благо, тут много ума не нужно.

Засыпая чёрный чай с бергамотом, задерживаю дыхание. Вторая порция – кофе для меня. Но тут даже не дышать не помогает: крепкий запах из банки с «премиум-зёрнами ручной обжарки» пробирается всюду, так что в носу тут же предательски свербит. Чёрт, я и не ожидал, что от этого тоже буду чихать, даже хуже, чем от растворимого.

В перерывах между чихами тычу в кнопки. Времени уже и правда мало, нужно торопиться.

Наконец чашки набулькиваются полностью.

Ставлю перед Ру. Обнимаю его за шею и чмокаю в макушку. Как же я не хочу лишаться этого запаха на целых три месяца.

– Я буду по тебе скучать.

Ру мнётся пару секунд, но всё же решается – смотрит исподлобья, отвечает:

– Я тоже.

Бухнувшись на стул напротив, подпираю лицо ладонью и слежу, как Эйруин делает глоток. Чуть заметно улыбается – ага, нравится! Я тоже довольно хмыкаю и отпиваю свой кофе. Фу ты ж гадость… Нет, сколько бы я ни старался, ничего не получается. Да об эту дьявольскую машину хоть убейся, она нормально не приготовит!

– Ещё ты милый.

Зыркает на меня и скептически кривит губы. Скромник, блин.

– Хорошо, сформулирую по-другому: ты очень нравишься мне. Так нормально?

Ру морщит нос с выражением «ну-у…»

– И пахнешь лучше всех.

Вот тут он усмехается, это ещё готов принять.

– Короче, делай что хочешь, но чтоб первого апреля был дома. Никаких отговорок.

– А дорога? Не раньше второго, если повезёт.

Поджимаю губы.

– Это была первая и последняя отговорка. Жду тебя дома.

– Всё будет нормально.

– Смотри у меня. Если что, приеду и надаю по мордасам.

Он мельком улыбается, вскакивает из-за стола, стукает чашку на дно мойки и торопится в прихожую.

Я, плеснув недопитый кофе в раковину, вылетаю следом.

– Пописать на дорожку! – в ответ на взгляд скептический Ру добавляю: – Представь, что у меня платье и коса.