Astra Maore - Жрица бога наслаждений

Амарант мрачно кивнул.

– Угу. И никто, ни одна живая душа, этого не понимает. Ждут, когда я познакомлю Астру с главным жрецом, и опять начнется праздник. А я даже ему показывать ее не хочу.

Миэла фыркнула.

– Ну да, Неро неприятный тип. Двинутый.

Амарант хмыкнул.

– Точно. Стать главным жрецом Сантоса и воротить нос от секса – сильно. Но администратор он отличный. Вот только Астра будет перед ним, как цыпленок перед лисом.

Миэла согласилась:

– Ее такую любой продавит. Слишком жестоко выводить ее в свет сейчас.

Амарант с благодарностью поцеловал жену.

– Верно. Что мы предпримем?

Любимая задумалась:

– Надо учить ее общаться! Сведи ее с приличными, пусть она притрется. К вниманию можно привыкнуть, если получать его помаленьку.

Зря она это сказала. Амарант нахмурился.

– Мне такое внимание поперек горла. Представляешь, что ей придется пережить?

Миэла нисколько не смутилась.

– Справимся как-нибудь. Ты у меня умный, придумаешь.

Амарант улыбнулся уголками губ. Теперь он знал, что делать.

АСТРА

Во время представления народу я чуть не умерла от смущения. Вот же знала заранее, что случится что-то скверное!

Столько чужих, оценивающих взглядов. Каких-то хищных и странных, будто…

Что именно будто, я не понимала. Казалось, что эти взгляды раздевают меня, скользят по моей груди, по талии, по бедрам и возвращаются обратно… Я теснее прижималась к папе, но они настигали меня, хватали со всех сторон и не отпускали…

Я старательно улыбалась и дарила эльфам энергию. Так, чуточку энергии для приличия. Папа велел держать спину ровно, и я держала, стараясь выглядеть уверенной и расслабленной.

А потом папа сказал, что кошмарный прием, наконец, окончен, и мы вернулись домой.

Дома он подхватил меня на руки и закружил.

– Умница, звездочка! Какая ты у меня молодец!

А потом он еще целовал меня, гладил, хвалил и говорил, что я держалась замечательно, но я знала: он напуган. Напуган тем бешеным вниманием, которое эльфы мне оказывали. Обескуражен тем, что без него самого я бы, наверное, не справилась.

Толпа настигла и разорвала бы меня на кусочки… А перед тем… страшно подумать, какие желания я читала в их порочных глазах…

Ужас.

С папой мне обсуждать дела не хотелось, я боялась еще больше его расстроить.

На следующий день я позвала в гости Индиго. Наши отношения с этим загадочным мужчиной складывались довольно странно.

Папа познакомил нас в раннем детстве.

Я – такая кроха в розовом платье с кучей оборок и он – мрачный, высоченный, широкоплечий, с длинными темными волосами и затянутый с ног до головы в черную кожу. А еще обвешанный уймой цепей и клепок. Лицо хмурое, хотя и порочно-красивое, а в темных глазах – таинственный колдовской блеск.

Я сначала испугалась, но папа сказал, что Индиго мне ничего дурного не сделает, а то папа ему башку открутит.

Папе я, конечно, верила, но все равно Индиго показался мне сильно подозрительным. Может, из-за его необычного взгляда – как тлеющие опасные угли и одновременно колдовской омут.

Потом я спросила у отца на ухо:

– Пап, а что с Индиго не так? У меня от него мороз по коже.

Папа приподнял бровь.

– Все-таки опасаешься Индиго? Это хорошо, что ты чувствуешь такие вещи. Присмотрись: он очень темный маг.

Аура у Индиго оказалась фиолетовая. Почти черная с синими проблесками. Неслабо. Значит, он точно не рисуется, а знает толк в чем-то жутком и развратном. По уши увяз во тьме.

А когда я стала старше, то выяснила, что до нынешнего жреца Неро именно Индиго служил главным жрецом Сантоса. Мог, значит, доставить любой девушке нереальное удовольствие. Вот он и смотрел на меня так, будто хотел не то меня съесть, не то залюбить до полной потери контроля, воли и здравого смысла.

Залюбить, а потом бросить, ведь жрецы Сантоса принадлежат всем эльфам сразу, а не какой-то одной девушке.

Ох, печальная судьба.

Хотя именно мне она не грозит. Я ведь только и занимаюсь что уроками – сомнительный трофей для искушенного темного мага, правда?

Наверное, потому я в конце концов расслабилась, а позже и прониклась Индиго. Он один из немногих меня не избегал, не ревновал меня к вниманию папы и умел рассказывать мне интересные истории. А еще он делился со мной тем, что повидал в многочисленных путешествиях, и талантливо писал музыку.

В общем, я решила начать тренировать свои женские чары с него. Вряд ли Индиго относился ко мне сильно иначе, чем другие мужчины.

Немного распалю его, немного раззадорю, глядишь, и выясню, что значили все те странные взгляды на приеме.

***

Стоял знойный вечер, небо полыхало лилово-рыжим, а мы с Индиго уселись в соседних креслах на крытой белоснежной террасе.

Я так и этак решала, как спросить его, а потом выдала в лоб:

– Скажи, я красивая?

Индиго взглянул с интересом, а меня точно изумрудным огнем обожгло.

– Да, Астра, очень! Ты богиня и очень хороша собой.

Хороша только, как богиня, значит… хм… что-то здесь нечисто. Мое сердце билось часто-часто, я сама не заметила, как разволновалась.

– Это благодаря папе…

Индиго неожиданно взял мое лицо за подбородок и слегка его приподнял, будто старался разглядеть меня получше.

– Нет. Это твоя собственная внутренняя красота.

От его ладони волнами расходилось волнующее тепло. Раньше меня никто не трогал так… остро. По-взрослому.

Интересно, другие мужчины на приеме тоже этого хотели?

– Спасибо…

Индиго убрал руку, а кожа на моем подбородке горела, будто его пальцы оставили на ней ожог.

Я перевела взгляд на лицо Индиго… м-да, кто там решил никогда ему не поддаваться?

Чувственные, порочно изогнутые губы манили потрогать их. Провести по изгибам подушечками пальцев. Они, правда, такие упругие и мягкие, как кажутся?

Я затаила дыхание и вдруг обмерла. Индиго же сейчас поймет, как колотится мое сердце! Услышит… или заметит по моей ауре…

В ушах шумело. Я рассеянно уставилась на расшитые золотом носки своих туфель.

Индиго смотрел на меня немигающим взглядом.

– Почему ты спрашиваешь, Астра? Двоюродные плохо тебя приняли?

– Нет, они хорошо меня приняли. Слушай, Инди, я срочно хочу поплавать, пока солнце не село… Извини меня, – я вскочила на ноги и почти бегом бросилась с террасы, не оборачиваясь.

Плевать, что он там подумает… хотя что он подумает… он все понял… увидел, как я загляделась на его губы и…

А что «и»?

Зачем я ему такая неискушенная? Любая эльфийка в любви знает больше меня.

Да и вот еще: жрецы и жрицы Сантоса, когда кого-то обнимают и целуют, сразу видят и чувствуют их сокровенные фантазии.

А я ничего не вижу. Совсем ничего, хотя я почти никого и не целовала. Может, я поэтому и не вижу?