Светлана Багрянцева - Стриптизёр

Мой собственный орган упирается в его пах, поскольку мы одного роста. Снова впиваюсь в его губы, кусая и мучая их. Пальцы мнут его ягодицы. Скользят между двух половинок, задевая заветное колечко мышц. Он уже не дрожит от смущения. Стонет в мои губы, смело ласкает меня руками. Я толкаю его к стене и прижимаю к ней рукой. Губы опускаются ниже, там, где пульсирует кровь. Я чувствую, как она бурлит в его венах. Слышу бешеный стук его сердца. Он возбужден и это радует. Лизнув его шею, опустился ниже. Стал играть языком с его сосками. Парень выгнулся и застонал в голос. Я тем временем проложил поцелуями дорожку к его паху, потом лизнул головку его члена. Провел языком по стволу и взял в рот. То замедляя, то ускоряя темп, довёл его до оргазма, проглотив его сперму. Парень тяжело дышал, слегка подрагивая и отходя от наслаждения. Сейчас, самое время. Положив ему руку на живот, парализовал его мышцы. После лизнул его лобок и впился зубами.

– Сука, ты что делаешь?! Больно! – крикнул он.

Он попытался дёрнуться, но не смог. Я, не обращая внимания на эти вопли, с наслаждением пил его кровь. Мне нужно совсем немного, а парню это никак не повредит.

– Ямиль, прекрати, что ты делаешь?! – испуганно крикнул он.

Я послушался. Впрочем, уже наелся. Лизнул ранки, слегка заживляя, чтобы не кровоточили. Поднялся и заглянул в его глаза, мысленно приказывая забыть об укусе. Парень тут же обнял меня за шею, а я чмокнул его в губы.

– На кроватку, солнце моё. Хочу твою попочку. Обещаю, наш секс закончится только утром, и у тебя ещё будет много оргазмов.

Мы вышли из душа, и быстро стерев с тела влагу, пошли в спальню. После упали на кровать, продолжив предаваться разврату.

Максим

Наш новый босс пришёл на работу на следующий день поле похорон. Закрылся в своём кабинете, затребовав кучу финансовых и прочих документов. Так нам сказала секретарь Люба, служившая ещё при прежнем владельце. Сами мы нового босса не видели. Он не пошёл по отделам знакомиться с людьми. Даже начальников к себе несколько дней не вызвал. Люба говорила, что он всё так же копается в бумагах. Даже личные дела и послужной список сотрудников запросил. Уходил новый хозяин в восемь вечера и она оставалась работать с ним до конца. И вот на четвёртый день, он созвал совещание. В двенадцать часов дня начальники отделов ушли к нему. Мы все застыли в ожидании. Что ещё придумает, Евгений Егорович неизвестно.

А после совещания как обухом по голове. Оказалось, что предприятие работает неэффективно, потому что папа в прошлом нанял слишком много народа. Евгений Егорович объявил, что через два месяца будет сокращение численности. Остальные будут выполнять больше работы за ту же зарплату. Кое-кто из начальников попробовал за нас вступиться. Типа, что за дела, работы больше, а платить он не хочет.

– Кто не согласен, может увольняться прямо сейчас. Тогда и сокращать никого не надо будет, – сказал Бобков, а его слова донесли нам.

Разумеется, все были недовольны, но промолчали. Кому хочется уходить с насиженного места. К тому же, в нашем маленьком городке мало работы. Многие даже в область на машине гоняют, чтобы семью прокормить. Наш начальник, стоя перед нами, озвучил, что увольняют во всех отделах, но не в равном количестве. Где-то двух человек, где-то трёх. В нашем отделе только я один. Вот повезло-то. Почему интересно я? У меня показатели выше чем у остальных. А вот Прохоров отстаёт, да и на пенсии уже. Если его уволят, государство прокормит, с голоду не помрёт. Нет же, этот гад решил выпнуть со своего предприятия именно меня. Вот только с бабушкой начали на ноги вставать, а тут здравствуй жопа новый год.

– Максим. Тебя просили зайти после обеда. Не знаю зачем, но Евгений Егорович приказал пригласить только тебя, – сожалеющим тоном сказал Николай Борисович.

– Зайду, раз просит, – удручённо сказал я и пошёл в комнату отдыха.

Многие ходили в кафе, расположенном на первом этаже нашего бизнес-центра. Я, и ещё несколько сослуживцев, ели в комнате отдыха. Вынул контейнер из микроволновки, и кивнул на очередное сожаление. Оно и понятно, что нам сокращенцам сочувствуют. Коллектив у нас подобрался дружный. Все сотрудники добрые и отзывчивые. Да, жаль расставаться с ними. Ну, пока длятся эти самые два месяца, я подыщу новую работу. Времени полно.

Ага, очень много времени. Это я так думал, но вовсе не противный Женя. Как только зашёл в приёмную, Любочка сразу доложила обо мне, а после разрешила пройти в его кабинет. Я глубоко вздохнул и открыл двери. За большим столом сидел никто иной, как однокурссник моего дружка Сергея. Вот это финал! Он поднял голову от папки с документами и, поздоровавшись, предложил присесть. К его столу примыкал ещё один, образовывая букву «т». Я сел на ближайший к нему стул, еле выдавив из себя слова приветствия. Посмотрел на стол. Папка с документами открыта и первым листом моя анкета с фото.

– Я вас позвал, Максим Олегович, чтобы сделать выгодное предложение. Как известно, сокращение пройдёт шестнадцатого августа. То есть через два месяца. Я предлагаю вам написать согласие на немедленное сокращение. Так можно делать по закону. В этом случае вы получите все те же льготы: зарплату, отпускные за неотгуленный отпуск, выходное пособие в размере среднего заработка за год. Но у вас будет маленькое преимущество. Я буду вынужден дать вам всё то, что вы могли бы получить, работая эти два месяца. Таким образом, останетесь при деньгах и можно спокойно бегать по собеседованиям, – ледяным тоном сказал он.

Опа, а чего это он меня впихнуть раньше времени пытается? Странно как-то. Почему меня одного? Я спросил его об этом, уж больно хотелось знать ответ.

– В моей фирме никогда не будут работать геи. Я даже сидеть сейчас рядом с вами брезгую. Не хотите уйти по-хорошему, найду зацепку и уволю за несоответствие занимаемой должности, – скривился он.

– А с чего вы взяли, что я гей? Видели один раз с Сергеем? Да, он мой друг с института. Но он просто обнял за плечи, можно сказать как брата. Зачем сразу всех под один радужный флаг ставить? – возмутился я.

– Знаете, как происходит на зоне. Если кто-то дотронется до опущенного, сам таким становиться. Это у них называется зашквариться.

– Но мы не на зоне, а вы не вор в законе! – повысил я голос.

– Это верно. Всё, я больше не желаю с вами разговаривать. Сначала долбятся в очко, а потом скулят, я не гей, простите меня. Тьфу, мерзость какая. Вот, я приготовил бумаги. Если подпишешь, то к концу дня выдадут трудовую книжку и переведут всю положенную сумму на карту. Я предварительно посчитал, там семьдесят тысяч выйдет. Давай, или подписывай, или завтра я найду к чему прикопаться, и выпереть отсюда с позором, – он бесцеремонно перешёл на «ты».