Елена Стриж - Черновики. Тетрадь 3

«Безвыходным мы называем положение, выход из которого нам не нравится»

Станислав Ежи Лец

– Похоже за тебя мама уже все решила.

– Она все за меня решает. Уже устала, говорю, мам, не надо, а она… Вот как так?

– Ты у нее единственная дочь.

– А Лешка?

– Это брат, он не берется во внимание, все же парень, ответственный, должен кормить семью и тому подобное. В общем, он ноль на палочке.

– Ага, и выходит, что меня надо тиранить.

– Она у тебя милая женщина, ну, есть чуточку…

– Ниче себе чуточку, она уже нам с Денисом нашла квартиру! А может я там не хочу жить?

– Что, плохая?

– Хорошая, это во дворе на Мельникайте, там тихо.

– Тогда что возмущаешься? Не нравится, что за твоей спиной?

– Да, вот это в точку, сделает, даже не посоветовавшись.

У Виктории на следующей недели свадьба, Алла не ожидала такого быстрого развития событий. Обычно ее подружка все долго делала, то не знала, в какой институт поступать, только когда осталось несколько дней до окончания приема документов, решилась. То прыгала между Денисом и Борисом, лично Алле второй больше нравился, у него в глазах огонь. А теперь, уже можно сказать, завтра свадьба, а она еще не решила, в каком платье стоять в ЗАГСЕ.

– Чего это она так расхорохорилась? – Алла посмотрела на дамочку, что сидела за соседним столиком и так смеялась, нет, лучше сказать, так утробно ржала, что создавалось впечатление, что кто-то сидит в большой трубе и там хихикает, а это все искажало.

– Не обращай внимание, она только и делает, что ругает мужа.

– Да? – удивилась Алла и повнимательней посмотрела на соседку. – Вот скажи, почему люди такие толстые? – она это сделала громко, чтобы дамочка сквозь свой смех услышала ее.

– Болезнь, – спокойно ответила Виктория и продолжила ковыряться в салате.

Они как час сидели в кафе. Целый день пробегали по городу в поисках босоножек, да и просто так напоследок, пока Денис ее не окольцевал, почувствовать глоток свободы. Сама Алла уже как три года была замужем за Сергеем, ее все устраивало, даже успела родить, поэтому когда появлялся свободный часок, убегала из дома.

– Это не болезнь. Ну вот сама представь, если в стакан не наливать воду, он не переполнится. У меня у самой бабушка, ты ее знаешь, вот почему полная, с трудом ходит по дому. Скука, ей делать нечего, телевизор, кухня. Так и тут, лопают, – тут Алла посмотрела в глаза той дамочке, которая наверное потянула бы килограмм на сто двадцать, а может и того больше, – просто потому, что нечем головку свою занять.

Лицо женщины покраснело, но подруги, в три раза тоще ее, отвлекли темой про мужчин, а та, услышав любимый сюжет, тут же уцепилась и пошла дальше поливать своего мужа.

– Если не нравится, почему не развестись? – услышав, о чем идет речь, спросила Виктория у подруги.

– А кто ей будет деньги давать?

– Слушай, ты, тощая курица, – свой голос подала та самая дама.

Ее крашеные черные волосы были так сильно залиты лаком, что превратились в пучок соломы. Да еще эти толстые, размером в палец, брови и крохотные глазки. Непроизвольно Алла поморщилась, словно увидела слизняка. В детстве мальчишки сказали, что покажут тайну, но для этого надо закрыть глаза. Она и закрыла, они что-то холодное положили ей на ладонь, оно зашевелилось, девочка резко открыла глаза и завизжала. Слизняк ползал по коже.

– Лучше буду тощей, чем… – но промолчала.

– Перестань, – ее одернула Виктория, понимая, что подруга задела дамочку за живое.

– Вот и молчи! – приказала она и отвернулась.

– Молчи, – передразнила Алла. – Интересно, а она еще что-то может в постели?

Виктория знала острый язык подруги, та всегда находила слабое место и при необходимости могла на него надавить. Но дамочка за соседним столиком не то, чтобы обиделась, она рассвирепела. Завизжала, бросила в их сторону стаканчик с водой, в ответ полетело кофе. Через секунду боевые действия перешли в рукопашный бой. Соломенная прическа женщины через мгновение уже напоминала взорвавшийся стог сена.

Виктория завизжала, схватила Аллу и быстро с ней побежала к выходу. Дамочка не успокаивалась, ей хотелось быть последней, кто поставит точку в этой разборке. В этот момент в кафе заходили люди, и Алла, долго не думая, дернула подругу, и они влетели в мужской туалет и, забежав в кабинку, закрыли за собой дверь.

– Ты сумасшедшая. Что это на тебя нашло?! – тяжело дыша, спросила Виктория.

– Толстая св… – Алла зажала рот подруге, в этот момент кто-то зашел в туалет, девушки прислушались, услышали, как зажурчала вода в унитазе, они молча засмеялись. Повернули кран, вода, заработала сушилка. Мужчина вышел.

– Мы это где? – Виктория, когда бежала, не обратила внимание, в какой туалет забежали.

– Мужской, думаю, сюда она не сунется.

– И что теперь? – шепотом спросила Аллу.

– Подождем, не вечно же ей там торчать. Эх, мое кофе улетело, там еще пироженка осталась. Может вернемся?

– Смерти хочешь? – и девушки опять захихикали.

В туалет кто-то зашел. Алла прищурилась, нагнулась к самому уху подруги.

– Молчи.

Виктория и не думала разговаривать, все еще не пришла в себя после бегства. Алла дотронулась до пуговицы на кофте подружки, послала воздушный поцелуй и вынула ее из петельки. Девушка пошевелила губами, как бы спрашивая: «Что ты делаешь?» Но Алла не остановилась, она расстегнула уже вторую пуговицу, потом еще и еще. Знала, что подружка будет молчать, поэтому не остановилась, вот лифчик, еще немного, и потянула кофту вверх, вытаскивая ее из юбки.

Алла хорошо запомнила случай, когда пришла к Юле домой, ее мать была завучем в той самой школе, в которой учились. Подружка убежала в магазин, а Ира, сестра, стояла и выслушивала распоряжение своей мамы. Личико было строгим, она часто кивала и отвечала «да». Алле стало смешно. Она подошла, сперва расстегнула фартук, Ира даже не заметила этого, взяла листок бумаги и стала записывать, что надо сделать. Пока шел разговор, Алла сняла с Иры платье, после расстегнула лифчик, девушка задергалась, но не могла бросить трубку и продолжала слушать свою маму. Через минуту она стояла в комнате голой.

Это были приятные воспоминания. Маленький шаг, это было незаметно, вот пуговица выскользнула из петельки, улыбка, вторая пуговица. Появились мысли, но все это безобидно, и даже не замечаешь, как уже кофта выскользнула из юбки. И тут ты осознаешь, что все это предел, но ты ничего не делаешь, поскольку тобой овладевает страх. Алла шустро, словно это ее лифчик, расстегнула его, грудь чуть просела. Виктория с ужасом посмотрела на дверку кабинки, за которой были слышны мужские шаги. Она, чтобы отвлечься от происходящего, высунула язык. Алла в ответ послала воздушный поцелуйчик и уже расстегнула пуговицу на юбке подруги, как в дверь кто-то забарабанил.