Степан Демидов - Кино для взрослых

– Ну что, определили ее в общую палату, типа только что из реанимации.

– А завотделением что?

– Зашел, поржал, говорит: «Прикольная Нефертитя!» Нормально все, короче. Она сейчас Валерке позвонила, тот сюда летит.

– А мы типа тоже узнали?

– Ну да, нам она тоже позвонила. Но мы ведь ближе живем, вот и приехали сразу.

– Не проколется? – сомневаюсь.

– Кто? Аленка? Или Анька?

– Обе.

Марина пожала плечами.

– Не должны. Всего, конечно, не предусмотришь, но я на них очень надеюсь.

Постояли еще с полчаса, покурили. Марина в больницу в туалет сбегала, я в кусты заглянул. Тут во двор влетает тонированная девятка Валерика. Выскакивает этот гонщик со своей мамашей и летят ко мне.

– Серега, ты в курсе, да?

– Знаю только, что она в травме, в реанимации была, потом очнулась, сейчас в общей. А что случилось-то?

– Да ее гондон какой-то на зебре сбил! И свалил! Найду гада, я его урою вообще! Гоняет по городу, сволочь! Таких мочить надо!

Ага, думаю, с себя начни.

Тут мамаша подгребла и утащила его в больницу. Марина с ними пошла, приговаривая что-то вроде:

– Ой, а она мне позвонила, я даже не узнала сразу… А потом ревела, конечно…

Еще с полчаса я прождал на улице. За всей этой суетой как-то позабыл про железки, которые перед выпиской Ани купил. А вот теперь вспомнил и стало мне глубоко пофиг на все эти бабские переживания, а захотелось быстрее домой поехать и все распаковать. Поэтому я пошел искать Марину, чтобы свалить поскорее. Нашел я ее возле палаты в коридоре. Там стояла мамаша Валерки и держала за рукав доктора какого-то. И втирала ему дичь:

– Нет, вы меня не понимаете! Я требую, чтобы для нее были созданы все условия!

– Создадим, не сомневайтесь, – кивал доктор. – У нас для всех условия отличные.

– Моя невестка вам не «все»! – завизжала мамаша. – Да я вам тут такое устрою! Вы еще не знаете, с кем связались!

Я вклинился между ними и оттер тетку от доктора. Та с шипением полезла в палату. Врач только пожал плечами.

– Вы уж не обращайте внимания, доктор! – посоветовал я.

– Да ерунда. У нас таких кадров здесь толпами! Что сынки, что мамаши! – отмахнулся доктор. И тут же спохватился. – Ой, а вы, наверное, друг мужа?

– Нет, – успокоил я его, – я не друг, я нормальный! Может, вам накинуть за вредность? За нервы, так сказать?

Но доктор похлопал меня по плечу и сказал:

– Да если бы я из-за таких нервничал, то в психушке давно бы лежал. Нормально все.

И ушел. Тут из палаты выскочила Алена, отдуваясь и крутя головой.

– Пидорская семейка! – пожаловалась она мне, едва закрыв дверь. – Что сученыш, что курва старая! Я ей сейчас уткой по роже приложу!

– Ален, извини, ладно? Если денег добавить, то просто скажи…

Но Алена тоже отмахнулась:

– Нормально. Просто, может, зря вы этот брак спасать взялись? Это же чмо тупое! Нахрен он ей вперся? Лучше, что ли, не найдет?

– А это вот у вас, баб, спросить надо, почему вы таких говнюков любите без памяти?

– Ладно, пойду разгоню этот шалман! – Алена решительно пошла к палате. – Так, часы посещения окончены, родные могут зайти завтра. В отведенное для посещений время.

– Да что вы себе позволяете? Да я на вас жаловаться буду в минздрав! – заверещала мамаша Валерика.

– Хоть в Госдуму. Женщина, покиньте здание или я вызову охрану!

– Да я сейчас… Да я…

Тут я вошел в палату и через голову старой кошелки сказал Валерке:

– Валер, заканчивайте, ладно? Ане еще тут лечиться, зачем отношения портить? Что вы на самом деле? Ну, завтра придете, нормально поговорите. Врач же лучше знает.

Мамаша заткнулась и поперла на выход, Валерик зашлепал за ней, а следом и мы с Мариной пристроились. На улице мамаша опять принялась гнать говно по трубам:

– Соплячка всякая будет мне еще указывать! Ну, я еще позвоню кому надо! Посмотрим еще, как долго она тут проработает! Валера! Домой давай поехали!

Валерка махнул нам рукой и запрыгнул в свою «формулу-1». Ну и вали, козлина! Мы тоже отправились домой. В машине Марина принялась возмущаться:

– Ты прикинь, он такой реветь начал, на коленях стоял возле койки: «Аня, как ты? Аня, где болит?» А когда зав пришел, он его в сторону отвел и спрашивает: «Доктор, а у нее ожоги есть? Ну, лицо в порядке, не изуродовано?»

– Пидор, – кивнул я.

– Нет, ну надо так, а? – бесилась Марина. – И мамаша его – овца старая! Вместо того чтобы врачей подмазать, так наезжать начала. И говорит такая: «Ее необходимо как можно скорее поставить на ноги, у нее двое детей, им нельзя долго с посторонними людьми быть!» Бабушка – посторонняя?

– Овцыща! – кивнул я.

– Слава богу, все не на самом деле. А прикинь, если бы и вправду что-нибудь случилось? Ее бы, наверное, из операционной забрали – детям кашу варить.

– Ладно тебе, не кипятись. С лекарствами нормально все будет?

– Да, Аленка сказала, что сама проследит. Да там просто все! Не, ну разве не суки?

В таком возмущенном настроении мы приехали домой. Ну, а дома я успокоился и распаковал железки. И прямо в рай попал! Сказка для больших мальчиков.

Валерке Евгений Петрович впарил липовый протокол насчет того, что Аню сбил неустановленный автомобиль на «зебре», ни марки, ни номера, ни цвета она не помнит. Он подергался, поискал свидетелей, но ничего не вышло. Встречался даже с какими-то бандитами (на самом деле шавками мелкими), они важно покивали, обещали найти и порвать виновника. Так что Валерик с чистой совестью успокоился.

Неторопливо поползли дни реабилитации. Через неделю сняли бинты с лица – жуткая картина! Отеки, синяки! Валерка с мамашей принялись было истерить и требовать жалобную книгу. А еще обещали засудить всех на свете, посадить в ГУЛАГ и ключи выбросить. У завотделением в итоге терпение кончилось, и он позвал обоих на беседу к себе в кабинет. Там он им нарисовал перспективу, как выпишет Аню прямо сейчас и ее больше ни в одной больнице города не примут. И ни одна медсестра к ним не наймется на уход. И если они очень крутые и денег у них вагон, то могут ехать в коммерческую клинику в Москве, там их ждут. Ну, и предложил заткнуться и вести себя очень тихо и не надоедать никому.

Мамаша с сынком было кинулись борзеть, но потом, наверняка, прикинули расходы и снисходительно согласились на требования зава. Так что теперь в палате был мир и спокойствие. После завтрака приходил Валерик, сидел возле койки, сюсюкал. Потом приезжала его мамаша, кивала Ане головой, осматривалась вокруг, недовольно закатывая глаза. Но уже молча. Потом они прощались и валили домой. А Аню разбинтовывали и начинали косметические процедуры. А каждый вечер к ней приезжала Марина и они трепались.

Мне было не до них, так как я игрался с новыми железками. С самого начала я был просто в восторге от новой картинки. Натуральное кино! Но приходилось учиться новым фокусам и приемам. И вот я любую свободную минуту тратил на то, что собирал камеру и шел снимать ложки на столе, цветы на подоконнике, ветки деревьев на улице, детей, случайных прохожих. При этом ставил разные объективы и смотрел, что и как получается. Выяснились технические сложности, помимо преимуществ. Самой главной стала ручная фокусировка. То есть раньше я наводил камеру и снимал, а теперь надо было встроить кадр, проверить экспозицию и фокус. На свадьбе с такими ограничениями придется туго! Но я и не собирался такую крутоту на свадьбу выносить. Если только наснимать образцов для демонстрации, чтобы клиент сразу офигевал на месте и бежал подписывать договор. Хотя можно было бы и куски свадьбы снимать таким образом. Мне понравилась идея на венчании попробовать – свечи, полумрак! Должна была картинка суперской выйти, как в Голливуде!