Лили Рокс - Созданная для боли

– Об этом позаботятся. А сейчас, набирайся сил, завтра они тебе пригодятся. – С этими словами мужчина развернулся на каблуках и ушел, громко звякнув дверью.

Мда, «при полном параде, в кабинете», мысленно передразнила я переводчика. Он меня что, на выставку повезет? Так себе и представляю, помещение с надписью над входом «домашние питомцы», а там полно рабынь и рабов. Ааааа, дикари.

Моему возмущению не было предела. Ну как так можно обращаться с живым человеком? Тем более свободным от рождения! Тоже мне, древние римляне нашлись.

Я сидела на кровати вся пунцовая от ярости. Меня бесило все вокруг, особенно Миша, который где-то застрял! Я была настроена сегодня узнать все про его «вину».

Не успела я додумать мысль, как дверь камеры снова открылась. «Да что такое? Не тюрьма, а проходной двор какой-то!» – свирепо подумала я.

Но в дверной проем протиснулся Миша. Сегодня он не был весел и не улыбался. Видимо он знал о завтрашнем дне больше, чем мне рассказал переводчик.

– Привет. – Я первая подала голос.

– А, да, привет. – Парень дернулся от звука моего голоса. Казалось он вообще не здесь, а где-то далеко отсюда.

– Что с тобой, Миш?

Парень глубоко вздохнул и сел около меня на кровать.

– Завтра будет большой праздник. И… у хозяина большие планы на тебя. – Он замолчал и повесил голову на грудь. Миша в таком виде был похож на огромную грустную скалу.

– Эм. Да, я предполагала, что будет что-то такое. Ко мне переводчик заходил. И сказал, что на завтра я должна быть при полном параде.

– Да, так и есть. – Прошептал парень.

– Миш, не переживай так, я уверена, что хозяин больше не будет доводить меня до такого состояния. Ну, а я впредь буду послушней. – Я положила ладонь на широкое плечо парня. – У меня теперь есть смысл жить.

Я взяла рукой его подбородок и повернула лицом к себе. В глазах парня стояли слезы. Он сам притянул меня и поцеловал. Так отчаянно и нежно, что у меня аж в глазах потемнело. Я поражаюсь, как в такой глыбе может совмещаться и нежность, и грубость сразу?

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы завтра тебя никто не коснулся. – Прошептал Миша мне в ухо.

– Спасибо.

– Я пойду.

– Стой! – схватила я его за руку. Я хотела тебя кое о чем спросить. Это быстро.

– Давай, – улыбнулся парень.

– Та «вина за смерть». Девушку убили из-за тебя или это ты ее убил? – выдавила я наконец-то из себя терзавший меня несколько дней вопрос.

– Откуда ты знаешь, что это была девушка? – оторопел Миша и вытаращил на меня два голубых глаза.

– Эм. Ну… – я, кажется, искусала себе губы в кровь, пока думала над ответом. – Ай, ладно. Ты мне когда рассказал об этой истории, в эту ночь я увидела сон, в котором хозяин издевался над девушкой, а ты просил оставить ее в покое. Но хозяин сказал, что это и есть твое наказание, видеть как она мучительно умирает и, ничего не мочь сделать.

Миша стоял около кровати, и его глаза увеличивались с каждым моим словом. На последней фразе я подумала, что они все-таки покинут череп. Через минуту оцепенения парень ожил и ответил.

– Ну, ни хрена себе! У тебя в роду гадалки были? Или ты сама ведьма?

– Миш, ну вот шуточки прям не к месту. Ты мне на вопрос ответь. – Я со всей серьезностью посмотрела в его глаза, которые, слава богу, вернулись на место.

– Ладно. Да, все было в точности, как ты сказала. Та девушка тоже была из России, я хотел помочь ей. В этих стенах у нее конкретно крыша поехала. Она после пыток и чертей видела, и смеялась как припадочная. А один раз я увидел, как она пыталась голыми руками проковырять дырку в стене камеры. У нее конечно ничего не получилось, только пальцы почти до костей стерла. Поэтому я решил, что ей валить отсюда надо. Даже план побега придумал. Но господин все узнал, и вот таким способом наказал за предательство. В ту ночь он изрезал ее саблей. Да так, чтобы она умирала медленно, а меня привязал к стулу напротив нее, чтобы я смотрел, как она умрет. Я сидел так три дня и смотрел на изуродованное тело. Причем от стула меня отвязали, только на четвертые сутки. А девушка умерла еще в первый день.

Миша замолчал. А я не знала что ответить. Я получила информацию, которая мне была нужна. Но легче от нее не стало. Даже наоборот, мне стало хуже.

– Миш. Я не знаю, что сказать даже.

– Ничего не говори. – Улыбнулся он и наклонился ко мне. – Тебя я в обиду не дам.

Он еще раз чмокнул меня в губы и быстрым шагом удалился из камеры.

Утро следующего дня я встретила в довольно мрачном состоянии. Меня терзали мысли о вчерашнем рассказе Миши. Я не понимала, как он смог пережить такое зверство и не сойти с ума.

Трое суток с трупом наедине в одной комнате. Даже представить такое страшно, не то, что самому через это пройти. Теперь понятно, почему он так проникся ко мне. Он уже потерял одну землячку… Но теперь меня мучил другой вопрос. Как он относился к ней? Он любил ее? Или они были просто друзьями? А, сколько вопрос все без ответа. И навряд ли я их получу.

Дверь камеры открылась, на пороге стоял не знакомый мне араб. Он жестом приказал мне встать и идти за ним. Я повиновалась. Желание жить было выше моей гордости или принципов.

Я медленно встала со своей импровизированной постели, и на трясущихся ногах подошла к незнакомому мне ранее арабу. Во мне бушевали эмоции, нутро дрожало, а в глазах то и дело темнело. Что-то мне подсказывало, что-то, что ждало меня там, граничило с моей смертью. Я тяжело вздохнула и попыталась взять себя в руки.

Стоящий в дверном проеме араб что-то грозно прокричал на своем языке и замахал на меня руками. Как я поняла, он меня поторапливал. На негнущихся ногах я подошла к нему и замерла, ожидая дальнейших «указаний». Мужчина смерил меня жестким взглядом, схватил за локоть и потащил за собой по коридору.

Я покорно шла за тянущим меня арабом и упорно смотрела в пол. Меня окончательно сковал страх, который липкими лапками бегал по моей спине. Под ногами мелькал кафель, отрезвляюще холодивший мои босые ступни. Араб практически бежал по коридорам, и мне приходилось трусцой семенить за ним.

Через несколько поворотов мы остановились перед какой-то дверью. Араб толкнул ее, дверь со слабым скрипом отворилась, и мне в глаза ударил яркий свет.

Сначала мне показалось, что он привел меня в операционную и меня тут будут пытать. Однако когда мои глаза привыкли к свету, я поняла, что это большая, выполненная в светлых тонах ванная комната. Мужчина с силой толкнул меня в дверной проем и я, споткнувшись о высокий порог, грохнулась на холодный кафель ванной комнаты, практически распластавшись на нем.

Сидя на полу, я услышала, как мужчина что-то громко сказал и с силой закрыл дверь. Я краем сознания понимала, что раз меня привели сюда, то это значит, что мне нужно привести себя в порядок. Но я откровенно не могла собраться с силами и встать с пола. Даже поднять голову было не в моих силах.