Мария Мишина - Когда уходит темнота

Я вышел из дома, и увидел парня на другой конце улицы. На его лице блуждала легкая шизофреническая улыбка. Это главный минус маленьких городков. Они все улыбаются друг другу из вежливости. Но я не собирался рвать своё лицо в ответ. Просто кивнул головой и подошел к нему.

– Меня зовут Том! – он протянул руку. – Дженнифер сказала, что ты приехал из Нью-Йорка. У вас там другое питание или что-то с воздухом?

Я глянул на него, как на полоумного.

– Ты выглядишь старше, – пояснил он.

Этот парень не глупый. Чем я могу ему ответить? Сказать, что сижу четыре года на травке и благодаря ей кажусь ему глубоким стариком?

– Ладно, приятель, расслабься. Вон едет наша школьная тачка. Прокатимся с ветерком.

Прокатимся с ветерком? Он что, старый пердун, читающий газетку на террасе? Или в Эшвилле принято так общаться? Сегодня был однозначно день минусов.

Автобус был раскален до предела. Я ощущал себя сосиской на барбекю. Несмотря на то, что окна были открыты, изнуряющая жара била меня по голове. Том что-то рассказывал, но я его особо не слушал. Потом он достал свой телефон и начал показывать фотки.

– Смотри! Это Ройс, главный говнюк нашей компашки. Скользкий тип. Ройс – старшеклассник. Но с ним весело и он всегда готов на любую тусу, только свистни.

Слово «туса» не прошла мимо ушей. Значит, тут еще умеют развлекаться?

– Мэдисон.

Я глянул на фотку. Обычная фифа, наряженная в шмотки дизайнера по имени Я одеваю только шлюх. С ней всё понятно. Таких, как она, я встречал пачками. Тебе стоит только почесать ногу, а она уже стоит на коленях, расстёгивая ширинку.

– Это Тиа. Она классная. Немного отстраненная, но классная.

Я смотрю на экран телефона, и вижу девушку с татуировкой птицы. На фото она смеётся. Здесь она другая, не такая, как вчера.

– Тиа? – спрашиваю я небрежно. – Она учится с тобой в одном классе?

– Да, Мэдисон, тоже.

Мэдисон меня не интересует. Меня заботит девушка по имени Тиа.

– Что ты знаешь о ней? – я стараюсь задавать вопросы вяло, что бы он не подумал, что я всерьёз ею интересуюсь. – У неё есть парень?

– Конечно, нет, – бодро отвечает Том.

В каком это долбаном смысле «конечно, нет»? Она что ходит в секту милосердия, где ей разрешают набивать татуировки, но не разрешают встречаться с парнями? Б*ять, может она лесбиянка? В моей жизни уже были такие девушки, ярые феминистки, отстаивающие свои права. Они гордо кричали на каждом углу, что мужчины и женщины равны. Но лично по мне, я бы собрал их всех в одну связку и направил на необитаемый остров. После пару месяцев ни одна из них, не упоминала бы таких речей.

– У неё есть девушка?

Я не отстаю от Тома, хочу вытянуть больше информации о интересуемым мной объекте.

– Нет, чувак, ни то, ни другое. Она считает, что все парни – это отстой. Ее слова, – поспешно добавляет Том.

После этих слов у меня нет никаких сомнений в моих намерениях. Этой девчонке нужно преподать урок, поставить её на место. Разбудить в ней чувственную страсть, заставить испытывать ко мне эмоции. И когда это случится, я просто отойду в сторону.

5. Школа Эшвилл. Здесь когда-то училась Эми Мария Янг, девушка из глубинки, прославившаяся в Голливуде. Здание школы похоже на башню из сказок. Длинная лестница, ведущая ко входу.

Пока Том продолжает нести какой-то бред, краем глаза я замечаю спешащую Тиа. В своих руках она держит мою куртку. Я не тороплюсь подавать виду, что я заметил ее. Пусть она немножко повитает в своих грёзах, что я буду бесконечно благодарен, когда она вернет мою вещь. Потом мы познакомимся поближе, возьмёмся за руки и побежим навстречу серебряной радуге и летающих пони.

Я останавливаю Тома, чтобы поинтересоваться расписанием на сегодняшний день. Невзначай поворачиваю голову, и смотрю ей в глаза. Я видел, что она обрадовалась моему появлению здесь. Она делает шаг по направлению к нам, но пока Том роется в телефоне, пытаясь найти расписание, я разворачиваюсь и устремляюсь к главному входу. Мне очень хочется обернуться, чтобы посмотреть ее выражение лица. Я даже думаю, что она одна из тех, кто плачет в женском туалете в перерывах между уроками.

Мне нужно найти приёмную, чтобы получить распределение по факультетам. Я уже заранее узнал от Тома, на какие предметы ходит Тиа. Поэтому я стою у стойки, и диктую предметы, общие с этой девчонкой. Слышу, как звенит звонок. Я, несомненно, опаздываю. Но я новенький в этой школе, и мне простительно. Получаю расписание предметов на руки, и иду по коридорам, пытаясь отыскать нужный кабинет.

Я иду размеренным шагом. Мне некуда торопиться. Познавать те же самые предметы, которые я проходил два года назад, это нелепо. До сих пор не понимаю, зачем отец так поступил со мной? Он хотел, чтобы я научился чему-то большему? Но я – это я. Я не собирался менять себя по первой прихоти отца. На меня могла бы воздействовать только мама. Но её больше нет в моей жизни.

Каждый раз, когда я думаю о ней, я закрываю глаза, потому что та боль, которую я испытываю от потери, она сильнее меня. Я, словно, проваливаюсь в темноту. Я брёл в тёмных тоннелях, пытаясь отыскать свет. Но свет погас, также, как и улыбка мамы. Он довел её до такого состояния. Я был маленьким и многого не понимал. Но, когда темнота приходила, я видел их ссоры. Она плакала по ночам, когда думала, что я сплю. Я переживал, что они разведутся или он уйдёт от нас. Они перестанут быть моими родителями. Они будут делить меня, разрывая напополам. Тогда я стал учиться ещё усерднее, чтобы доказать им, что я хороший. Что им не нужно бросать меня, что я могу стать ещё лучше. Но мой отец не замечал нас. Он жил своей жизнью. Бизнес, сделки, вечер в обществе очередной любовницы. Я не знаю, зачем он постоянно возвращался домой. Когда мы, вечерами садились ужинать, он доставал меня нравоучениями. Но хуже всего было то, что он оскорблял маму самыми последними словами. Я не мог её защитить. Я хотел выскочить из-за стола, и попросить, чтобы он не говорил ей все эти ужасные вещи. Но я всегда сидел смирно, просто слушая их ругань. И она не выдержала. Моя мама покончила жизнь самоубийством.

После ее смерти, когда я стал постарше, я понял, что больше не хочу быть смирным мальчиком. Я пустился во все тяжкие. Отец приговаривал, что я стал монстром. Но я-то знал, что монстра из меня создал он, просто отец не хотел в этом себе признаваться. Я начал вести себя с девушками, также, как отец вел себя с мамой. Я не верю ни в чувства, ни в любовь, ни в отношения. У меня было пятьдесят тысяч историй, когда мои друзья встречались со своими девушками, и всё это заканчивалось чертовски плохо. Чтобы кого-то любить, нужно быть человеком с большим сердцем. А я слишком циничен.

Я повернул за угол, чтобы пройти к нужному кабинету и увидел её. Тиа! Со стороны выглядело так, что она дезориентирована. Она часто дышала и пыталась спрятать то, что она напугана. Но увидев меня, она подобралась и сделала вид, что она просто отдыхает на полу в то время, когда идут занятия. Я не совсем долбаный подонок, чтобы остаться и подшутить на ней. В жизни у каждого бывают моменты, когда он хочет остаться один. Ее видимо, этот момент настиг в школе.