Зара Деверо - Шелковые путы

— Этого я от вас и не требую. Просто хочу отметить, что теперь я для вас уже не мистер Торн, а повелитель!

— Вы заблуждаетесь, — сказала Тамзин. — Эта часть моей жизни миновала. Я извлекла из нее урок и не намерена возвращаться к прошлому.

Она горделиво вздернула подбородок и расправила плечи. Груди ее боевито выпятились, соски встали торчком, словно острые рожки бодливой козочки.

— Вы в этом уверены? — спросил мистер Торн, вперив в нее гипнотизирующий взгляд янтарных глаз. — Не желаете ли проверить свои чувства? Или вы меня боитесь?

Тамзин понимала, что он может заманить ее в ловушку, но приняла вызов. Вскоре они очутились в его великолепном апартаменте.

— Вы знали заранее, что я приеду в пансионат? — спросила Тамзин, перехватывая инициативу.

— Да. Ведь Инга, Дженис и Ланс — члены моей секты.

— Секты? — Тамзин вскинула брови. — Вы проповедуете какое-то учение?

Она взволнованно прошлась по ковру из угла в угол, чувствуя исходящую от него энергию.

Ляжки ее покрылись горячим липким соком, клитор трепетал, в грудях возникло покалывание.

— Я, видимо, чересчур сильно выразился. Нет, мы не религиозная секта, а группа людей, которым нравятся острые и непривычные ощущения, — поправился мистер Торн.

— Дженис должна была предупредить меня! — вспыхнула Тамзин. — Она воспользовалась моей доверчивостью, лживая стерва! Что же касается вашего поведения, то…

Мистер Торн подошел к ней и положил руку на плечо:

— Успокойтесь! Дженис хотела доставить вам удовольствие. Разве вы его не получили? Ну, разве вам было плохо со мной?

Тамзин не совладала с нахлынувшими эмоциями и прильнула к его плечу. Ярость сменилась вожделением.

— Мне с вами было очень хорошо, — прошептала она.

Он сжал рукой ее грудь и стал теребить пальцами сосок. Тамзин ахнула и повисла у него на шее. Он подхватил ее на руки и прорычал:

— Тебе понравилось мне во всем подчиняться, Тамзин? Исполнять все мои прихоти? Ведь именно так все и было?

Этого она не могла отрицать, Орландо обращался с ней как с игрушкой. Вот и сейчас он швырнул ее на кровать, расстегнул молнию у нее на спине и, сняв с нее платье, отбросил его на кресло. Тамзин осталась в зеленых атласных туфлях и чулках на подвязках.

— Ты прекрасна, — промолвил он, окинув ее восхищенным взглядом. — Почему бы тебе не сняться в главной роли в моем следующем фильме? Картину мы собираемся снимать в Испании.

— Но ведь я не актриса! — смущенно воскликнула Тамзин.

— Это не страшно, мы быстро тебя всему научим! — сказал Торн и ловко привязал ее шнуром за запястья к столбикам по углам кровати. Тамзин так обомлела, что не нашла в себе сил протестовать. Повелитель вперил в нее сладострастный взгляд. Еще никто не смотрел на Тамзин с таким вожделением. И едва лишь его рука дотронулась до ее сосков, она застонала и задергалась, обуреваемая жуткой похотью. Когда же он зарылся лицом в ее промежность, она застонала еще громче. Тори стал сосать клитор, и Тамзин сотряс оргазм.

Повелитель расстегнул ширинку и, достав твердый фаллос, вогнал его целиком в ее сочащееся соком влагалище. Тамзин охнула и закинула ноги, согнутые в коленях, ему на плечи. Торн начал ее целовать, просовывая язык глубоко в ее рот. И тогда она сжала стенками влагалища его орудие так, что у него глаза полезли на лоб.

Торн побагровел и попытался вытянуть свой пенис. Но Тамзин крепче прижала его к себе ногами и стала скакать под ним. Этого он не выдержал и немедленно кончил. Его семя заполнило ее лоно до краев и потекло по ягодицам. Торн покрылся испариной, понимая, что для нее он отныне не авторитет и не господин в сексе.

Тамзин ликовала: одержанная в постели победа позволяла ей разговаривать с ним на равных. И первая их деловая беседа состоялась сразу же после полового акта. Тамзин сказала, что пока не готова дать ему окончательный ответ на предложение сняться в его фильме, но пообещала подумать. Он, в свою очередь, дал слово написать статью о своей картине для журнала «Химера». После беседы он проводил ее в бар.

Там уже собралось много народу, поэтому Тамзин прошла в музыкальную гостиную в надежде отдохнуть и собраться с мыслями в тишине. Однако и гостиная оказалась заполнена публикой. За роялем сидел Гай Вентура! Он вдохновенно исполнял одно произведение за другим — сначала Шопена, потом — Листа и, наконец, Бартока.

Застыв в дверях, Тамзин внимательно следила за его игрой и выражением лица. Незаметно для себя она стала подходить к исполнителю все ближе и ближе. И наконец оказалась возле рояля. Пианист взял последний аккорд, встал и поклонился публике. Их взгляды скрестились. Глаза Гая вспыхнули, губы сжались.

К нему подошла Инга и взяла его под руку. Их окружили поклонницы. Не обращая на них внимания, Тамзин подошла к пианисту и отчетливо сказала:

— Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз.

— Что вам от меня нужно? Материал для скандальной публикации в вашем журнале? — рявкнул Гай. — Хотите опозорить меня?

— Это совершенно не входило в мои планы, когда я стучалась в дверь вашего коттеджа, застигнутая метелью, — ответила уклончиво Тамзин, глядя ему в глаза.

Он порывисто сжал ее локоть и увлек в оранжерею. Там было жарко и душно, пахло розами и какими-то экзотическими цветами. Он усадил ее на скамейку и, сев рядом, спросил, пожирая глазами:

— Ну и что еще вы хотели мне сказать, Тамзин?

— Не разговаривайте со мной так, как со своими поклонницами! — вскричала она, охваченная приливом ярости и вожделения. — Вы поступили со мной как невоспитанный эгоист и надменный идиот! И даже не находите нужным извиниться!

— Я не добивался этой встречи! — парировал Гай. — Это вы потребовали, чтобы я поговорил с вами. Так что говорите, что вы хотели мне сказать. Я готов вас выслушать.

« — Чудесно! Я хотела вам заявить, что горжусь тем, что являюсь главным редактором журнала „Химера“. И разумеется, мне бы хотелось взять у вас интервью, но не это толкнуло меня в ваши объятия. Тогда нас обоих охватила внезапная страсть. И мне захотелось вновь встретиться с вами, потому что мне показалось, что между нами возникло чувство.

— Мне тоже так показалось, — ответил он. — Однако звонок Инги поверг меня; а смятение. Я почувствовал себя обманутым и униженным женщиной, которая, как мне хотелось бы верить, прониклась ко мне искренней страстью.

— Так оно и было, — сказала Тамзин, пододвигаясь к нему поближе и кладя руку ему на плечо. — Признаться, я не огорчусь, если не получу вашего интервью для «Химеры». Главное, чтобы мы поняли, что оба заблуждались, и продолжали поддерживать хорошие отношения.

Она понимала, что ей не следует этого говорить, однако не могла побороть страстного желания снова лечь под него и предаться дикому, разнузданному сексу. Облик этого талантливого, романтического и страстного мужчины в мельчайших деталях соответствовал ее девичьим мечтам об идеальном герое.