Галина Чередий - Порченый подарок

– Кресса Греймунна, приличнее будет сейчас вернуться в свою комнату, – зудела аристократка, но я как к месту оказалась прикована ярким голубым пламенем, исходящим из глаз предводителя аниров.

Он остановился передо мной, но не поднялся по ступенькам, так что наши лица очутились напротив, и часто дышал, но воздуха почему-то стало не хватать и мне. По его коже с волос текли ручейки ледяной воды, но мурашками покрылась моя. Я твердила себе, что нужно перестать пялиться на его жесткий подбородок, широченные плечи, больше похожие на каменные валуны, на грудь, состоящую из одних твердых мышечных плит и… прости меня, Даиг, на его съежившиеся коричневатые соски, от вида которых заныли мои собственные, но все стояла не шевелясь, тогда как слишком близкое присутствие Бора становилось все отчетливее и интенсивнее с каждой секундой, словно его самого было все больше и больше, и он заслонял от меня весь остальной мир.

– Кресса Греймунна! Это совершенно непристойно для незамужней девушки! – практически взвизгнула навязчивая женщина позади меня, и предводитель аниров медленно, как нехотя перевел на нее взгляд, будто только заметил ее присутствие.

– И верно, Ликоли, достаточно непристойностей, – с нескрываемым раздражением сказал он. – Раз ты уже на ногах, то завтра же мы проведем обряд нашей свадьбы по вашим обычаям, тем более все нужные под рукой, а то дорогим гостям домой уже пора.

И развернувшись, он пошел прочь, а я в дом, повинуясь нытью крессы Конгинды, но не отказала себе глянуть украдкой на обнаженную спину будущего супруга.

– Нет, ну разве не возмутительно! – возобновила свои причитания кресса Конгинда, едва мы вернулись внутрь. – Где это видано, чтобы браки подобного уровня заключались в спешке, без достойной подготовки и пышности! Не в столице, а в каком-то приграничном захолустье, среди грубых воинов вместо вельмож! А где сотни гостей? Где украшения? Они хотя бы фейерверк сподобятся устроить? Пресветлая, какое же убожество наверняка нас ожидает!

– Меня все устраивает! – не выдержав, наконец огрызнулась я.

– Как будто дело тут в вас… – ляпнула аристократка сгоряча, но тут же осеклась и стала бормотать нечто неразборчивое, всячески уклоняясь от моего прямого взгляда, а я же мстительно его не отводила, заставляя ее потеть и краснеть в попытке замять вырвавшуюся неловкую правду.

Действительно, дело-то не во мне – тут все решают интересы государств и их взаимные статусные препирательства.

– Думаю, до момента, когда нужно будет одеваться к обряду, мне ваша помощь больше не понадобится, кресса Конгинда, – сухо сказала пыхтящей от недовольства женщине в дверях моей комнаты. – Спасибо за вашу неоценимую помощь. До завтра.

Ее присутствие выносить больше не было сил, к тому же я нуждалась в уединении, чтобы пережить и момент моего непонятного оцепенения при виде Бора, и тот факт, что уже завтра состоится моя свадьба. Вряд ли мне суждено сомкнуть сегодня глаза хоть на минуту, гадая, что же ждет, когда я уже целиком и полностью официально перейду во владение к этому пугающему и загадочному мужчине.

Резкий стук заставил вздрогнуть и разогнал раздумья.

– Кресса Греймунна, могу я войти? – тоном, в котором звучало извечное недовольство, поинтересовался главный руниг.

Выглядел он и правда неважно. Под правым глазом, на скуле и на подбородке – темные отметины, и даже левая рука подвешена в повязке.

– Что с вами случилось? – полюбопытствовала, все же жалея его немного.

– Ничего такого, чего не входило бы в мои планы, – с холодной невозмутимостью ответил Инослас. – Если я собираюсь нормально осуществлять свои обязанности по присмотру за вами и дальше, то сблизиться с местными любым образом необходимо. А что лучше сближает воинов, чем совместные тренировки.

– Боюсь, ваши усилия напрасны, – заметила я. – Онор Бора выразился вполне четко: после завтрашней церемонии все гелиизенцы должны покинуть Аргаст.

– Вот потому-то я и здесь сейчас, кресса Греймунна, – кивнул по-деловому руниг, прошел вглубь комнаты и, встав у окна, жестом попросил меня приблизиться.

– Вы должны обязательно убедить онора Бора, что пока не готовы расстаться со всеми земляками, а в частности со мной, – продолжил он шепотом, когда я повиновалась его безмолвной просьбе.

– Зачем мне это делать? – насторожилась я.

– Понимать зачем, вам, дорогая, совсем не обязательно. Гораздо важнее просто делать то, что я говорю, не вступая со мной ни в какие препирательства.

– Меня абсолютно не устраивает, как это звучит, кресс Инослас, и чем это способно обернуться, – возразила, вкладывая во взгляд все эмоции, что испытывала. – Как бы все ни было прежде, но с завтрашнего дня я уже буду супругой онора Бора, и я поклялась ему не делать ничего, что может нанести вред, и не лгать. Преступать клятвы не входит в мои планы.

– Давно ли вы стали привержены такой честности? А кто просит вас о лжи, кресса Греймунна? – уже с откровенной насмешкой спросил мужчина. – Разве вы и в самом деле готовы оказаться в полном одиночестве среди малопонятных вам чужаков? Как бы я ни был неприятен, но являюсь единственным человеком, готовым последовать за вами в логово зверя, так сказать, наплевав на свои интересы и тоску по родине.

Нет, вот я бы с удовольствием добавила к его синякам еще один, хотя бы за этот презрительно-покровительственный тон. Но говорил он дело. Мысль не видеть дальше рядом ни единого земляка, даже такого, как Конгинда или Инослас, реально страшила меня. Однако я не настолько наивна, чтобы верить, что главный руниг Окнерда Пятого желает задержаться в Аргасте исключительно ради поддержания моего душевного равновесия.

– Ладно, я готова попросить своего жениха оставить вас при мне, но учтите, что участвовать в чем-либо, что будет трактоваться как предательство ему, не намерена! – прошипела безапелляционно.

– А вы, дражайшая кресса Греймунна, случаем, не забыли, где ваша настоящая отчизна? Сильно головой приложились? – ухмыльнулся нагло Инослас. – Уж поверьте, если бы я нуждался в вашей помощи подобного рода, то нашел бы аргументы и рычаги заставить ее предоставить. Но я в этом не нуждаюсь. На данный момент. Всего хорошего, дорогая. Выспитесь перед обрядом.

Я с негодованием уставилась на закрывшуюся за ним дверь, ненавидя этого человека за постоянные победы надо мной. Мне нечего пока ему противопоставить, нет даже полной уверенности, что я должна и имею моральное право пытаться. Разве хоть что-то из сказанного им неправда? Такая-сякая, но я дочь Гелиизена, могу злиться на дядю и всю страну за то, что нахожусь сейчас здесь, на пороге неизвестности в будущем, обречена на это вопреки своей воле – не такой ли путь проходили сотни и тысячи людей до меня? Реальности плевать на наши желания или их отсутствие, нет дела до страстей, долгу нет смысла противопоставлять свое «хочу». Инослас хоть тысячу раз может бесить меня, но в том, что ради интересов нашего государства он сделает что угодно, не приходилось сомневаться. И, по сути, те клятвы, что я дала Бора, не отменяли моей принадлежности Гелиизену и обязательств нормального гражданина перед страной.