Лана Ланитова - Михайловская дева

– Отлично. Идем!

Не прошло и десяти минут, как Владимир Иванович Махнев и Елена Николаевна Грабова, миновав небольшую рощу и луг, спускались по деревянным ступенькам, ведущим с холма к реке.

Они весело и непринужденно болтали о всяких глупостях. Елена Николаевна мило кокетничала, чуть опьяненная вином. Владимир вел себя как гусар. Он перепрыгивал через ступени, становился на одно колено, подавал барышне руку и шутил без остановки. В ход пошли чьи-то стихи. Часть из них имела двусмысленный характер. Часть звучала откровенно пошло. Но Елена Николаевна отчего-то не останавливала его, а все громче хохотала, явно поощряя кавалера на все более смелые подвиги. Уже дважды он поддержал ее за талию. И один раз пробежал пару пролетов, взяв на руки. А когда поставил даму на землю, она смотрела на него таким взглядом, что он поцеловал ее тонкое голубоватое запястье долгим и выразительным поцелуем.

– Вот и купальня, – чуть запыхавшись, пролепетала она.

Черные бровки обметало розовыми пятнами, пышная грудь вздымалась от сбитого дыхания, русые пряди выбились из высокой прически.

– Владимир Иванович, вы пройдите на мужскую половину флигеля. Там есть шкаф. В нем полотенца и купальные костюмы. Они новые. Примерьте тот, что вам более по нраву, а я пойду на женскую. Встретимся возле воды.

Рядом с речным флигелем, возле входа на мужскую половину, стояла гипсовая статуя Нептуна с трезубцем. Скульптура была смешная и немного непропорциональная. Корпулентный торс морского царя едва держался на коротких кряжистых ногах, похожих на ножки табурета. Всклоченная борода торчала в сторону. Удивительным казалось то, что у размазанной, небрежно слепленной фигуры, было очень живое лицо. Особенно выразительно смотрелись глаза. Владимир даже поежился от неприятного ощущения. Ему показалось, что голова скульптуры повернулась в его сторону.

«Должно быть, мне сильно напекло голову», – подумал он и усмехнулся.

В сухом помещении флигеля Владимир довольно быстро обнаружил высокий платяной шкаф. Действительно, там висели три мужских купальных костюма. Один был белого цвета, другой, полосатый, с длинными штанами, а третий отливал синевой и походил на костюм моряка. Он был самым тонким из всех. Шерстяная ткань почти просвечивала насквозь. Его и выбрал наш смелый герой. Свои брюки и рубашку с курткой он снял и повесил на спинку стула. Снял и сапоги. Босые ступни с наслаждением ощутили теплоту нагретых половиц. Когда он надел купальный костюм и подошел к большому зеркалу, то обнаружил, что синяя ткань красиво обтянула его широкие плечи. На талии костюм зауживался пояском и переходил в обтягивающие штаны, доходящие до колена. И, о боги, этот костюм совсем не скрывал контуры его детородного органа. Чем долее Махнев смотрел на самого себя, тем скорее осознавал то, что его красавец разрастался прямо на глазах. Шерсть слегка щекотала натянутую плоть, отчего та делалась почти каменной.

«Ну, и как я выйду к даме в таком паскудном виде? Хорош гусь! Она же в обморок упадет при виде эдакой дубины. Плавать он собрался. Ну-ну!» – Владимир усмехнулся.

Он шагнул на деревянный настил влажных сеней и решительно вышел на улицу.

Купальня семейства Грабовых очень походила на его собственную, в родном и таком далеком Махневе. Деревянные ступени полого спускались к воде. Раскидистые, пышные ветлы обрамляли берег по обеим сторонам купальни. Пахло горячим песком, рачками и цветущим ракитником. Над водой золотистыми стрелками парили стрекозы. Рядом со спуском высились гнутые чугунные перила. Возле них, наклонившись к воде, стояла Елена Николаевна Грабова.

Сначала необходимо сказать несколько слов о наряде его новой знакомой. Ткань купального костюма этой дамы походила на тончайший батист оттенка светлого льна la russe, отороченный миленьким белым кружевом. Купальный костюм состоял из коротенькой кофточки, расходящейся ниже талии небольшими фалдами и пышных панталончиков, которые в силу спелости форм хозяйки, вовсе не топорщились, а плотно облегали осиную талию и очень круглый и спелый зад.

Владимир буквально онемел при виде такой потрясающей фигуры. Давно он не видел подобных крутых изгибов. Женщина почувствовала, что на нее смотрят, и резко обернулась. Вместе с ее движением колыхнулись тугие груди, вольно чувствующие себя под тканью столь смелого костюма. Она лишь на секунду посмотрела на Владимира, коротко усмехнулась и, сбежав по ступенькам, быстро кинулась вводу. Сильные ноги замолотили по тугой глади реки.

Владимир зашел в воду следом и с наслаждением поплыл.

«Господи, как хорошо! Мне даже не верится, что я снова очутился в божьем мире… Неизвестно, сколько продлится моя прогулка, но она потрясающая! А вдруг, это – свобода? Окончательная свобода?»

В воде он быстро догнал Елену Николаевну. Та, перебирая на глубине ногами, смотрела на него с улыбкой. Мокрые ресницы слиплись, вода стекала по нежной шее прямо на груди, всплывшие словно поплавки. Ткань и без того смелого костюма намокла и чуть сползла с покатых плеч, ослабив кружевной ворот вплоть до острых красноватых сосков. Елена Николаевна наклонилась вперед, укрываясь от пытливого взгляда Махнева, и снова поплыла.

Вволю накупавшись, они оба поспешили к берегу. Женщина вышла первая. Мокрый костюм, оказавшийся после воды и вовсе прозрачным, обнажил тело Елены Николаевны. Сквозь ткань просвечивала темная ложбинка, рассекающая ее крупные и упругие ягодицы. Владимир в два прыжка догнал купальщицу и обнял ее сзади. Она схватила с перил полотенце и попыталась им прикрыться. Владимир ловко повернул женщину к себе. Два пушистых конца оказались в сильных руках. Он завел полотенце за талию, приблизив им стройную фигуру красавицы. Их глаза встретились. Губы Елены Николаевны приоткрылись, дыхание участилось. Владимир прильнул к ним жадным поцелуем. Скользнул языком по жемчужным зубам. Рука с силой притянула затылок. Пальцы почувствовали, как мягкая ракушка заколотых волос ослабла и распалась. Густые русые пряди тяжелым спудом обрушились вплоть до выпуклых ягодиц. Владимир намотал волосы на кулак и, удерживая трепещущую Елену Николаевну, принялся обсыпать ее более страстными поцелуями. Другая, свободная рука, с болью сжала холодную от воды грудь. К покатому плечу женщины приклеился тонкий стебелек речной водоросли. Он поцеловал плечо, захватив губами стебель.

– Как потрясающе ты пахнешь!

– Как? – смутилась она.

– Ты пахнешь, словно речная лилия или кремовая булочка. Я сейчас тебя съем.

– Нет, не надо…

– Пойдем, скорее пойдем во флигель, на кровать, – страстно прошептал он.

– Владимир Иванович, я замужем. Нам нельзя…