Tiamat - Гилморн

— Разве эльфы интересуются такими вещами? — спросила она, и ее черные ресницы затрепетали, как бабочки. Она была так хороша, что Гилморн смутился взаправду.

— Это чисто исследовательский интерес, — пробормотал он, пряча глаза. — Я с этой сферой жизни совершенно незнаком.

— Вы так хороши собой, Эннеари… и невинны, как младенец! У людей такое невозможно! — воскликнула она, забыв о скромности. Он заставил ее почувствовать себя опытной женщиной… хотя он наверняка знал мужчин больше, чем она… но сейчас он и вправду чувствовал себя невинным. От взгляда зеленых глаз Найры голова шла кругом.

— Наш народ не знает плотской страсти.

— Ваш народ… а вы сами? Вам когда-нибудь хотелось… — она знала, что говорит вещи, неприличные для леди, но упорно продолжала: — …разделить ложе с женщиной?

— Раньше — никогда, — шепнул он, прежде чем они оказались в объятиях друг друга.

Поцеловала она его — первая, и поцелуй был так упоителен и долог, что она еле переводила дух, и грудь ее под зеленым шелком платья бурно вздымалась. Он сжал ее талию и смотрел, смотрел в колдовские зеленые глаза, сияющие блаженством и ужасом от собственной смелости.

— Я ваш, миледи. Приказывайте! — голос эльфа дрогнул. — Следует ли мне забыть навсегда об этом поцелуе, или…

— Когда стемнеет, дверь моей спальни будет не заперта, — она высвободилась из его рук и вышла, держа голову высоко, как королева.

«Эру, до вечера я не доживу», — подумал Гилморн, бросаясь в кресло и закрывая глаза. Ему хотелось поласкать себя, но сейчас, после поцелуя прелестной женщины и ее приглашения в постель, это было бы поистине кощунством.

Однако не прошло и получаса, как валар услышали его невысказанную молитву и послали к нему Амриса.

Он вошел, красивый и стройный, одетый в щеголеватый черный камзол, подчеркивающий тонкую талию.

— И охота тебе дышать тут книжной пылью, — сказал он бодро, но взглянул на Гилморна все с тем же голодным выражением на лице, с которым всегда смотрел.

Глупо им было выкать друг другу — в конце концов, по эльфийским меркам Гилморн был не старше Амриса, а по положению даже стоял несколько ниже его, ведь у него не было старшего брата-лорда. На «ты» они уже давно перешли, после пары кувшинов вина, выпитых вместе. Бедный Амрис думал, что сможет напоить своего эльфийского друга и урвать пару поцелуев, а то и больше, но он даже не представлял себе, как эльфы умеют пить. Когда он уснул за столом, пробормотав его фальшивое эльфийское имя, Гилморн был почти трезв. И это он урвал поцелуй с алых губ Амриса, воспользовавшись его беспомощным состоянием. Если Амрис что и запомнил, то принял за свой эротический сон.

— Как здорово, что ты зашел. Я уже успел соскучиться! — произнес Гилморн проникновенно.

Эру, и он еще считал смертных загадочными! По лицу Амриса можно было читать, как по книге. Губы юноши дрогнули, и на секунду на лице отобразилось страдание. Весь его вид словно кричал: «О, Эннеари, знал бы ты о моих чувствах к тебе!» Но юноша не смел проявить их. А если бы и посмел, что толку? В его глазах лорд Эннеари был так наивен, что не понял бы даже откровенного признания в любви. Гилморн позаботился просветить его относительно «Законов и обычаев эльдар», и Амрис был уверен, что среди эльфов любовь к смертным крайне редка, любовь мужчины к мужчине неизвестна, а секс без любви попросту невозможен. Несчастный юноша страдал, и в страданиях его Гилморн видел себя, как в зеркале. Разница была только в том, что Дэл никогда не дразнил его нарочно, как он теперь дразнил Амриса. Но когда объект твоих воздыханий улыбается тебе, говорит ласковые слова, берет за руку, обнимает за плечи, приближает лицо к твоему, так что ты видишь близко-близко его ресницы, глаза и губы, и тебе кажется, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а в паху разгорается обжигающий огонь… и ты сходишь с ума, зная, что он не понимает, что делает с тобой… о, как это мучительно… и все же, несмотря ни на что, сладко.

Когда Амрис увидел, что за книга в руках у Гилморна, челюсть у него отвалилась.

— Тебе что же, нравится это ? — спросил он, запинаясь.

— Конечно! — с воодушевлением откликнулся Гилморн. — Прекрасный образец харадской книгописной традиции, видишь, текст следует права налево, и листы сшиты в обратном порядке. А какое качество иллюстраций! Типичная гравюра на меди!

Амрис только вздохнул.

Послонявшись по библиотеке, он наугад вытянул какую-то книгу с полки и уселся на подлокотник кресла Гилморна. Эльф сделал вид, что не замечает, как юноша пялится на его профиль. Молчание долго не продлилось. Амрис вдруг спросил:

— Эннеари, а что, все эльфы вот так заплетают волосы? — и, едва дыша, коснулся одной из косичек Гилморна, провел по ней пальцами, склонившись, так что прядь его черных прямых волос защекотала щеку эльфа.

— Нет, обычно они заплетают одну косу на затылке и две за ушами, чтобы волосы не лезли в глаза. Но мне это кажется слишком скучным. Гораздо красивее, когда две косы спускаются с висков, обрамляя лицо… («А когда я заплетаю этак сто косичек, зрелище совершенно неприличное, помнится, Элронд чуть пирогом не подавился, когда меня увидел»)

Амрис, очевидно, его не слушал. Он уже поглаживал не сколько льняные пряди эльфа, сколько белую шею под ними, как бы невзначай забираясь пальцами под ворот расстегнутой рубашки, до самой ключицы.

— У тебя такие красивые волосы, — шепнул он, но ему явно хотелось сказать что-то другое.

— Ты говоришь мне комплименты, как девушке, Амрис. («Уж я-то вел себя посмелее!»)

— Ты красивее любой девушки, Эннеари.

— Ну что ты, я красив не более, чем любой другой эльф. Видел бы ты нашего принца! («Когда он полусонный и пьяный вдребадан, губки у него такие сладкие и горячие…»)

— Я б тогда, наверное, вообще умер, — пробормотал Амрис, убирая руку и отворачиваясь. Гилморн прекрасно его расслышал, но предпочел переспросить:

— Что-что? («Точно, лапочка, умер бы, потому что его высочество не дает. В отличие от меня»)

— Нет, ничего. Эннеари, я… — Амрис сполз на пол, к ногам Гилморна, и прижался щекой к его коленям. — А люди кажутся тебе красивыми?

— Конечно. Иногда я смотрю на тебя и думаю… («…закрываешь ли ты глаза, когда берешь в рот»)

Амрис буквально впился взглядом в Гилморна и, кажется, дышать даже забыл.

— …как ты благороден и добр, и как мне повезло стать твоим другом.

Юноша издал вздох, похожий на стон, и прижал руку ко рту. Несколько долгих секунд он вглядывался в лицо эльфа, но оно было спокойным и безмятежным.

— Извини, я вспомнил… мне надо идти… — выдавил он, вскочил и бросился прочь из библиотеки.

Гилморн отшвырнул книгу и последовал за ним.