.. ах! Я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Что-то очень мягкое, волнующее и трепетно дрожащее оказалось в моей ладони, как будто маленький испуганный котенок. А снизу к моим пальцам прижимались ее влажные трусики. Я стал гладить этого котенка, Наташа стала дышать часто и горячо, ее опущенные бархатные ресницы слегка подрагивали. Она потянула вниз мои трусы, и мой младший товарищ выпрыгнул из них и оказался в ее мягкой теплой руке. Она стала гладить его, отчего он еще больше напрягался и увеличивался в размерах. А я продолжал гладить котенка и попку. Вдруг Наташа потянула меня на себя, я потерял равновесие и упал бы на нее, если бы она не уперлась спиной в стену нашего маленького лифта. Она перестала гладить мой затылок, опустила руку к своим трусам, затем мягко, но настойчиво вынула из них мои руки и положила их на свои бедра. Я чуть было не подумал про танцы в пионерском лагере. Но тут Наташа подняла свою ногу куда-то в сторону и потянула моего друга к себе. Я почувствовал, как он касается чего-то теплого, покрытого прохладными капельками. Потом он вдруг провалился куда-то вглубь, встретив еще что-то упругое, но не остановившись. Наташа быстро вздохнула и едва слышно вскрикнула. Ее кружевные трусики сейчас прижимались к моему животу где-то слева, там где была поднята ее нога. Я подхватил ее ногу своей рукой снизу, а другую руку просунул между стенкой лифта и ее талией, и крепко прижал Наташу к себе. Теперь уже все ее тело мелко подрагивало. Движимый каким-то уверенным инстинктом, я немного отодвинулся от Наташи, а потом опять прижался. Наташа улыбалась с закрытыми глазами, как улыбаются дети, когда им снится хороший сон. Только она не спала. Она прерывисто дышала, с каждым вдохом издавая чуть слышный стон. Мои движения, сначала неуверенные и отрывистые, становились все более плавными и ритмичными. Темп нарастал, как в испанском танце. Я снова, как в автобусе, почувствовал, что меня переполняет что-то, что я сейчас взорвусь изнутри. По спине и животу вверх проползло что-то щекотное, Наташа крепко сжала мои руки, ноги у меня напряглись и... Когда я в очередной раз тесно прижался к Наташе, каждая моя клеточка вдруг наполнилась каким-то неведомым сладким ощущением, а мой дружок выплеснул переполнявшие меня чувства куда-то внутрь моей Наташи. Потом еще, но чуть меньше, потом еще... Ее тело вдруг расслабилось, и она опустила голову мне на плечо. Возможно, она даже упала бы, если бы я не поддерживал ее в трех местах. Мне никогда раньше не было так хорошо. Особенно приятно было ощущать плечом ее голову, а щекой касаться ее волос. Мой боевой товарищ, как разгоряченный после скачки конь, был еще бодр, но уже начинал чувствовать усталость. Наташа, не поднимая головы, медленно достала откуда-то большой красный платок и, приложив его к нашему основному месту встречи, осторожно вынула моего уставшего красавца из себя. Потом она нежно вытерла его платком, опустила ногу и подняла голову. Она улыбалась какой-то светящейся улыбкой, глаза были чуть влажными от слез. Я быстро надел свои трусы и брюки, она тоже что-то там у себя поправила и одернула платье. Мы обнялись. Мимо прогудел вверх соседний лифт. Я вдруг почувствовал необычайный прилив нежности к Наташе, к моей маленькой Наташе. Мы снова слились в поцелуе, но уже чувствовалось, что это был поцелуй расставания. Я не знал, что делать дальше, даже не знал, куда теперь ехать, вверх или вниз. - Я провожу тебя? - спросил я. - Лучше я тебя! - мягко сказала Наташа и нажала на кнопку 19 этажа. Лифт домчался, как мне показалось, слишком быстро. Двери открылись. - Иди, - мягко подтолкнула меня к выходу Наташа. - А ты? - спросил я. - Я позвоню. - Да-да, конечно, вот мой телефон! - я назвал ей телефон и стал шарить по карманам, куда бы его записать. - Я запомню, - улыбнулась Наташа. - Иди! Я еще раз повторил номер своего телефона, двери заурчали, закрываясь. Я остановил их рукой и вышел. Наташа стояла в лифте и улыбалась мне. Я тоже улыбался. Двери, закрывшись, разделили нас, и лифт загудел вниз. "Инопланетянка!" - подумал я. "Хотя нет. Инопланетянка поехала бы вверх!"...
