Роман Трахтенберг - Лифчик для героя. Путь самца - 2.

Целую неделю лепила фризы. Вся мебель покрылась белой пылью. Страшно даже подумать, что творится в легких. Руки чешутся. Кожа на лице огрубела. Но через неделю я стояла на пороге фирмы с пакетом готового товара и гипсовой улыбкой на измученном лице. Однако приемщик совсем не выразил радости, увидев меня. Фризы осмотрел критически, а потом заявил: «Вот у вас пузырьки, видите?»

— Вижу. Тут миллиметр. На потолке его даже никто и не заметит.

— Заметят, когда будут покупать! Нам не удастся их продать.

— Но пузырьки на одной, купите другие.

— При наличии пузырьков мы бракуем всю партию.

...Я бесилась. Как сказать ему, что всю неделю мне звонят с угрозами?! Ему наплевать. Судя по препиранию, он уже поднаторел в спорах. И, кажется, здесь вообще никто не собирается ничего покупать. Самое главное, что я, взяв деньги у Вовы на квартплату, отнесла их в контору и заплатила за гипс, формы и учебу.

Ушла ни с чем. А что, если и остальные конторы существуют по такому же принципу? Я уже приглядела для себя фирму, где предлагают делать пуговицы, но там обучение дороже в три раза, а занимает всего один день. Явный обман. Наверное, там выбраковка еще больше, они же прекрасно зарабатывают на обучении.

Теперь по ночам мне снились не только матрасы, но и гипсовые фризы. Они пузырились, пузырьки лопались, гипс капал на пол, мне на голову, на тело, тяжело пригвоздив его к матрасу. Я уже не могу пошевелиться, кто-то сильный вдавливает в кровать. В детстве бабушка говорила мне, что человека во сне душит домовой, который не любит его. Открыла глаза, но вместо домового меня душил Олег.

Сегодня, отправившись на поиски денег, встретила старого знакомого — смотрящего. Он был «прикинут» в «модный», образца 90-х, спортивный костюмчик, коленки которого растянулись до неприличия. Его старенькая восьмерка с напрочь убитым тарахтящим движком полностью гармонировала с внешним видом хозяина. А ведь когда-то он ездил на «Мерседесах». Я хотела проскользнуть мимо, но, к несчастью, он меня заметил.

— Привет, чудовище! — пошутил он.

— На себя посмотри! — я тоже ответила шуткой.

— Стареешь?

— А ты все машины меняешь?

— А ты чем занимаешься?

— Работаю... На дому.

— Клиентов, что ли, принимаешь?

— Нет. Я теперь замужняя.

— Женилась, что ли?

— До свидания!

— Да ладно тебе, постой! Ты с девчонками-то общаешься?

— Общаюсь, — похвалилась я.

С ним-то никто не хотел поддерживать отношения.

— Я тут на Канарах трубу потерял, и все контакты похерились. Дай-ка мне их телефоны. — Он достал записную книжку, и я тут же пожалела о своем хвастовстве.

Ну конечно, зачем еще ему спрашивать, дружу ли я с ними! Видя, что я замешкалась, тут же сообщил:

— Работу хочу им предложить. «Наш» новый клуб открывает.

— У меня нет при себе, телефон в джипе у мужа забыла, — тут же наврала я. — Ты запиши свой, если они будут звонить, передам.

— Так у меня жена, как они мне позвонят? Мне потом голову открутят, — он врал так же вежливо, как и я.

Не мог же хамить мне, как когда-то. Тогда он просто ничего не получил бы. Но соревноваться во вранье с трансом — все равно что плеваться с верблюдом.

От чтения оторвал зазвонивший телефон. Я отложил дневник. В трубке голос очередного знакомого, который орал, что именно сегодня и именно сейчас он хочет зажечь у меня в клубе. В свете последних событий в стопроцентном закрытии клуба я уже не был уверен и, так как теперь уже начинал бояться слухов о том, что меня прикрыли, по старой традиции пустился во все тяжкие:

— Ты понимаешь, сегодня ну никак не получится. Мест нет.

— Ну, может, хоть парочку?

— Слушай, когда можно — то можно, а сегодня — просто никак. Мы уже человек сорок на хуй послали. Что за день-то такой сегодня? Может, какой праздник, а я не знаю?

— Да нет никакого праздника... Просто, знаешь, такое настроение... Как говорится, займи, но выпей...

— Ну извини. Может, на следующей неделе... Звони! Пока.

Отключив мобилу, я внезапно поймал себя на мысли, что подобно Хельге так же нахально и не совсем правдоподобно вешаю людям лапшу на их наивные уши. И в этом случае я ничем ее не лучше: она врет в своих интересах, я — в своих. Главное — вновь не оказаться на улице с голой жопой и лотком (матрасом) наперевес. Хотя...

Ее старость похожа на мою юность. Как все это узнаваемо и в то же время как непохоже на все то, что знаю я об уличной торговле, а знаю я о ней немало. В годы моей молодости торговали практически все, время было такое. Но тогда в торговлю ринулись не отбросы общества, не пенсионеры и эмигранты, а самые что ни есть передовые граждане страны, которые поняли, что глупо доверять государству, бросившему их на произвол судьбы, и решили взять дело обеспечения безбедной старости в свои руки.

А я, тогда молодой и зеленый, вернулся из армии с желанием поступить в институт, но увидел совершенно другой строй, другую жизнь и другие нравы. Вокруг зарождался капитализм, и мне тоже захотелось денег — а чего плестись среди отстающих? Я смотрел во все стороны и подмечал все, что могло принести какой-то доход.

Однажды проходил мимо метро, кстати, той же станции «Нарвская», где стоял парень С лототроном. Игроки стреляли из пневматического ружья в крутящееся колесо, попадая в цифру. Есть у тебя на жетончике эта цифра — приз твой. Обмана практически никакого: попал — забираешь приз, но очереди к лототрону не стояло, поскольку и рекламы никакой не было. Оценив ошибку, я направил свои стопы к джентльмену-предпринимателю и сказал, что готов за небольшое вознаграждение помочь ему собирать игроков.

— Ну давай, если у тебя получится, —вяло откликнулся он.

И я встал рядом, созывая народ: «Люди добрые, не проходите мимо своего счастья. В основу аттракциона положен принцип социалистического перераспределения прибыли: одному — все, другим — ничего. Пять участников — приз достается одному. Он —это один из вас! Все по-честному. Покупая несколько жетонов, вы увеличиваете свои шансы. В очередь! Становитесь в очередь. Всем хватит, ведь платим не мы! Вы все вместе сбрасываетесь, а приз забирает только один! Кому повезет. Итак... Раз, два, три, огонь!!!»

Не помню точно, что говорил, но стало заметно оживленнее. К лототрону было не протолкнуться, так как народ пошел косяком, и джентльмен-работодатель стал зарабатывать в разы больше. Мне он давал двадцать российских рублей зарплаты, банку индийского кофе, пачку европейских презервативов и японскую аудиокассету «Сони», так сказать, весь мир в кармане. В какой-то благословенный момент ему стало лень ходить на работу, и он поручил лототрон мне. Окрыленный свободой и самостоятельностью, я собирал вокруг себя толпы, а моя зарплата подскочила в пять раз (о чем я, впрочем, не рассказывал начальничку).