Мици Сцерето Валентайн - Дни и ночи «Элизиума»

— Можешь поверить мне на слово, — последовал самодовольный ответ.

Выбора не было. Карла, согласившись на условия диспетчера, обнажилась и исполнила первый пункт договора. Утро было раннее, а Томас слишком долго лелеял свои фантазии. Карла опустилась перед ним на колени и приняла в рот короткий плотный ствол его члена, довольно неприятный на вкус после сочных прелестей Франсуазы. И все же усилием воли она взяла себя в руки и, ничем не выказывая своего отвращения, трепещущим языком обвела вокруг пунцовой головки, отодвигая крайнюю плоть и слизывая капельки сиропа, которые, словно дразня ее, в изобилии выступали вновь.

Подавшись вперед, Томас протолкнул свой орган глубже. Карла позволила ему проникнуть как можно дальше; клейкие выделения оставляли мучнистые следы на бархатистом языке. Пенис разрастался в размерах, грубо терзая хрупкое горло. Томас щипал коричневатые соски девушки до тех пор, пока под его пальцами они не приобрели яркий красновато-оранжевый оттенок. Развязка наступила довольно быстро. Казалось, он всю жизнь готовился к этому моменту, ибо пенис его продолжал конвульсивно сокращаться во рту Карлы, точками изливая горячее густое семя, и девушка продолжала судорожно сглатывать его, как в случае с итальянцем, но глицериновая жидкость все текла и текла на ее изможденный язык.

Когда резервуар наконец был опустошен, Томас рухнул на кровать, грудь его тяжело вздымалась от напряжения. Карла, сплюнув последние капли семени, украдкой отерла губы краем простыни, подавляя приступы тошноты после вынужденной утренней трапезы. Диспетчер закрыл глаза и, казалось, задремал, и Карла уже наивно полагала, что на этом ее мучения кончились, тем более что его разленившийся зверек, очевидно, не собирался проявлять признаки активности.

Но надежды ее не оправдались. Томас бездействовал недолго, желая извлечь максимум удовольствия из бесценных минут наедине с рыжеволосой красоткой. Схватив Карлу за запястья, он притянул ее к себе и поцеловал в губы, жадно облизывая розовые подушечки ее губ, припухшие после ночных ласк сочных складочек Франсуазы и еще более — после ублажения его похотливого органа. Диспетчер вдруг вообразил, что ощущает пикантные ароматы француженки, и его язык принялся осваивать новые территории в поисках дальнейших удовольствий. Карла лежала совершенно неподвижно, брезгливо морщась от прикосновений горячего мясистого языка Томаса, который, скользнув по шее, нырнул в пахучие впадины подмышек, вбирая дотоле неведомые женские ароматы. Томас вылизывал углубления с медлительной тщательностью, с благоговением вдыхая запах пота, выступившего во время оральных трудов. Кончик языка щекотал кожу, и Карла затрепетала, испытывая двоякое ощущение возбуждения и раздражения. Опасаясь, что девушка попытается вырваться, Томас крепко сжимал ее запястья, пригвоздив их к изголовью кровати, пока не слизал последние соленые капельки с кожи ее подмышек. Такая преданность своему делу не могла не произвести на Карлу должное впечатление. Из узкой — щели ее влагалища потекла горячая медовая струйка, и девушка инстинктивно сжала бедра. Диспетчер, обняв руками нежные полусферы ее грудей, потянул их ко рту и принялся сосать затвердевшие соски, губами пытаясь обхватить темные пигментные кружки. В этот миг Томасу пришло на ум, что своим оттенком эти упругие бугорки напоминают коричное кольцо ануса девушки.

Водя языком по пряной коже Карлы, диспетчер вдруг осознал, что и она тоже пробовала на вкус женские лакомства, которыми его так часто обделяли. По долгу службы наблюдая на своем боевом посту в диспетчерской сексуальные действа, разворачивавшиеся в бунгало накануне вечером, он знал, что на теле Карлы оставили влажные следы благоухающие органы Франсуазы, Андре и Мануэля, и его ноздри возбужденно затрепетали от смешения их ароматов. Твердо вознамерившись исследовать всю соблазнительно запретную территорию, Томас скользнул рукой в мокрую щель влагалища, глубоко погружая пальцы в его медовые соки. Пальцы другой руки он вставил в расширенный анус девушки, предвкушая необыкновенно сладостные ощущения. Все долгие часы, пока он наблюдал за девушкой в разных стадиях возбуждения, он грезил о том, что когда-нибудь и он сможет познать сокровенные таинства ее тела. Расширив пальцами оба отверстия, он вглядывался в зияющую влажную черноту, как некогда делал его брат. Однако в отсутствие под рукой инструментов доктора Бронски, Томас не мог далее последовать его примеру. Он проклинал себя за подобную недальновидность. Медицинское оборудование доктора бессмысленно пылилось в ящике стола, в то время как могло бы найти более практичное применение.

Несмотря на нахальные поползновения рук утреннего гостя, Карла продолжала отчаянно сжимать дрожащие от напряжения бедра в тщетной попытке сохранить последние крохи собственного достоинства. Более всего на свете она хотела оградить от посягательства свои гениталии, к тому времени обильно увлажнившиеся, что уже само по себе было позором. Ей была ненавистна мысль, что руки этого мерзкого человеческого существа могут привести ее в столь возбужденное состояние. Вдруг в ней вспыхнуло почти позабытое чувство смущения пышных форм своего клитора, вызвав невольное желание прикрыть постыдный орган от любопытного взора и пытливых пальцев мужчины. Даже в спокойном состоянии его красноватый кончик отчетливо выделялся меж половых губ; теперь же, после вечерних бурных ласк, пунцовая головка вынырнула из-под коричневатого колпачка крайней плоти, напоминая возбужденный мужской орган. Упрямый язычок, отказываясь повиноваться воле хозяйки, рвался наружу из тесной темницы крепко сомкнутых бедер, выставляя себя на обозрение восторженному взгляду Томаса Бронски.

Как и его старший брат, он был совершенно очарован уникальными формами душистого бугорка плоти. Он развел колени Карлы в стороны, любуясь лакомым кусочком. Росистые капельки покрывали нежную мякоть гениталий. Томас, нагнувшись, принялся подбирать их кончиком языка, отчего тело рыжеволосой затрепетало мелкой дрожью. Покрытые медным пушком подушечки разомкнулись, обнажая гладкие розовые складочки, обрамляющие отверстие вагины. Впервые в жизни младшему Бронски удалось наделе оценить красоту женской вульвы. Шелковистый язычок клитора Карлы побагровел, еще более увеличившись в размерах, когда короткие узловатые пальцы расширили щель ее влагалища. Томас склонился над ним, обдавая набухшую ягоду жарким дыханием. Клитор начал импульсивно подрагивать. Оранжевый кончик расщепился на два нежных лепестка, обнаруживая сложность своей структуры. Томас задохнулся от восхищения. Даже самое качественное изображение на экране монитора не могло передать всю красоту и очарование женского бутона, пышно расцветающего под его пристальным взором.