Александр Кралин - завершение

— О месторождениях соединений ртути, кадмия и молибдена слыхал.

— Они для обороны не годятся, слишком медленно действуют. И в количестве, необходимом, чтобы погубить наверняка, их легко распознать. Меня больше беспокоят не те угрозы, которые мы можем себе представить, а те, которые мы не способны предугадать…

— Подумать нужно.

— Да, безусловно. А время уже к обеду подошло. Так… Сообщество! Все внимаете? Сейчас – обед. Сиесты не будет. Погода прохладная, дело к осени, солнце не жжет, а влагой мы все уж напитались, как губки. Пока обедаем – думаем, как быть дальше. После обеда – собрание, опять решаем, что делать.

— Мыслитель… – это вызвался Скупой Претендент, из Мыслящих – а ведь у нас и оптические приборы имеются. Я бы и не вспомнил, если бы лабораторию сегодня на белый свет не извлекли.

— Приборы?

— Там раздвижной перископ есть. – подхватил Производитель – Копнем осторожно, бьем скважину. Нашим электробуром на три сажени можно просверлить, это уже достаточно безопасное расстояние. Потом опять – копаем, бьем. Вдруг полость обнаружится – вставляем перископ и смотрим. Вот так.

— Похоже, что и в самом деле так. Возражения, дополнения, другие предложения есть? Нет? Отлично, тогда обед, и – грызем дальше!

Обедали наскоро – не терпелось продолжать работу. Гигант, правда, ел, как и всегда, не спеша, но в нем пока и не было необходимости. Нужно было установить станок для бура. Нужно было развернуть походную электростанцию – мощности гелиопанелей для того же бура не хватало даже в середине лета под пышущим солнцем пустыни. Наконец, нужно было вытащить из закутка в фургончике перископ, собрать, проверить и наладить. Производитель только затылок чесал, глядя, как рабочие волокут длинный металлический ящик. Сколько раз он честил про себя эти «железяки» во все корки! Сколько по ним требовалось отчетности! Сколько всяких мер предосторожности при хранении и транспортировке! И на тебе – пригодилось–таки! Век живи, век учись.

И вот бур взвыл, заурчал, бурав легко пошел в глубину. Взрыхленный грунт фонтаном плеснул в стороны; по ветру потянулись клубы мелкой пыли. Производитель хотел было приостановить работу – рабочий у бура не одел защитный костюм в дыхательными фильтрами, но тут бурав, резко звякнув, обо что–то ударился. Станок подпрыгнул от отдачи и скособочился, бурильщика отшвырнуло в сторону. Все бросились к установке – рабочий не пострадал, только немного ушибся и оцарапался. Покосившийся станок с торчащей в воздухе одной ногой держался на застрявшем бураве, углубившемся менее чем на сажень. Его поправили совместными усилиями, бурав извлекли.

Производитель заглянул в скважину, потыкал щупом: «Похоже, металл». Широкий бурав заменили более тонким сверлом по металлу, но оно только скрипело и стонало, ничуть не продвигаясь. Поставили опять бурав, заменив коронку на твердосплавную, для камня. Опять – без толку. Мыслитель распорядился выдать единственную в экспедиции алмазную коронку, до того ни разу не использовавшуюся, а рабочим тем временем – снять рыхлый слой до твердого. Те подналегли и быстро разгребли круг в две сажени. Твердая поверхность оказалась ржаво–шершавой, но посредине, там, где на нее наткнулся бурав, был четко виден матово отблескивавший круг чистого материала Первых, не похожего по виду ни на один из известных металлов или сплавов.

Алмаз его потихоньку все–таки брал, но было ясно, что коронка износится или сломается, прежде чем уйдет в него на свои две пяди. Производитель хотел было прекратить работу, но вдруг в скважине что–то громко хрустнуло. Рукоятка подачи, на которую что есть силы налегали двое рабочих, сплеснула и завертелась, бурав провалился – упор с лязгом ударился об ограничитель, и бур, крякнув, остановился – выбило защиту генератора. Пробились! Производитель, осторожно подойдя с наветра, поднес к отверстию пучок тоненьких невесомых ниточек на длинной палочке. Те, пошевелившись туда–сюда, опали, когда легкий ветерок на минуту утих совсем – разности давлений внутри и снаружи не было. «Да, умели Первые строить! Что же это мог выдержать такой купол, когда он новый был! Перископ!»

С перископом вышла небольшая заминка – уплотняющая манжета с установочным фланцем никак не хотели втискиваться в отверстие. Но, наконец–таки ее запихнули, вставили трубу. Защелка тихонько щелкнула, и Производитель приглашающим жестом указал Мыслителю на прибор. Тот приник к окуляру, покрутил рычажок выдвижения, маховички фокусировки и поворота головки. Приник плотнее, напрягся, и принялся передавать остальным сразу сырую, безо всякой фильтрации и обработки, информацию:

— Полость. Большая, округлая, саженей десять в поперечнике, четыре – в высоту в центре. Какие–то конструкции, непонятно какие – все оплывшее, рассыпающееся в пыль, полуразрушенное. Толстый слой пыли на полу, неровный, с выпуклостями от полсажени до сажени с небольшим. Что за выпуклости – непонятно, под пылью не разберешь. То ли что–то из пола выступает, то ли просто валяется. Судя по размерам, тут могут быть и останки Первых, но из–за пыли не разглядеть. Так… из стен остатки каких–то штырей торчат… еще… остатки помоста с перилами… там круговая галерея была. И… погодите… это только преддверие, есть ход вниз!

Мыслитель выключил подсветку, плотно закрыл на некоторое время глаза. После долго всматривался, поводя объективом туда–сюда:

— Свет нигде не пробивается, ни проломов, ни щелей не видно. После них и до нас здесь никого не было.

Оторвался от прибора, поморгал на ярком свете дня:

— Всех поздравляю, мы совершили небывалое открытие, которое может оказаться решающим для судеб нашей цивилизации! Желающие удостовериться… погодите… Соблазнительница, ты первая ЭТО почувствовала, тебе прежде прочих и смотреть!

Соблазнительница возилась с перископом довольно долго; остальные тем временем выстроились в очередь на просмотр. Даже погонщик гиганта скромно пристроился позади всех, замахав щупальцами на Повинных, пропускавших его в хвост к Рабочим. Соблазнительница, наладив, наконец, прибор и насмотревшись, отошла в сторону, к светящемуся тихим торжеством Мыслителю.

— Ну, и как ЭТО тебе?

— Я не этого хотела…

— НЕ ЭТОГО?! Вот так запросы! И на невежество не спишешь – ты ведь когда–то получила вполне приличное образование, я давно заметил! Так чего же ты хотела? Чего ожидала? Что бы тебя ТАМ устроило?

— Не знаю… Что–нибудь тихое, блаженное… Или наоборот, яростно–прекрасное…

— Тишь да благодать, ярость и красота столько не живут.

— Тогда выходит, вечность – это тлен и запустение?

— Детка, брось философствовать! Что ты знаешь о вечности? Если можешь объяснить вразумительно, так поделись, сделай одолжение! А то мне, уж поверь, не последнему из Мыслящих, кроме самого этого слова, ничего о ней не известно!