Диля Еникеева - Эротически не разбуженная женщина

После этого едва зародившийся роман прекратился — Дмитрий не отвечал на звонки. Когда Инна всё-таки дозвонилась до него, он в довольно резкой форме оповестил, что у него нет желания с ней встречаться.

Инна девушка настойчивая, и чем дальше одноразовый любовник от неё дистанцировался, тем сильнее ей хотелось его заполучить. Она решила, что её проблема — в отсутствии оргазма, — и пришла ко мне на консультацию.

А теперь история другой женщины, прототипа Ларисы, одной из героинь серии моих романов «Все женщины делают это». Красивая, незаурядная, обаятельная женщина. С юных лет и до зрелого возраста рядом с нею всегда были влюблённые в неё мужчины. «Ты проникаешь в душу мягкой, ласковой кошечкой, уютно устраиваешься там, но потом тебя не вырвать оттуда никакими силами», — так или примерно так говорили ей многие любовники. После неё все женщины казались им пресными — Лариса и в самом деле была неординарной женщиной. Эмоциональная, переменчивая, всегда разная, то сильная, то хрупкая и беззащитная, — мужчин затягивало в омут её эмоциональности. Ей прощалось всё — и непредсказуемость, и взбалмошность, и перепады настроения, и чрезмерная ранимость. И даже жестокость, с которой она в одночасье рвала отношения, если считала, что они исчерпали себя.

Её любили многие мужчины. И даже спустя многие годы после разрыва были готовы возобновить с ней отношения. Но она не любила их. Влюблялась — то на месяц, то на два, то на неделю, а то и на пару дней. Разумеется, она спала с ними, сама не зная — зачем. Когда была влюблена, эротические манипуляции очередного любовника ей нравились. И только. Нередко случалось, что уже после первого раза Лариса была разочарована. И тогда немедленно давала воздыхателю отставку.

За ней закрепилась слава «пожирательницы сердец», и она чрезвычайно гордилась этим. Когда-то, давным-давно, парень, которого она любила, причинил ей боль. С тех пор она сказала себе: «Больше никто не сделает мне больно». И больше никого не пускала к себе в душу. «Тебе нужно моё тело? — пожалуйста, получи напрокат ненадолго, а всё остальное время я принадлежу только самой себе. И не смей лезть ко мне в душу! Моя личная жизнь тебя не касается», — вот так она строила отношения с мужчинами.

Будучи неоргазмичной, она уже ничего не ждала от близости, решив, что это ей не дано. А раз не дано — то и не надо, — убедила себя Лариса.

И вот она встретила мужчину, которого полюбила. И с первого раза стала оргазмичной. И дело вовсе не в том, что тот был искусным любовником, а в том, что она его ЛЮБИЛА. И любит до сих пор. И до сих пор их секс — это любовь.

А её возлюбленный, в прошлом отъявленный донжуан, стал однолюбом и однажды произнёс фразу, которую я озвучила в одном из своих романов (разумеется, он тоже герой моих романов, любимец моих читательниц, мужчина, достойный во всех отношениях, хотя у него прозвище Казанова) и которую растиражировали многие средства массовой информации:

Секс с любимой — это песня, с нелюбимой — тяжкий труд.

Никто не умирает от недостатка секса. Умирают от недостатка любви.

Секс — утешение для тех, кто не нашёл любовь.

Последнее время нам усиленно навязывается всё американское. И, как показывает практика, это либо не приживается на нашей почве в силу иного менталитета наших сограждан, либо приобретает какие-то деформированные формы.

Для американцев нет ничего особенного, если мужчина или женщина, прежде, чем вступить в интимную связь, спрашивает: «Ты хочешь секса или отношений?» Как говорится в американских фильмах: «Ничего личного!»

Эмоционально выхолощенные отношения— вот как это называется.

Не случайно такие направления в психологии как бихевиоризм и необихевиоризм, рассматривающие человека как биологическую машину (или биокомпьютер), появились именно в США.

Циничный вопрос: «Ты хочешь секса или отношений?» — в устах нашей соотечественницы или соотечественника звучал бы дико. Мы традиционно не отрываем секс от межличностных отношений.

Разумеется, бывают случаи, когда мужчина и женщина вступают в интимный контакт вроде бы всего лишь ради секса. И всё же хотя бы один из них в глубине души надеется, что это во что-то выльется. В нечто большее, чем просто кратковременное взаимодействие в постели.

Несчастны люди, руководствующиеся лозунгом «Секс ради секса»!

Дабы не повторять чужих ошибок, давайте оценим эволюцию взглядов на сексуальность с точки зрения американских учёных. И, разумеется, сделаем соответствующие выводы.

Сексологи Сэмюел и Синтия Джейнус, проведя широкомасштабные исследования, отразили их результаты в своём докладе «Американцы и секс». С некоторыми результатами их работы я вас познакомлю.

В бурные 60-е годы во всех сферах жизни царила атмосфера перемен. В эти годы в США взрослело поколение целеустремлённых людей, которым были тесны морально-нравственные и поведенческие императивы старшего поколения. Рождённые родителями, испытавшими лишения во время последствий «Великой депрессии» и Второй мировой войны, эти дети росли более активными и требовательными. Их называли детьми первой волны «Бэби бума» — послевоенного всплеска рождаемости. Они были желанными детьми, и казалось, что ни их родители, ни нация не способны отказать этой молодёжи в любых материальных благах. А потому в американском обществе стал популярен девиз: «Максимум от жизни — сейчас!»

Вслед за поколением, которое можно условно назвать «Сейчас!», пришло эгоистичное поколение, которое американские учёные назвали поколением «Мне!». Молодые люди этого поколения верили, что имеют право получить всё, что хотят. Они ориентировались на достижение своих личных, пусть даже узкоэгоистичных, целей любым способом.

Шли годы, менялись социальные условия. Претерпевали изменения и сексуальные отношения. В сфере взаимоотношений мужчины и женщины стали появляться новые понятия: «страх сексуальной неудачи», «открытый брак», «суррогатный секс», «свинг» {3} 3 Свинг (свингерство) — встреча супружеской пары с другими парами с целью обмена партнёрами для секса. В США и Западной Европе существует давно, в нашей стране распространился после перестройки. . Сексуальные издания открыто продавались в газетных киосках на каждом углу, несмотря на протесты некоторых приверженцев старых традиций.

Всё это происходило в США и других странах Запада (или, как их ещё называют — в странах Евро-Атлантической цивилизации).

В нашей стране в это время по-прежнему царили традиционные взгляды на взаимоотношения полов: признавались лишь гетеросексуальные отношения, а однополые связи, мягко говоря, не одобрялись, порицались беспорядочные половые связи, адюльтер и развод, а в целом установка была на крепкую моногамную семью. И многое делалось для того, чтобы укрепить институт брака. Даже известный лозунг: «Семья — ячейка общества», — который в советские времена вызывал лишь усмешку, теперь, когда институт брака расшатывается и изнутри, и извне (благодаря гомосексуалам и другим приверженцам нетрадиционного секса, а также феминисткам — и отечественным, и импортным), ныне вновь приобрёл актуальность.