Кресли Коул - Профессионал

Завтра всё моё тело будет ныть, но он не сделал мне больно. Не физически, по крайней мере. Слёзы укололи глаза.

После того, как он закончил со мной, он отвернулся, чтобы быстро вымыться самому.

Слёзы продолжали собираться. Плакала я нечасто, видит Бог, из меня выходила уродливая плакса. Я зажмурилась, досадуя на каждую упавшую каплю, проклиная дрожащую нижнюю губу.

— Натали? — в его голосе сквозил ужас, — что случилось? — Обхватив щёки, он приподнял моё лицо, — Почему ты плачешь?

Я открыла глаза, но ничего не сказала.

Пусть поймёт, каково это.

- Я… сделал тебе больно? — он был зол на самого себя, и отпустил меня, сжимая кулаки. — Это было чересчур.

Слёзы продолжали бежать.

— О, Боже, sladkaya, — он притянул меня к груди, положив ладонь на затылок. Прижав меня к себе, кулак второй руки он впечатал в мраморную стену. Затем ещё и ещё.

Пойманная в ловушку, я не могла ничего делать, кроме как ждать. Кроме как чувствовать…

Его двигающиеся мышцы. Дрожащую от каждого вдоха грудь.

Я чувствовала его потребность наказать, причинить боль. И впервые поняла, что тем невидимым врагом, которого он хотел поразить… был он сам.

— Севастьян, остановись, — прошептала я.

К моему удивлению, он остановился.

— Я скорее умру, чем сделаю тебе больно.

Я верила ему.

— Мне не больно, — слёзы продолжали капать, отрицая мои слова. — Ты не сделал больно моему телу.

— Значит, я тебя напугал. Я довёл тебя до слёз. Скажи, как это исправить, и я всё сделаю. Всё, что угодно, только не проси тебя отпустить. Этого я никогда не смогу сделать.

— Нет, это ты не исправишь. У тебя была возможность, но ничего не изменилось, — я оттолкнула его. — Оставь меня в покое.

Конечно, он не оставил. Он взял меня за руку, выводя из душа. Взяв полотенце, он начал вытирать мои плечи и руки, мой живот. Он опустился на колени, вытирая ноги, словно я была величайшей драгоценностью в мире. Поцеловав моё бедро, он сказал:

— Уже много лет я не чувствовал такого стыда.

Стыд больнее ударов.

Это лишь заставило меня сильнее расплакаться.

Он упёрся лбом мне в живот.

— Ты меня без ножа режешь, любимая. Ты хочешь уйти — и у тебя есть на это причины — но я не могу тебя отпустить, не раньше, чем перестану дышать.

И что мне теперь делать?

Ничего не изменилось.

Я увернулась от него, потом схватила и натянула на себя халат, выходя из ванной. Я направлялась к шкафу, когда он взял меня за руки и нежно подвёл к кровати. Когда он откинул для меня покрывало, мои плечи от усталости опустились.

Может, стоит минутку или две передохнуть.

Я не помнила, ела ли сегодня хоть что-то, а все перенесённые за последние несколько часов эмоции меня просто истощили.

Меня истощило и то, что он со мной сделал.

Но когда, уступив, я залезла в постель, то почувствовала себя неудачницей, зарыдав ещё сильнее.

Он натянул штаны — чтобы не пугать меня? — затем принялся расхаживать перед кроватью из стороны в сторону.

— Я не знаю, что с этим делать, — Вперёд-назад, вперёд-назад. — Я понятия не имею, что делать, Натали. Мне нужно, чтобы ты помогла мне разобраться.

Он присел было рядом, но заметив мой затуманенный слезами взгляд, отодвинулся в дальний конец кровати.

— Поговори со мной.

— Это всё, что мы делаем. Я с тобой говорю. Я полностью обнажена. Тебе же всё нипочём, ты ничего о себе не рассказываешь. Ты представляешь, как это дико, что я не знала о твоих родственниках?

— Я должен был сказать тебе. Теперь я это понимаю.

— Немного поздновато. Ты хочешь, чтобы у нас были отношения, но это не так…

— Нет, это так.

— Тогда ты не понимаешь значения этого слова. Начни мы как нормальная пара — обычная девушка встречает обычного парня — может, всё получилось бы иначе. Мы бы для начала узнали друг друга получше, постепенно открывая подробности своей жизни на общей территории. Но всё было не так. Ты обо мне знал всё, я о тебе — ничего. Ничего, кроме лжи. Наш прогресс был обречён с самого начала.

Его дыхание стало прерывистым.

— Ты говоришь так, будто всё кончено и исправить уже ничего нельзя.

Я зарыдала:

— Потому что так оно и есть!

Он хлестнул ладонью по своему измождённому лицу. Я никогда не видела его в таком потрясении. Даже когда на наших глазах умирал Пахан.

— Я… с этим не согласен.

— Я думала, что если откроюсь тебе, ты откроешься мне в ответ. Но этого не случится. Никогда.

— Что, если случится? Я смогу всё исправить?

— Нет. Потому что если это то, через что я должна проходить всякий раз, чтобы получить хоть крупицу информации, я пас. Это слишком выматывает! Кроме того, ты меня предупреждал. Ты мне прямо сказал, что я ожидала от тебя слишком многого. Сегодня ты сказал, что доверие между нами может не установиться никогда, и что ты не способен дать мне то, что мне нужно. Я такая идиотка. Надо было дважды подумать. Когда мужчина говорит, что он тебе не подходит — его надо слушать!

Глупая, Нэт, влюбилась в эмоционально мёртвого мужчину.

Мои слёзы закапали быстрее, а Севастьян выглядел так, будто я его ударила. Что лишь сильнее меня разозлило. Внутри него были эмоции — он не был мёртвым — просто решил скрывать их от меня любой ценой.

— Если преследовать тебя — моя судьба, то так тому и быть. Я пойду на всё, лишь бы тебя удержать.

Он уронил голову на руки и начал раскачиваться взад-вперёд.

— Когда ты сбежала… представив своё существование без тебя… Я понял…

— Что?

Он поднял голову и посмотрел на меня.

— Всё, что не касается тебя, значения больше не имеет. Ты — центр моей жизни…, - он нахмурился, — …нет, ты — моя жизнь.

— Тогда почему ты так со мной поступаешь? Я даже не знала твоего настоящего имени! Разве это не относится к той информации, которую должна знать невеста? — отрезала я.

— Александром звали моего деда. Я отказался от своего имени ещё в молодости. Максим называет меня Романом, чтобы зацепить.

— Зачем ты ему сказал, что мы помолвлены?

— К тебе, как к наследнице, уже существует нездоровый интерес. Будет лучше, если пойдут слухи, что ты выходишь замуж за человека, способного тебя защитить.

Значит, Севастьян просто меня оберегал, чтобы сдержать данное Пахану обещание…

— И… Я собирался на тебе жениться, — признал он, — Я хочу этого.

Ответное желание всколыхнулось и у меня внутри! Потом я вспомнила, почему именно это никогда не сработает.

— Сегодня ты при брате приказал мне, как собаке, убираться из комнаты.

— Ты не должна находиться с ним рядом, Натали. Он опасен.

Интересно, каким должен был быть человек, чтобы Севастьян счёл его опасным.

— Почему?

— Потому что я не могу предугадать его действия.