Н Максим Больцма - Право на выбор

— Эй, ты что?

— Ты давно здесь? — удивился я. — Я даже не заметил как ты вошел.

— Да я понял, ты так увлеченно пытался что-то доказать Оли, что случилось?

— Прикинь, этот …

Тут в палату зашел врач:

— Как вы себя чувствуете?

— Замечательно.

— Шутите? Это хорошо. Сколько у вас было сотрясений?

— Одно.

— Всего?

— А что вас так удивляет?

— Ну просто, по вашим анализам так не скажешь.

— Что не так? — перепугался я.

— Да ничего, это уже я пошутил. — улыбнулся доктор. — А если серьезно, черепно-мозговые травмы были?

— Да, в марте получил.

— И как реабилитация, без последствий?

— Ага. — ответил я вспомнив, что так и не показался у врача по этому поводу.

— Ну на сей раз все не так страшно, но сотряс вы получили.

— А с рукой?

— Открытый перелом со смещением. Кость вправили, руку зашили. С чувствительностью порядок. В принципе вы легко отделались, и мы можем вас сегодня выписать. Только вам еще предстоит разговор с со следователем.

— Это еще за чем?

— Мы обязаны были сообщить.

— Что значит обязаны? У меня не огнестрельное ранение, и даже не ножевое. Обычный мордобой.

— Ну, после обычных мордобоев люди у нас в приемной сознание не теряют.

— Выписываете меня побыстрее, и пусть мне вернут мои вещи.

— Непременно. — ответил врач и куда-то удалился.

— Братан, а что вообще случилось, расскажи? — попросил наконец Макс.

— Ты правда хочешь знать?

— Ну конечно.

— Тогда иди поторопи этих пидарасов, я тебе обо всем расскажу, но только дома.

— Ладно. — бросил на последок Макс и удалился.

Мне не очень хотелось уходить именно сейчас, потому что на меня видимо подействовали лекарства, которые мне вкалывали, и я наконец почувствовал себя лучше, просто мне хотелось побыть одному и все хорошенько обдумать. Про какую запись говорила Оля, про какие две встречи с ним шла речь:

— А помнишь, про тот случай на парковке клуба? — вспомнилось мне.

— Да, но как он может помнить его, и тем более про какие видео может идти речь.

— Ну вас может кто то заснял?

— Да кому на хуй это нужно было. Я с этим пидаром встречусь, но Оля, как она на меня орала. Что это вообще такое? Меня отпиздили вчетвером, да еще и выставили это в таком свете, будто я вышел из драки победителем, и не лежу сейчас в больнице, и следующие 5 или 6 дней не буду корчиться в мучительных агониях. А бедный Виталя, который якобы получил пиздюлину пляшет у себя на дне рождения с моей девочкой, которая может быть уже не моя.

— А может уже и не девочка.

— Заткнись, заткнись, заткнись. — возмутился я и начал хлопать себя ладонями по голове. В таком положении меня застал Макс.

— Что голова разболелась? — сердобольно поинтересовался он.

— Нет, пустяки. Что там с выпиской?

— Все, можешь собираться. Я тебе вещи принес, давай помогу. — и Макс начал помогать мне сначала подняться, а затем и одеваться.

Не передать словами, какое наслаждение я испытал выйдя на улицу. Великолепный теплый вечер. Я вздохнул воздух полной грудью и у меня приятно начала кружиться голова. В такую погоду хотелось пройтись прогуляться, но для меня даже прогулка до дома, а это 30 метров, оказалась непосильной ношей. Я еле волоча ноги поддерживаемый Максом, во всю рисовал себе план расплаты с обидчиком. Оказавшись у меня дома, Макс уложил меня в зале, всячески за мной поухаживал и только после всего этого, уселся рядом со мной, чтобы послушать обо всем случившемся:

— Нет, ты прикинь, я уже лежу на спине, а он сука прыгает на меня. Он прыгал у меня на голове, на животе, двумя ногами. А потом взял биту и с размаху уебал по голове. Ты представляешь, если бы я не выбросил руки, он бы мне череп размозжил. Знаешь что он сделал потом? Он взял меня за волосы, вот так, — я показал на Максе как меня держали. — и говорит, что если еще раз увидит меня с Олей, убьет. Ты прикинь.

— Мне даже слушать это больно.

— Он еще спрашивает у меня, понял? А что я ему могу ответить? Когда их четверо, когда меня напиздили, и уебали битой. Затем этот членосос едет на свое «дно рождения», и рассказывает моей Оли, что это дескать я избил его и запретил с ней общаться.

— Охуеть.

— Не то слово. — эмоции распирали меня изнутри. Меня начинало трясти, от воспоминаний об этом человеке.

— Что собираешься делать?

— А что еще я могу сделать? Мы с тобой выловим его одного, и дадим пизды.

— Макс, я про этого типа кое-что слышал, поговаривают, что он очень «гавнистый человек», для него не составит труда сходить и написать заяву.

— Ты меня не понял. Я его так отхуярю, что он уже ничего не напишет.

— Ты собираешься его …

— Нет, но до состояния полусмерти я его точно изобью. А затем я вывезу его в лез, пристегну наручниками к дереву, оболью какой-нибудь жидкостью, под предлогом что это керосин, и буду пытаться поджечь. Добьюсь от него признания на камеру, и буду использовать это как компромат.

— Ни хера себе.

— Я еще не закончил. Надо подыскать двух пидарасов, что бы они его выебали, и это тоже заснять на камеру. В дальнейшем, когда мне снимут гипс, я буду частенько наведываться к нему и бить ему ебло. У него еще друзья есть. Каждого из них я тоже буду вылавливать и хуярить до смерти. Может тоже битой пару рук сломать?

— Так, давай пока остановимся на пидарасах, хотя и это чересчур.

— Нет Макс, это еще слишком мягкое наказание за то, что они сделали. — не унимался я. — Короче, завтра все и случиться.

— Завтра? Ты что, ебнулся что ли? Как ты будешь его «наказывать», если даже передвигаешься с трудом? Или ты думаешь, что я буду делать за тебя всю грязную работу? Макс, если бы я был тогда с тобой, мы бы бились спина к спине по последней капли крови, я тебе отвечаю, но вот чинить беспредел, тем более уголовку, я не могу, у меня же семья.

— Посмотрел бы я, как ты начал вести себя на моем месте. Давай наверное, если в следующий раз тебе дадут пизды, я приеду и буду утешать тебя, а в ответ на просьбы о помощи всячески сливаться.

— Ну я же не сливаюсь, надо все обдумать, действовать тоньше. Не надо брать нахрапом, ты же сейчас на эмоциях принимаешь решения.

— Я уже давно отошел от эмоций.

— Макс, я не могу так сразу. У меня плохое предчувствие. Что-то начинается. Какой-то пиздец. На работе застой, у нас идут возвраты, отказы. Та фирма, которую ты подогнал, так она разорилась, и за дальнейшие поставки они не заплатят, дома проблемы, деньги заканчиваются, еще и тебе досталось. Я чувствую, что это не конец. Черная полоса и она продолжается.

— Значит ты мне не будешь помогать?

— Я не это пытаюсь до тебя донести.

— Да я понял, что ты пытаешься до меня донести. Езжай домой, решай свои проблемы, а я как-нибудь сам справлюсь.

— Макс, ну зачем ты так? Давай подождем хотя бы до завтра.