Борис Шурделин - Наша с тобой «Звезда»

А как было бы здорово, если бы вновь назначенный тренер, зная, что его предшественник уволен несправедливо, отказался бы от своего назначения! Но… увы! Каждого снятого тренера тотчас сменял его коллега, которого, может быть, в свою очередь только что сняли с работы в другой команде.

Обо всем этом я размышлял, сидя в салоне самолета и глядя в затылок Доронина, к счастью сидевшего довольно далеко от меня.

Странно, но я думал не о Веретееве, а именно о Доронине.

Я считал его незаурядным тренером, было бы просто смешно не видеть его профессиональных достоинств. Но мне активно не нравилась обстановка, которую он создал в команде, решительно не нравились те человеческие качества, которые он более всего ценил и поощрял в своих ребятах.

Была минута, когда мне показалось, что я все-таки жалею его.

«Звезда» только что выиграла у его бывшей команды. Бывший чемпион отчаянно старался спасти хотя бы очко. Ничего не получилось. Но вот что сопутствовало победе «Звезды»: после каждого пропущенного гола бойкий фоторепортер подбегал к Доронину и щелкал камерой, а потом тут же, на беговой дорожке, похвалялся перед коллегами своей расторопностью. Нечто подобное я видел в Днепропетровске. Фотографы лезли со своими камерами на глаза Маслову, когда он приезжал туда уже не с киевским «Динамо».

Вспомнил я и свой разговор с Сергеем.

- Бурцев предложит тебе принять «Звезду»,- сказал я ему.

- Вероятно,- согласился Сергей.- У него просто нет выбора.

Я предложу Веретеева. С начала будущего сезона. Но он не захочет.

- Не захочет Веретеева? - не поверил я.

- Именно так. Он хочет, чтобы «Звезду» принял я.

- Кто-то его явно настроил. Обком?

- Насчет обкома не знаю. Но то, что наговорил Бурцеву Соснора, не могло остаться без последствий. Ведь Андрей и Свят тоже хотят, чтобы я принял «Звезду».

- Бурцев придает этому значение?

- Представь себе! Они превратились в такую силу, что директор завода считается с их мнением. Но я не могу принять «Звезду».

Там играет мой брат. Я слишком высоко его ценю как футболиста.

Честно говоря, и я хотел, чтобы Сергей Катков принял «Звезду».

Он мог оказаться первым тренером, за которым я следил бы буквально с первого его шага.

- Может быть, я все-таки уговорю Бурцева оставить Савельева,продолжал Сергей.- Чтобы Савельев стал человеком, ему нужно хоть раз побороть самого себя. Пусть он сам исправит все, что натворил в «Звезде». Сумеет исправить - будет человеком. Еще не поздно. Не сумеет - тем хуже для него. И для всего нашего футбола.

- Сергей, прими «Звезду». Ребята в тебя верят!

- Их вера - еще не всё,- туманно ответил Катков.

Я понял его: речь, видимо, шла о Минине.

- Но Минина не будет,- сказал я.- Он уйдет сам.

- Этого мало,- возразил Сергей.- Каждый человек оставляет следы. Кроме того, для Савельева это шанс. Он в Минине нуждается.

Как ты не можешь понять?

Кстати, я не мог понять в Сергее не только это. Не все понял я Даже тогда, когда узнал, что происходило в кабинете Бурцева.

Но все это было потом. А пока что я летел со «Звездой» на ее последнюю игру. Я хотел, чтобы команду возглавил Сергей Катков.

Я не сомневался, что его товарищи - все эти замечательные ребята - поддержат его безоговорочно.

Я думал об этих ребятах, таких разных, но прочно объединенных общим делом.

Подхода к «старикам» Неуронову и Шлыкову я так и не нашел.

Наверное, они натерпелись в свое время от журналистов и больше не доверяли им. Действительно, журналисты не очень-то их баловали.

Как и всех середняков. Но разве они середняки?

Пожалуй, только с Аликом Хитровым мне удалось побеседовать, как говорится, по душам. Жизнь самого Алика совсем обычная, самая обыкновенная жизнь удачливого парня, вышедшего из рабочего поселка и целиком посвятившего себя футболу. Но зато он немало рассказал мне о других. Его нисколько не смущало, что порой он открывал тайны, о которых вообще мало кто знал.

Например, он много рассказывал о своем друге Говорове. Витек ограничился лишь двумя-тремя не очень удачными шутками, а от беседы ловко уклонился: «У нас есть стенная пресса, у нее есть редактор, о некоторых событиях в нашей команде я и сам узнаю только из стенгазеты…»

Хитров удивил меня, когда сказал: «Всех нас сплотил Свят.

Правда, сплотил он нас главным образом тем, что у него есть брат Сергей Катков. Сергей, сами понимаете, наш кумир. Мы за ним пойдем в огонь и в воду. Свят в техникуме учился, мы - в школах. Но какое это имеет значение, если люди нужны друг другу? Если не могут дня прожить врозь? Знали бы вы, какой мукой для нас с Витьком было, когда стало известно, что мы будем играть в «Звезде», а Свят не будет!»

О своих друзьях Хитров мог говорить, вероятно, часами. Особенно о Говорове. Хотя иногда он и позволял себе шутки по его адресу.

Именно от Хитрова я узнал, что Говоров закончил школу с золотой медалью якобы исключительно для того, чтобы уважить отца, никак не желавшего мириться с футболом.

Алик учится в политехническом, Витек - в институте физкультуры. А Свят поступил в педагогический институт на факультет физического воспитания. Говоров отверг политехнический не только потому, что его отец заведует там кафедрой. Хитров говорил мне:

«Витек знаете как сделает? Сперва закончит физкультурный, а потом медицинский. Чтобы стать спортивным врачом. Ну, как Белаковский. Знаете такого? Вообще все, что Витек решал, сбывалось.

Вот он сказал: научусь делать сальто с десятиметровой вышки.

И научился. Конечно, не так, как его сестра, чемпионка страны, но все-таки… Я, например, вхожу в воду там, где помельче. А он, увидите, два института закончит. Может, и третий, если понадобится.

Сказал же он отцу: чего ты шумишь, себя позоришь? Я окончу школу с золотой медалью. А футбола, раз ты его не понимаешь, не тронь! Так и вышло. С тех пор как он в юношеской «Звезды» стал играть, у него не было четверок и в дневниках, не то что в табелях.

У меня-то и троечки были, сами понимаете, всерьез за учебу взялся поздновато, футболом бредил. А Витек - король! Точно. Если б ему еще честолюбия хоть капельку! Это семья виновата. Никаких забот он не знал - откуда быть честолюбию? А в футболе без честолюбия худо. Правда?»

Я вспоминал всех футболистов «Звезды» подряд, и каждый из них интересовал меня по-своему.

Мой земляк Збарский, например, однажды исчез с весеннего сбора. Савельев поднял панику. Сначала он решил, что Збарский к невесте маханул, но выяснилось, что в Москве его нет и родные ничего о нем не знают. Тогда Савельев испугался, что Збарского прямо на Черноморском побережье перехватила какая-нибудь другая команда. Он стал трезвонить в Управление футбола, в Федерацию.

Там его заверили, что никто Збарским не интересовался, никто его не заявлял.