Борис Шурделин - Наша с тобой «Звезда»

- Без меня. По плану. Никакой самодеятельности.- И, обернувшись к Веретееву, предложил:- Пройдем ко мне в комнату?

- Если не возражаешь, лучше прогуляемся. Или посидим на лавочке.

- Как прикажете,- безучастно откликнулся Доронин.

Они обошли дом вокруг и сели в беседке под соснами. Доронин немедленно закурил. Веретеев мельком взглянул, чтобы убедиться: сигареты, конечно, американские - и не ошибся. Однако, как начать этот непростой разговор, старик не знал. Молчание становилось тягостным. Доронин с наслаждением затягивался ароматным дымом, явно не желая облегчать ситуацию.

- Надеюсь, ты догадываешься, что меня заставило прилететь к тебе? - начал наконец Веретеев.

Доронин пожал плечами, от прямого ответа уклонился: понимайте, как хотите,- догадаться мог бы, но нет желания.

- Я не имел права допустить, чтобы ехал он,- продолжал Веретеев,- и как тренер, и как человек. Встреча с тобой его подкосила бы.

- А я, по-вашему, человек железный? - голос Доронина неожиданно дрогнул. Веретееву до сих пор не доводилось слышать в этом стальном голосе таких интонаций. Ему вдруг показалось, что и Доронин стареет.

- Ты поступил разумно, дав согласие на развод.

- Спасибо, что оценили хоть это,- усмехнулся Доронин.- Им бы, конечно, хотелось вывести меня извергом перед всем миром.

Но я сразу пошел им навстречу.

Веретеев знал, что это полуправда. Доронин дважды не являлся в суд и лишь спустя полгода прислал письменное согласие. И вот теперь Веретеев понял: боязнь огласки, страх перед молвой, желание спасти пошатнувшуюся репутацию, а вовсе не добропорядочность руководили Дорониным. Но вряд ли стоит сейчас ставить точки над «и», надо выполнить свою миссию и, значит, не вступать в бесполезные пререкания.

- Пойди и здесь навстречу. В прошлом уже ничего не изменишь.

Надо думать о будущем.

- А почему же никто из них не думает обо мне? Вы считаете, мне легко?

- Я так не считаю. Но ты же ничего не вернешь. И никого.

Если быть откровенным до конца: ты не любил ее. Мне ли не знать, что в каждом городе, куда заносили тебя футбольные дороги, у тебя были…- Веретеев споткнулся на слове, которое готов был произнести,- были… подруги.

Доронин покраснел, с трудом сдержался. И Веретеев понял, что допустил роковую ошибку, теперь он проиграл, потому что Доронин покраснел не от стыда, а от злости, и, значит, ничего хорошего из их разговора не выйдет. Но и останавливаться уже было нельзя.

- Да, да,- Веретеев чувствовал, что пытается убедить себя, а не собеседника,- ты считал, что славой и богатством укрепишь семью, а не любовью, преданностью, и просчитался.

- Давайте прекратим бессмысленное копание в моей душе,сквозь зубы процедил Доронин.- Говорите прямо: чего вы все от меня хотите?

- Неужели не понимаешь?

- Не понимаю, чего еще можно хотеть от меня? И так я отдал все.

- Мальчишкам в этом году идти в школу. Неужели ты не понимаешь, с чем это связано?

- Почему же она не подает на алименты? На раздел имущества?

Пусть все будет по закону.

«О, господи,- мысленно простонал Веретеев.- Он решил, что я приехал за деньгами, за барахлом, за мебелью. Как же теперь с ним говорить? Какие слова найти?» Старик протер тыльной стороной ладони неожиданно вспотевший лоб.

- Пожалуйста, выслушай меня спокойно.- Веретееву стало не по себе, когда он почувствовал в собственном голосе жалобные ноты. Попытался взять себя в руки.- Андрей должен их усыновить.

Именно по закону. Чтоб все было по закону. Чтобы в школу они пошли под его и ее фамилией. Ну зачем тебе портить им жизнь?

Если ты откажешься, ты отомстишь не взрослым, а детям. Не отвечай мне сразу. Подумай. Ты подумаешь и пришлешь все необходимые документы. Это же нетрудно узнать, какие бумаги нужны.

Краска вновь залила лицо Доронина.

- Ах, вот оно что! - вскричал он.- Вот до чего додумались!

А я-то, идиот, готов был им целый контейнер с барахлом послать! - Он вдруг истерически расхохотался.- Да об этом я ни слышать, ни думать не желаю! И не ждите! Это мои дети! Мои! И рано или поздно они сами ко мне придут. Приползут! Когда ваш Соснора и их мамаша пустят их по миру.- Доронин вскочил и навис над откинувшимся к спинке деревянной скамьи Веретеевым.- Приползут! Слышите вы, адвокат-бессребреник. Что вы понимаете в жизни? Любовь и преданность? Когда они вырастут, они захотят жить по-людски. Чтобы все иметь. И тогда им понадобится отец, который и на внуков оставит, и на правнуков.- Он был уже не способен остановиться в своих откровениях.- И передайте им всем, что я женюсь скоро.

На той самой девчонке, которая вбила себе в голову, что любит вашего младшего Каткова. Да, да. На Светлане, на дочке Баженова женюсь. Так и передайте. И тогда они не получат ничего. Ни гроша!

Доронин круто повернулся и выскочил из беседки. Веретеев не мог себя заставить ни посмотреть ему вслед, ни вымолвить хоть слово.

Какой-то раскаленный ком застрял у него в груди, а потом разлился жаром по левому плечу, по спине. Не хватало воздуха, шумело в ушах. Откуда-то издали, сквозь этот шум, прорвался голос Доронина:

«Машина будет ждать вас у ворот»,- и шум снова стал нарастать.

А потом, так же внезапно, все стихло, и только казалось, что сзади, за спиной, пылает костер и обжигает спину.

Он и потом не мог вспомнить, каким образом добрался до машины, как оказался в самолете, кто довез его в Новоднепровске до гостиницы.

Все - как во сне. А на тумбочке возле кровати два голубых, с желтой полоской каждый, аэрофлотовских билета. И он показывает на них пальцем, но не может произнести ни слова. Молодые люди в белых халатах его не понимают. Они поднимают его с кровати и куда-то несут, а он все пытается сказать им, что билеты надо отдать администратору, что они нужны для отчета. Но его куда-то несут, а желтые полоски на тумбочке уплывают вдаль, и он уже ничего не видит, только что-то желтое в глазах. Такое огромное и горячее. Неужели солнце?

Карташев беспомощно развел руками:

- У Веретеева инфаркт. Тяжелый. Отвезли в больницу. Из гостиницы. Хорошо хоть догадались куда.

Святослав прислонился к холодной стене: «Я виноват. Зачем наговорил все Деду? Андрея он не отпустил, но сам стал искать выход. Один. В гостинице. Или нет? Он же посылал администратора в аэропорт. Как же так?»

- Где это случилось? - спросил Свят Карташева.

- Я же говорю: в гостинице. Дежурная вызвала «скорую».

Святослав покачал головой: «Нет, здесь что-то не так».

«Значит, Дед почувствовал неладное, раз поручил мне завтрашние тренировки, а я даже не посмотрел на него.- Андрей прикрыл ладонью глаза.- Только о себе думаем, только о себе. Он там в гостинице. Весь день один. А мы… сынки, называется… Он нас сынками зовет, а мы…»