Борис Шурделин - Наша с тобой «Звезда»

Но сейчас в такси, на этом знакомом до последнего виража шоссе, петлявшем в сосновом бору, он вспоминал о том, что предшествовало гибели Сергея. О своем откровенном разговоре с директором «Южстали» Бурцевым. Бурцев не понял его, как не понимал и настойчивого желания Сергея пригласить Веретеева в «Звезду». О своем конфликте с директором атомградского завода Баженовым, «хозяином» местной команды. Конфликте? Нет, просто несовместимости.

О том, как передавал он атомградскую команду Доронину, у которого с Баженовым - полнейшая совместимость. А подумав об этом, представил себе, как нелегко ему будет встретиться со своими бывшими ребятами, которые сегодня, видимо, одержат четвертую победу подряд и будут отставать от «Звезды» всего лишь на очко.

Его бывшие ребята? Но ведь за полтора сезона в основном составе их осталось всего пятеро, кого-то Доронин отчислил, кого-то перевел в дубль, а кто-то сам не захотел у него остаться.

«Труднее всего будет говорить с теми, кто в дубле,- подумал Веретеев,- с обиженными. Начнут ведь проситься в Новоднепровск».

И рад бы взять их к себе. Но никто не поймет, решат, что он переманивает их, да и разве соберешь в одной команде всех, кого вырастил.

Наверняка нет клуба в высшей лиге, где бы ни играли его воспитанники.

Такси взлетело на последний бугор, и он увидел внизу, в ложбине, бело-голубое здание, в строительство которого за несколько лет работы в Атомграде вложил столько сил. Старший тренер, когда потребуется, способен быть даже прорабом!

У ворот базы он расплатился с шофером, приветливо кивнул старику вахтеру, который, узнав Веретеева, просиял и выскочил из стеклянной будки.

- Надолго к нам? Может, насовсем? Хотя к чему вам? Ваша «Звезда» вон как сияет!

- Нет, Ерофеич, я ненадолго. Старший на месте?

- Куда он денется,- вахтер сокрушенно махнул рукой и заковылял в свою будку.

Веретеев же поймал себя на мысли, что, если бы Доронина на месте не оказалось, он бы не огорчился. И тут же грустно усмехнулся: зачем тогда было сюда лететь? А ведь много раз давал себе клятву: только послематчевая пресс-конференция может свести его с этим человеком. Но вот прилетел сам, непрошеным гостем, и идет теперь по такой знакомой асфальтовой дорожке вокруг цветочной клумбы, которую запроектировали здесь несколько лет назад по его собственной просьбе - как любил он сидеть около нее на лавочке ранним утром, вдыхая аромат влажных от росы цветов и терпеливо ожидая, пока выйдут на зарядку ребята, которых, по обычаю, не могут добудиться врач и второй тренер.

«Теперь-то их, верно, и не будят,- подумал Веретеев,- при его железной дисциплине сами вскакивают минута в минуту, как ошпаренные». О дисциплине и порядке в доронинских командах ходили легенды. Проверяющие из Управления футбола не уставали поражаться строгому распорядку дня, вывешиваемому на доске, указаниям и приказам, до автоматизма отработанным и механически выполняемым одно за другим упражнениям на тренировках. Дисциплина? Почему же тогда «желтых карточек» доронинцы набирают за сезон вдвое-трое больше, чем веретеевцы? Железный тренировочный режим? Не потому ли в доронинских командах всегда такая однообразная, словно заученная, механическая игра? Очки она, конечно, приносит, что верно, то верно. Но разве не для удовольствия, не для радости дана нам эта удивительная игра - футбол? Нет, что ни говорите, как ни пропагандируйте доронинские методы, товарищи проверяющие и товарищи корреспонденты, мы за другой футбол - искренний, веселый, открытый, да, да, да, открытый, азартный, смелый.

Можете считать это старческим упрямством, но Веретееву уже поздно перестраиваться: от нас не убудет, если утром легким стуком в дверь подадим знак, что пора просыпаться, если пошутим и посмеемся на тренировке в паузе между упражнениями. А очки у нас тоже есть, и даже на очко больше останется, если вы и выиграете сегодня.

И пусть мы вчера не выиграли, зато играли красиво. Даже вчера, в этом неудавшемся матче, играли так красиво, как вы не можете.

Ах, и не хотите? Ваше право. А, может, потому и не хотите, что не можете? Палочную дисциплину легче установить, чем игру поставить. Об этом и спорить нечего…

Не первый и не последний раз он так вот мысленно спорил с футбольными оппонентами. «Совсем постарел, значит, если сам с собой разговариваю». Года три назад он только и мог разговаривать на такие темы сам с собой: Доронины да Савельевы процветали, тренерский корпус был полон их единомышленниками. Зато сейчас у него, у Веретеева, немало сторонников. И хоть не стало самого верного наследника, Сергея Каткова, хоть вопреки закону жизни он, старик, оказался фактически наследником собственного ученика - «Эх, сынок, сынок, как нам всем тебя не хватает»,- все же в высшей лиге за их «Звездой» потянулись, не копируя, а подражая, многие клубы. Доронин в Атомграде, Савельев во Лбове, да еще одна московская команда, которая все ниже опускается в таблице, того и гляди вылетит в первую лигу,- вот, собственно, и все «идеологические» противники Веретеева. Чего ж он так волнуется, чего опасается, почему дрожь бьет его от предстоящей встречи с Дорониным?

Неужели не понятно отчего? Да ведь он прилетел, чтобы бросить тому вызов не на футбольном поле. А вне футбола Веретеев всегда, всю жизнь чувствовал себя не подготовленным к борьбе, терялся в больших и малых кабинетах, на больших и малых совещаниях и заседаниях. Всегда знал, что хочет сказать, и говорил, всегда знал, какие надо доводы привести, и приводил их, но почти всегда, почти везде безуспешно. Может быть, и сюда он прилетел напрасно?

К зданию он подошел как раз в тот момент, когда распахнулись стеклянные двери и один за другим («Только что не строем»,мелькнула мысль) потянулись футболисты на утреннюю разминку.

Все они, конечно, сразу узнавали Веретеева и вежливо, пожалуй чересчур официально, здоровались, и все одинаково, одним тоном произносили ничего не значащие слова. Все - и шапочно знающие его, и вовсе незнакомые, и бывшие его игроки. Он понимал их: это означает, что следом идет Доронин. Это же означает, что отношение к «Звезде» и к самому Веретееву здесь однозначное, попросту говоря, враждебное.

С Дорониным пришлось обменяться рукопожатием: требование этикета нельзя нарушать, когда рядом столько молодых глаз.

- С чем пожаловали? - пытаясь придать голосу мягкость, спросил нынешний хозяин базы.

- Надо поговорить,- спокойно отозвался Веретеев. Он никогда заранее не репетировал важные разговоры и выступления. Не потому ли так редко ему удавалось достичь в них желаемого?

Доронин не стал задавать лишних вопросов: надо так надо. Он подозвал второго тренера и сухо приказал: