Борис Талиновский - Футбол по центру. Круифф, Пушкаш и прочие, изменившие игру

Подкрепляет свою гипотезу Тегельбеккер еще и тем, что в Бразилии с 1937-го работал Изидор «Дори» Кюршнер, хороший знакомый Гуттманна по МТК, человек, сотрудничавший с Джимми Хоганом и разделявший его игровые идеи. Кюршнер был старше Гуттманна, получил известность на континенте, как тренер, в 20-е и 30-е годы, когда работал с цюрихским «Грассхопером» и трижды приводил его к чемпионскому званию (1927, 1928 и 1931). Политическая ситуация в Европе 30-х годов Кюршнеру не нравилась, и он подался за океан. С марта 1937-го «Дори» возглавил «Фламенго», центрфорвард которого Леонидас следующим летом поразил весь футбольный мир на ЧМ-38 в Италии. Ассистентом Кюршнера в клубе был Флавио Коста, знаменитый в прошлом футболист, будущий тренер «Фламенго» и сборной Бразилии на ЧМ-50.

Считается, что Кюршнер первым внедрил на бразильской земле прогрессивную на то время тактическую модель W-M. Во всяком случае бразильцы этого не отрицают, соглашаются в принципе, что до этого гоняли мяч как бог на душу положит, а Флавио Коста отзывался о Дори «Крушнере» (так легче, наверно, было выговаривать фамилию) как об учителе и старшем друге.

Вот к нему, как считает Тегельбеккер, вполне мог отправиться Гуттманн, а поскольку 55-летний Кюршнер, имевший проблемы с сердцем, в 1940 году (дата неточна — возможно, позже), не выдержав жаркого влажного климата, умер, то и гуттманн, мол, оказался не у дел.

Документальных подтверждений пребывания Белы в годы войны за океаном, пусть хотя бы разового упоминания мелким шрифтом в какой-либо бразильской газете, исследователи жизни гуттманна не нашли.

По другой версии, в которой сомневается Тегельбеккер, Гуттманн оставался в Венгрии вплоть до 1944-го года, когда страну оккупировала германская армия.

Венгры «своих» евреев ограничили в правах и всячески притесняли, но массово до прихода немцев не уничтожали. Вывоз венгерских евреев в концлагеря для «окончательного решения» начался лишь в 1944-м. Под эту кампанию попал и брат Белы Гуттманна, умерший в лагере в начале 1945 года.

Так что даже Енё Чакнадьв 1964-м вынужден был ограничиться лаконичной фразой: «Во время войны на долю Гуттманна выпали такие же испытания, как и миллионов других европейских современников. Не больше и не меньше. Он остался жив». Другие биографы тем более ничего не накопали.

Дяди Бобы уже целую вечность нет с нами, и за это время кое-что переменилось и дополнилось. Другой вопрос, как к этому относиться...

Вы легко найдете историю о том, как Гуттманн якобы скрывался на чердаке у своего родственника-нееврея, был пойман и отправлен в трудовой лагерь, но бежал в декабре 44-го с группой заключенных, в которую также входил Эрнест «Эгри» Эрбштейн, прошлый-будущий тренер Il Grande Torino, с которым выиграл несколько скудетто и в мае 1949-го погиб в авиакатастрофе на холме Суперга. Гуттманн сумел освободиться накануне отправки в Освенцим, где погибли его отец и сестра.

Эта версия принадлежит одному из биографов Гуттманна Дэвиду Болхо-веру, в 2017 году выпустившему книгу «Великое возвращение: от геноцида к футбольной славе», и автор настаивает — ему удалось заполнить военный пробел в биографии Гуттманна! В принципе, мнение Болховера нас ни к чему не обязывает, но привести его считаю необходимым. Книгой этой не располагаю, но по рецензии журнала «When Saturday Comes» рискну предположить, что автор делает большой упор на национальность Гуттманна, и в такой ситуации было бы нелогично, если б герой вдруг разминулся с Холокостом: «Каждая глава предваряется виньеткой, почти неизменно мрачной, из истории еврейского народа»; «этот плач по утраченному миру, по яркой еврейской Европе, которая больше не существует». В таких случаях футбольная сторона натуры, как правило, уходит на второй план.

На самом деле, непонятно, почему Гуттманн столь старательно избегал разговоров на тему, «где он был с восьми до одиннадцати». Быть может, эти страницы его биографии носят не слишком приглядный характер? Или тренер не хотел вспоминать ужас, которого натерпелся вволю?..

Из интересного: известный журналист и писатель Джонатан Уилсон охарактеризовал Гуттманна как последнего «кафешного тренера» — мол, Бела не мог жить без венских кафе, оттого и вернулся в столицу Австрии, проведя свои последние годы за столиком кафе «Европа» на Кернтнерштрассе. Болховер же, приведя эту характеристику, делает акцент на «Странствующем еврее», классическим примером которого считает Гуттманна — дескать, он только в «Бенфике» задержался на третий сезон, и сам назвал это время «адом»! Спасибо, хоть 4 —2 —4 у Белы не отобрали, хотя и Болховер, и Уилсон сходятся на том, что это «вопрос не столько тактики, сколько стиля». Болховер еще и Чакнадя, первого биографа Гуттманна, походя пнул — мол, тот почти исключил из своей книги тему еврейства...

Осталось заметить, что Болховер — ни разу не спортивный журналист и не историк-архивист, он написал несколько книг по менеджменту, в том числе спортивному, которому он отдает предпочтение перед классическим корпоративным (за счет большей прозрачности спорта).

Автор понятия «живые мертвецы» (немотивированные сотрудники, ау!), критик понятия «талант», когда этот термин используется для необоснованного повышения финансового вознаграждения.

Справедливости ради заметим, что двумя годами ранее также в Англии (а где ж еще, не в Венгрии же или Италии!) вышла книга Доминика Блисса «Триумф и трагедия забытого футбольного пионера», посвященная Эрнё Эрбштейну. Там в подробностях рассказывается, как Эрбштейн, сумевший отпроситься из трудового лагеря, потому что служил давным-давно срочную под командованием одного из офицеров (тот узнал его), спрятал свою семью, использовав ватиканские связи, и как сам в компании Гуттманна и еще троих парней выпрыгнул в окно поезда, уже готового отправиться в Освенцим (в разгар окончательного вопроса из Венгрии в лагеря смерти отправляли по 12 тысяч евреев в день...). Эрбштейн в итоге укрылся в шведском посольстве при посредничестве Рауля Валленберга, а что и как произошло с Гуттманном — неизвестно. «Я жив! Вот так вот.»

В общем, я написал, а вы читайте дальше и оценивайте — кем всё-таки был Гуттманн, евреем, космополитом, Агасфером, бродячим фокусником или просто великим футбольным тренером. — А. Ф.

Первой командой, в которой Гуттманн начал работать в родном Будапеште сразу после окончания войны, был «Вашаш», из которого Бела очень скоро ушел из-за разногласий с руководством. Это был мужественный шаг.