Олег Белаковский - Эти настоящие парни

Такова стоимость спортивной славы. Такова стоимость вот этих минут прощания с олимпийским и мировым чемпионом…

Борис Михайлов…

Все, связанное с этим именем, вспомнить физически невозможно. Софиты, освещающие в эти минуты спортивную арену, где совершает прощальный круг Борис Михайлов, высвечивают в памяти самое яркое, самое сильное, то, что связывает его со мной, с моей тревогой, с моей гордостью за него…

…Саппоро, 1972 год. Олимпийские игры.

Шесть сильнейших команд ведут ожесточенную борьбу за олимпийское «золото»: СССР, Чехословакия, США, Швеция, Финляндия и Польша. Игры, как известно, идут в один круг. Отсюда и обостренность каждой встречи.

Но меня, как врача, признаться, волнует другое. Из заявленного состава мы можем заменить только вратаря и одного полевого игрока. Таков неукоснительный закон олимпийских состязаний. Если будут травмы, если кого-то придется снимать с игры… Однако лучше об этом не думать…

И вот в первой игре, во встрече с финнами Борис Михайлов, сильнейший наш нападающий, получает тяжелую травму.

Был небольшой консилиум. Пришел американский врач, пришел врач шведской команды. Посмотрели, пощупали, повздыхали сочувственно: «Очень жаль, очень. Но играть не сможет. Разве что через месяц, не раньше…»

Заходил взволнованный Чернышев, заходил Тарасов.

Анатолий Владимирович озабоченно спрашивал:

– Олег, что будем делать? Ты же знаешь, какая складывается ситуация…

А ситуация складывалась такая, что чехи отставали всего на одно очко. А что такое одно очко в олимпийском турнире для чешской команды, вам, надеюсь, объяснять не надо, и в каждой игре нам нужна была только победа. Кто мог поручиться за то, что не произойдет случайности? Играть надо было только на победу. А без Михайлова играть и победить нам было бы трудно. Понимали это все. И прежде всего сам Борис.

– Месяц не для меня, – говорил он. – Мне надо играть. Надо.

А колено разбухло и болело так, что не помогала новокаиновая блокада.

Что же оставалось делать?

Я врач, мне и решать.

Взял его, помню, к себе в номер, где жил с нашим массажистом Георгием Лавровичем Авсеенко. Делаем Борису инъекции, массажи, блокады, проводим физиотерапевтическое лечение.

Живет Борис с нами. Ходит по номеру, хромая. Быстро устает нога. Обеды то мы, то ребята приносят ему в номер. Не хочется, чтобы в общей столовой, где обедают спортсмены всех команд, шли лишние разговоры о болезни Михайлова. И так газеты полны сообщений о том, что сильнейший русский игрок травмирован и играть не сможет.

Пропускает одну игру…

Тарасов советуется со мной:

– Олег, как будем вводить Михайлова? Завтра играем с поляками.

– Думаю так. Пусть покатается в третьем периоде. Посмотрим, как будет себя чувствовать. И как будет вести себя колено.

– Хорошо. Пусть будет по-твоему.

Борис не только «откатал» третий период с поляками. Он сыграл его пусть не в полную силу, но сыграл.

А потом был тот незабываемый, решающий поединок с чешскими хоккеистами.

Еще увидев Михайлова в игре с поляками, журналисты и спортсмены не верили в то, что он выйдет на игру с чехами.

А он вышел. И сыграл. И как сыграл! Он с такими ногами, в таком состоянии забивает очень важную для нас шайбу.

Вы помните, мы стали чемпионами Олимпийских игр

1972 года, выиграв эту встречу с командой Чехословакии со счетом 5: 2.

А знаете ли вы, чего стоила Борису Михайлову эта победа?

Боль на протяжении всей игры была такая, что ни бешеные скорости, ни чудовищное напряжение – ничто не могло избавить его от холодного, именно холодного пота.

Потом месяц в больнице…

Так как же насчет спорта во имя здоровья? А разве мужество – это не здоровье духа, в конце концов делающее здоровым и тело?

Час прощания со спортом… Час ухода в большую жизнь…

Что поделаешь, наступит время, и мы постареем. Здоровье будет не то. Силы будут не те.

Но сила духа остается в человеке надолго. Она долговечнее физической силы. И именно ей предстоит вести борьбу на всем протяжении нашей дальнейшей жизни. До конца.

В становлении этой внутренней силы, остающейся в нас на всю жизнь, вижу я особый смысл этих усилий.

В этом я вижу основной смысл «двух минут чистого времени»…

Конечно же, эти записки не вместили в себя и десятой доли того, чему я стал свидетелем за долгие годы работы. Дело даже не в тех или иных конкретных фактах или событиях. Скорее в тех идеях, чувствах, впечатлениях, которыми наполнена жизнь в большом спорте. Тем более что спорт необыкновенно подвижен, динамичен, события, в нем происходящие, сменяют друг друга почти мгновенно. Росчерком ярких звезд возникают и исчезают на его небосклоне имена и рекорды. Но общее движение неизменно вверх, неизменно по возрастающей…

А если ты не выбыл из игры и сейчас, если и сейчас продолжаешь работать в этом мире скоростей, секунд и дистанций, еще острее чувствуешь эту быстротечность. И действительно: настоящее, еще, казалось бы, не успев стать настоящим, уже становится прошлым. А уж о прошлом и говорить нечего.

Вроде бы совсем недавно начиналось для нас с Севой Бобровым спортивное детство на сестрорецкой «бочаге», вроде бы еще вчера видел его стремительные прорывы на стадионах страны, а сегодня развернул «Вечерку» и читаю:

«Наследники В. Боброва».

А дальше строчки газетной хроники, каждая из которых наполнена и грустью и гордостью:

«В прошлом сезоне (это о сезоне 1980 года) участники чемпионата СССР впервые разыграли учрежденный Гостелерадио СССР приз памяти (уже памяти) замечательного спортсмена и тренера, капитана сборных команд страны по футболу и хоккею В. М. Боброва…»

Эта награда, учрежденная в память моего друга, предназначалась самой результативной команде. И было необыкновенно приятно и даже символично, что в тот день в Лужниках приз имени Всеволода Михайловича Боброва вручался представителям армейского клуба. Клуба, которому было отдано столько сил, сердца, времени и нервов.

Все в этот день выглядело очень торжественно. Перед началом матча ЦСКА – «Спартак» на арене появились мои давнишние друзья по спорту, по клубным и сборным командам заслуженные мастера спорта, олимпийские чемпионы Александр Иваницкий и Евгений Майоров. Они держали в руках переливающийся в лучах прожекторов приз. Приз, предназначенный спортсменам моего клуба. Моего и его клуба…

Смотрю на Женю Майорова, смотрю на бессменного капитана армейцев Борю Михайлова, принимающего кубок, вижу их улыбки и вижу в них отсвет его улыбки. Ведь Всеволод Бобров был их тренером и наставником в часы их высокого взлета. Спартаковец Женя, например, завоевал свою золотую медаль, когда их команду тренировал Бобров, а Борис дважды завоевывал призы на первенстве мира и Европы, когда Всеволод Михайлович руководил сборной.