Алекс Хоннольд - Один на стене. История человека, который не боится смерти

Итак, 28 апреля я оказался на стоянке в Pine Creek, стена нависала надо мной. В уме шумел поток из тысячи переплетающихся мыслей. Дул ветер почти штормовой силы, и, хотя это не добавляло мне уверенности, рациональная часть ума была благодарна за то, что, пока я буду лезть по стене, моя кожа будет оставаться сухой и холодной. Затем, как раз вовремя, на мобильный позвонила Стейси. У нас был очень приятный, короткий разговор. Она предварительно подтвердила нашу договоренность встретиться в Тусоне. Внезапно утро в пустыне стало ясным, я почти видел радугу.

Я знал, что испытывать сейчас такую эйфорию к девушке не очень разумно, но я решил что это поможет мне начать прогулку с хорошим настроением и решимостью. Один в каньоне, я слушал пение птиц и звук воды, журчащей по разбросанной гальке. Все эти мелочи внезапно стали значить для меня намного больше. Я ощутил переполняющую меня благодарность за то, что смог оказаться в такое замечательное время в таком прекрасном месте.

Я понимал, что находился в эмоционально неустойчивом состоянии. Однако я хотел сохранить свой душевный подъем, может быть, даже до самого верха маршрута. Я сосредоточился на том, каким захватывающим будет лазанье, насколько я жаждал такого вызова, насколько прекрасен весь сектор. За всем этим чувственным наслаждением плыло настоящее волнение, которое было тем самым «возможно» – возможно, Стейси на самом деле беспокоится обо мне и мы поладим. Мой ум расслоился, словно луковица, в середине которой находилась глубокая тоска, что, вероятно, все кончено.

Я переживал это по дороге к началу маршрута в своем полублаженном состоянии, но, когда уже был на месте, мой ум стал практичен. В итоге мне удалось прекратить следить за настроением и сосредоточиться исключительно на лазаньи. Я знал, что найду свой покой на хитросплетениях движений по углам сложности 5.11+ и в откидках 5.12а. Как обычно, мне потребовалось пройти несколько питчей, чтобы поймать свой ритм, но, как только я начал двигаться, действительно почувствовал себя спокойно. Я плавно двигался от питча к питчу, взбираясь по идеальным углам. Использовать изумительные плоские края, которые попадались по дороге, было одним удовольствием. Я наслаждался своим пребыванием на скале.

Лезть этот маршрут фри-соло после того, как я только раз поднимался на него с веревкой, и то несколько лет назад, было прямой противоположностью суперподготовке, которую я проделал на Moonlight Buttress чуть больше года назад. В некотором смысле я понятия не имел, что я делаю на Rainbow Wall. Кто-то может назвать это безумием. Я предпочитаю думать об этом как о чем-то дерзком. Это определенно заряжало энергией мое приключение. На этот раз я ощущал себя так, будто снова лезу онсайт, только уже без веревки. Мне вспоминались странные движения то здесь, то там, но большую часть последовательностей я открыл для себя заново. Не было никаких сомнений в том, что мое импульсивное восхождение на Rainbow Wall было продиктовано отношениями со Стейси.

Примерно на полпути по маршруту есть ряд простых питчей от 5.4 до 5.8, уходящих вверх и вправо через полки к уютному карнизу на Over the Rainbow Ledge. Здесь мой ум вернулся к реальной жизни со всей той тревогой, которую я вез еще из Долины. К счастью, это помрачение было мимолетным. Довольно скоро я столкнулся с ключом маршрута на десятом питче.

Я был почти в 230 метрах над землей. Я лез по углу в распорке по действительно маленьким мизерам песчаника, перебирая ладонями по поверхностям скалы. Внезапно я понял, чего от меня требует ключ. Нужно было поставить ногу как можно выше, затем прыгнуть и схватиться за хапалу. Самый настоящий дайно ( «dyno» – динамическое движение в прыжке, когда не хватает длины рук для того, чтобы дотянуться до зацепки в статическом положении ), который не сложно выполнить, если лезешь с веревкой и к сему заложил пару прочных френдов. Может быть, именно поэтому я не запомнил этот ключ, когда впервые лез маршрут. Теперь я поднялся к ключу, посмотрел на хапалу, которая была далеко, представил прыжок на нее и сказал себе: «Да ну на фиг!»

Я все еще мог спуститься лазаньем к Over the Rainbow Ledge, пройти траверсом вправо и закончить стену косвенной вариацией Swainbow, сложность которой только 5.10. В том настроении, в котором я пребывал, я хотел закончить начатое. Четыре или пять раз я поднимался по еле заметным зацепам, разведывал ситуацию и спускался обратно. О прыжке не могло быть и речи. Если после прыжка не схватиться за зацепу, то это… смерть.

Спустя время меня осенило. На расстоянии длины рук от крошечных мизеров была маленькая дырка – естественное отверстие в камне, вызванное интрузией черного оксида железа. Я мог утопить в нее только треть левого указательного пальца, а затем положить средний и большой сверху. Это будет сложнейший мизер, и я уверен, что до этого его никто не использовал. В конце концов я перенес весь вес тела на кончик пальца в дырке, уперся противоположной ногой в угол и потянулся вверх. Я смог удержаться на пальце и схватил хапалу другой рукой. Странно, но когда я делал движение, то вместо страха почувствовал абсолютное спокойствие.

Следующий питч – откидка 5.12. Я думал, что она окажется намного проще предыдущего питча, но она была по-своему довольно экстремальной. Погодите, подумал я, это не должно быть так сложно. К тому же теперь у меня не было возможности спуститься лазаньем, потому что нет способа пролезть обратно, используя ту крошечную дырку. Я собрался с духом и пролез в откидку.

Последние два питча пролетели быстро. Я чувствовал себя разогретым и лез с легкостью. Как только я забрался на вершину, сильный ветер почти опрокинул меня. На стене я был защищен от его порывов, но здесь я был полностью открыт ударам стихии. Когда лезешь фри-соло, то дюльферить вниз не вариант – просто потому, что нет веревки. Теперь я съежился в небольшой дыре, переобул скальники на треккинговые ботинки, которые нес в небольшом рюкзаке вместе с едой и водой.

Спуски с Moonlight Buttress и Half Dome были довольно обыкновенными – можно было спуститься вниз по тропам, где каждый день ходит множество туристов. Спуск же с Rainbow Wall был в свою очередь ужасным. Приходилось технично карабкаться по гладким плитам песчаника весь путь до известняковых гор на западе от Red Rocks, чтобы достигнуть спуска выше каньона Oak Creek. До Oak Creek нужно обходить вокруг вершину, у которой северно-восточная стена – это Rainbow Wall. Весь спуск чувствуешь себя медведем, карабкаться очень сложно. Затем оставалось пройти пешком по голой пустыне до моего фургона. В этот момент я уже ощущал себя так, будто участвовал в гонке на выживание, – ни еды, ни воды. Только бесконечная ходьба.

В одно мгновение мое ощущение спокойствия, которое несло меня вверх на вершину, исчезло. Уже отойдя далеко от стены, меня начало охватывать мрачное настроение. Я ликовал оттого, что смог подняться соло на стену, но внезапно испытал гораздо меньше оптимизма по отношению к моей реальной жизни. Спускаясь вниз, я ломал голову над тем, смогу ли действительно спасти свои отношения со Стейси или это даже не стоит усилий. По мере того как каньон разрастался передо мной, послеполуденное солнце припекало сильнее, мир казался менее привлекательным, чем когда я поднимался. К тому времени, когда я достиг голой пустыни и начал двигаться, петляя, к своему фургону, я был все менее удовлетворен своим восхождением и уверен в том, что вскоре останусь один. Мое настроение стало настолько же плохим, насколько было хорошим, казалось, я не в силах держать его под контролем. Опыт всего пережитого сделал меня немного чувствительным. Постоянный вой ветра, сокрушающее тепло солнца, голод, жажда, умственное напряжение – все это заставило меня почувствовать себя уязвимым.