Алекс Ферр - Одиночный рубеж 2: Дети Смерти [СИ]

Казематы гостеприимностью не радовали. Комната четыре на четыре метра со слежавшейся на полу соломой нагнетала отчаяния. Вот и расторговался. Одна ошибка — забытая тентакля, свела все старания на нет. И все же Селеста осталась свободной. Вот только много ли она сможет без денег и товара, которые остались у меня в Хранилище? Ей не хватит ни на кристаллы, ни на взнос за недвижимость. Всё пойдёт прахом.

Красок добавляла поза, в которую меня уложили добрейшие тюремщики: задницей кверху, лицом на холодной каменной скамье.

Серый интерфейс и вовсе выводил из себя. Исчезло окно управления Меднокрылом, в которое я периодически поглядывал, чтобы удостовериться: у Древа всё хорошо.

Чёрт! Ненависть к Охотнику смешалась с сожалением о своей беспечности и страхом грядущего. Изучать грязно-серую стену, к которой было повёрнуто лицо, у меня никакого желания не было, поэтому я просто прикрыл глаза, продолжая на разные лады сводить воедино все линии реальности и лихорадочно размышлять о том, как мне всё же отсюда выбраться.

Тело затекло, я находился в очень неудобном положении, и на данный момент не мог даже толком пошевелиться: сейчас беглец из меня феерический. Но, возможно, с течением некоторого времени у меня появится шанс сманеврировать.

Послышался металлический шелест ключа в замке. Напряг уши: так и есть, кто-то ко мне пришёл. В дурацкой позе не получалось даже повернуть голову, чтобы рассмотреть гостя. Но напрягло другое: после того, как скрипнула решетка и послышались шаги, на пол что-то тяжело свалилось, нехорошо звякнув.

Я похолодел: не зря же меня связали и уложили на живот. Будут пытать? Да я и сам с удовольствием отдам им Охотника для перманентной мести.

— Эй, я всё готов рассказать. Пытки — это лишнее.

Холодная усмешка вместо ответа. Чёртовы инквизиторы!

Хоть боль в игре и не такая, как в моём мире, но вряд ли будет приятно ощущать на своих конечностях костедробильные клещи.

Металлический звук стал ритмичным, будто кто-то сбрасывал в кучу один предмет за другим.

— Вы слышите? Не надо меня пытать! Я ничего не сделал.

И снова в ответ даже и полфразы не прозвучало.

Лучше бы в тишине лежал. Нервы пошаливали, к пыткам я был морально не готов. Да и вообще, кто-нибудь может быть подготовлен к тому, что ему будут выворачивать суставы и резать по кусочку, будто на рагу?

Чёртова тентакля! В жизни больше не буду призывать это похотливое убожество!

Дверь снова скрипнула.

— Спасибо, Дордер, я дальше сам, — прозвучал знакомый голос.

Архивариус!

— Гупетте! Я не виноват! Я ничего не делал! — уже в истерике выкрикнул я, понимая, что подготовительный этап окончен, и, похоже, писчий будет вытаскивать из меня информацию лично.

— Да ладно вам, — почти над самым ухом раздался голос. Мне заботливо повернули голову, открывая обзор. Один фиг, кроме складок брюк Гупетте ничего не рассмотреть. — Мы же не варвары, и все вопросы решаем беседами. Тем более, что в большинстве случаев этого более чем достаточно. Ты готов к диалогу?

Он издевается? К чему было это устрашение железными погремушками?

— Готов.

— Вот и отлично, значит, задерживаться не придётся. Уверяю, тебе, друид, бояться нечего, если ты невиновен.

Это немного обнадёжило, но полностью предчувствия чего-то плохого не убрало. Да и само моё положение к спокойствию никак не располагало.

Архивариус сделал пару шагов назад, до дальней стены и присел на грубый низкий табурет. Наконец я смог разглядеть его лицо: сосредоточенное, внимательное, без капли ненависти и сторонних чувств. Сугубо деловой подход.

Гупетте достал из внутреннего кармана куртки плоский предмет, похожий на медальон, по размеру с ладонь. Резная плашка из тёмно-синего камня зажглась спокойным сиянием. Оно разрасталось, усиливалось, заставляя меня щуриться, вызывая боль в глазах и слезы. Через секунду я понял, что светится не медальон, а сама лавка, на которой я лежал.

— Итак, Штрих. Слушай мой вопрос. Сегодня ночью из своего дома исчезла девушка восемнадцати лет, Филидия. Высокая, стройная, волосы — светлые, с широкой тёмной прядью у пробора. Глаза зелёные. Пропала из собственной спальни. Знаешь что-нибудь про её исчезновение?

Я молчал. Насколько хорошо и в деталях я помнил свой сон о похождениях Охотника, описанной Гупетте девушки у него в пользовании этой ночью не было.

Наверное, я молчал бы и дальше, но рот раскрылся сам:

— Нет, я о Филидии ничего не знаю. По поводу исчезновений кое-что могу рассказать, но это вам вряд ли поможет.

Что за словоблудие напало? Но архивариус чуть подался вперёд, поощряя меня на продолжение рассказа.

— Так что ты знаешь о внезапных исчезновениях? — внимательно глядя на меня, поинтересовался он.

— Касательно девушки — ничего. Но могу предположить, что её так же, как и меня сожрал Форштевень.

— Кто?! — брови собеседника поползли вверх.

— Форштевень. Дух авантюризма. Чуть больше недели назад эта тварь проглотила меня и, возможно, мою сестру. Я перенёсся из своего мира сюда и был назначен друидом Древа, которое поклялся защищать. А где…

— Значит, Форштевень, — задумчиво протянул Гупетте, всерьёз раздумывая над тем, что в реале сочли бы небылицей. Сказкой, не имеющей право на существование.

Ох и наболтал же я, как бы боком не вышло. Но корить себя уже поздно.

Повисло тягостное молчание. По лицу архивариуса было видно, что он над чем-то раздумывает, а мне прерывать его внутренний диалог очень не хотелось. Точнее, говорить мне больше не хотелось вообще.

— Скажи, друид, с какой целью ты прибыл в Алесун? — наконец поднял голову и поинтересовался у меня писчий.

— Купить башенных кристаллов и осмотреться на дальнейшую перспективу, — ответил я, понимая, что собеседник, скорее всего, перестраховывается. А ещё меня терзало смутное подозрение: резной медальон в его руках — аналог сыворотки правды. В противном случае про мой родной мир он бы и слова не услышал.

— И всё?

— Всё.

— Нет ли у тебя скрытых планов навредить городу? Сотрудничаешь ли ты с поганью?

— Оба раза «нет».

— Хорошо, — Гупетте кивнул. — Знаешь, ты мне сразу не понравился. Возможно, потому что я не переношу на вид другие расы. Но к тому, что сейчас произошло, это не имеет никакого отношения. Как только вы вошли в ворота, начались неприятности. Я не мог не отреагировать.

— А что ещё случилось? — архивариус убрал медальон, и ко мне наконец вернулся дар спрашивать.

— Торговцы как собаки передрались, и ещё, к тому же, пропавшая дочь одного из них… В общем, этот уважаемый человек с уверенностью сказал, что именно тебя видел в своём доме. С ним уже другой разговор, лжесвидетельство тоже наказуемо.