Гагик Карапетян - Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

Наблюдая за работой Садырина, я отчетливо видел, что всем этим он очень хорошо вооружен. То есть если трудился с игроками над скоростной выносливостью, было видно: предлагаемые им упражнения – не «изобретение велосипеда», а уже апробированные, доказавшие пользу упражнения. То же самое можно было сказать в отношении выработки выносливости и других специальных качеств, необходимых футболисту для поддержания высокого уровня мастерства и физической формы.

Кстати, для Садырина-тренера физподготовка имела большое значение. И в этом он напоминал Лобановского. Во всяком случае, внимательно изучал редкие статьи, посвященные особенностям подготовки футболистов киевского «Динамо». Да и по игре его питомцев уверенно можно было сказать: наработки Валерия Васильевича не являлись для Садырина «тайной за семью печатями». Короче, он не копировал, не подражал, но некоторые существенные моменты брал за основу.

– А как Павел Федорович относился к вашей миссии? Учитывал мнение врача?

– Да, его можно было отнести к тем тренерам, в работе с которыми я мог рассчитывать, что мое мнение будет услышано. В сборной времен Садырина я всегда присутствовал на тренерских советах, участвовал в обсуждениях по составу, потому что, ежедневно проводя обследование, находился в курсе функционального состояния всех игроков. Эта информация чрезвычайно интересовала Павла Федоровича. Я ее ему обычно докладывал каждый день, сразу после утреннего обследования.

– Как определялась Садыриным ваша роль в реализации его программы подготовки?

– По этому поводу он говорил примерно так: «То, что вы выявили какие-то признаки – это ваша проблема. Применяйте фармакологию, все, что считаете нужным. И если можете помочь, делайте это без последствий для тренировочного процесса».

Считаю, что Павел Федорович был прав, когда говорил «это ваша проблема».

Если, допустим, игрока «Х» готовили на какую-то позицию, а я сообщал, что у него определенная стадия утомления, он ко мне прислушивался. Но при этом не считал, что это – основание для пересмотра планов. Врач должен был помочь решить эту проблему. В конце концов, я имел ряд разрешенных фармакологических средств, которые можно было использовать даже на чемпионатах мира.

– Как к Садырину относились игроки сборной? Не возникали коллизии?

– Если и возникали, то до поры до времени, и не очень серьезные. А главное – они быстро разрешались. Да! Он говорил в глаза неприятные вещи. Но непредубежденные люди хорошо знали – Садырин чаще всего прав. Да, возможно, порой перегибал палку. Но, по крайней мере, опять же трудно оспорить – всегда оставался честен. По отношению к игрокам, болельщикам, пред самим собой, наконец. Чем, по-моему, особенно привлекал любого нормального человека.

Другое дело, что отнюдь не всегда ему отвечали взаимностью. А кое-кто в конце концов пошел на предательство, которое ждало Павла Федоровича накануне события, которое могло стать вершиной его тренерской карьеры.

– Вы имеете в виду скандал, разразившийся накануне чемпионата мира-1994?

– Да, это случилось примерно за полгода. Если иметь в виду письмо группы игроков – кандидатов в сборную, последовавший за этим бойкот и все такое прочее…

– Кем же подобные шаги инициировались? Неужели футболистами? И кто/ что за всем этим крылось?

– Знаете, до сих пор многое не могу понять.

– Ну, может, попробуем теперь кое-что восстановить. С чего, собственно, заварилась каша?

– Трудно сказать точно. Пожалуй, сразу после матча, закрывавшего цикл отборочных игр нашей команды.

ГРЕЦИЯ – РОССИЯ – 1:0 (0:0). 17 ноября 1993 г. Отборочный матч XV чемпионата мира.

Афины. Олимпийский стадион. 70 000 зрителей.

Россия: Черчесов, Хлестов, Онопко, Никифоров, Кульков, Шалимов (к), Добровольский, Попов (Мостовой, 82), Колыванов, Юран (Саленко, 46), Кирьяков.

Гол: Махлас (70).

– На основе чего возник конфликт между группой игроков и старшим тренером?

– В том-то и дело, что вроде на пустом месте. Само поражение грекам ничего не решало: наша сборная уже завоевала путевку в США, на финальную стадию первенства мира. Правда, до этого вокруг команды шла закулисная возня, которую не берусь описывать. Однако предчувствие того, что заваривается мутная каша, носилось в воздухе. «Холодный ветерок» дул откуда-то сверху – от спортивных руководителей страны, от Шамиля Тарпищева, который тогда трудился советником президента Ельцина по физкультуре и спорту. Думаю, и Олег Романцев при этом не оставался в стороне – тоже, похоже, приложил к этому руку.

Так или иначе, но поначалу негатив не сильно ощущался. А вот после игры с Грецией вдруг полезло. Причем сразу после матча, в раздевалке, где состоялось собрание. Срочность его проведения диктовалась, кроме прочего, тем, что игроки разъезжались по клубам – кто в России, а кто – в Италии или Испании. Да и прошедшую встречу надо было обсудить по горячим следам.

Естественно, на собрании Садырин высказал неудовлетворенность игрой подшефных. И при этом, свидетельствую, сделал так, что никого это особенно не обидело. Потом выступил присутствовавший на собрании руководитель РФС Колосков. И, видимо, не предполагая, во что его слова могут вылиться, сказал: не устраивает не только игровая, но и общая дисциплина в команде. Для подтверждения сказанного привел пример со спортивной формой:

– Вы обязаны выходить на поле в бутсах «Адидас». А играете черт-те в чем!

– То есть возникли противоречия на рекламной почве?

– Да был бы, что называется, повод! А спичка, которую можно бросить в порох, найдется. И закоперщики объявились: Шалимов, Колыванов – они в той сборной футбольными гигантами себя ощущали. Эти двое и еще несколько человек – по-моему, Добровольский, Кирьяков – выступали очень резко.

Да вы посмотрите, говорили они, что у нас происходит! В Новогорске готовимся – выключают отопление. Мы мерзнем! Приезжаем на сбор в Москву – никто не встречает. На самом-то деле обычно всегда дожидались, но однажды, действительно, что-то «засбоило», ребятам самим пришлось из аэропорта добираться. Однако и это лыко в строку. К тому же – вот форма: посмотрите, в чем играем. А еще премиальные – их хронически задерживают…

Словом, пятое-десятое. В сумме набрали кучу проблем – действительных и мнимых, к львиной доле которых Садырин никакого отношения не имел. Короче, увидев, что собрание идет в абсолютно неконструктивном духе, Павел Федорович решил полемику прекратить. И, видимо, в надежде, что утро вечера мудренее и на следующий день ребята взглянут на все нормальными глазами, сказал:

– Ну ладно, поехали в отель на ужин!

Однако те, кто в три горла кричал, оказывается, уже в инициативную группу сбились. Потому что на ужин не пришли. А собрались в номере – кажется, у Шалимова – и решили написать письмо, выставив в нем все претензии к Садырину. Однако отнюдь не все захотели свою подпись ставить. Не стали этого делать Харин, Корнеев, Галямин. Не подписали почти все армейцы. «Спартачи», наоборот, подмахнули, хотя о содеянном потом, все же отправившись на чемпионат мира, открыто сожалели. В итоге твердо отказалась играть под руководством Садырина в сборной группа, в которую вошли Шалимов, Кирьяков, Добровольский, Колыванов, Канчельскис.