Гагик Карапетян - Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

Вернувшись к себе, выпили по рюмке. Я – за компанию. А Женя, хоть и немножко, но отчасти снял с себя напряжение. Слово «отчасти», кажется, необходимо применить здесь потому, что история с поражением на «пятисотке» у Евгения все равно не шла из головы. Ведь его, классика, обошел американец Макдермот. Их стили различались, как небо и земля. Парикмахер по профессии, этот паренек был типичный «силовик». Он бежал чуть ли не полустоя. Но мощно. И победил из-за того, что Гришин не выиграл. Неужели его время прошло?

Со следующего дня Евгений начал усиленно готовиться к выступлению на «полуторке». Но в итоге не только не победил, но даже не попал в число призеров. Для меня провал великого спортсмена и близкого человека однозначно окрасил те дни Игр в темный цвет.

– А с кем были связаны светлые моменты?

– Ну, конечно, с общим успешным выступлением всей сборной СССР. В том числе конькобежцев, пять раз поднимавшихся на высшую ступеньку пьедестала. А если персонально – то, безусловно, с Лидией Скобликовой. Ведь, считай, только что на соревнованиях 1963 года она выиграла четыре золотые медали. И вот Инсбрук – и снова столько же «золота», но на этот раз высшей олимпийской пробы.

Конечно, в наших спортивных кругах все знали: Скобликова – моя подшефная. Понимали, что в ее выдающемся успехе была определенная доля и моего труда. А тут к тому же – далее еще будет подходящий повод коснуться этого подробнее – титулованная чемпионка озвучила благодарность мне на всю страну. И до того положительными отзывами других наших мастеров, которым удалось помочь по медчасти, обойден я не был. А вслед за заявлением Лиды оказался в центре общественного внимания. Не обвиняйте в нескромности, но объективности ради придется признаться – после Инсбрука я попал в премьер-лигу спортивных врачей.

– Итак, в Москву вместе со сборной конькобежцев вы, Савелий Евсеевич, вернулись, что называется, «на щите». И даже, как выразились, оказались в фаворе. В чем же это выразилось?

– Тут один из верных признаков – отношение руководства Спорткомитета СССР. Мне стали благоволить. И даже вдруг командировали на Игры, которые теперь называются параолимпийскими (тогда они де-юре не проводились. – Прим. Г.К. ).

– Любопытно! Можно подробнее?

– О, это была интереснейшая поездка. Началось с телефонного звонка в том же 1964 году, но уже после Инсбрука, разумеется. Звонила сотрудница международного отдела Спорткомитета, где с той поры, как я стал выездным, меня хорошо знали: «Савелий, хочешь в Америку поехать?» А почему бы и нет, думаю, раз жизнь удалась! Лето – от коньков я свободен.

– Конечно, хочу, – отвечаю. – А с кем?

– Ну вот, – резво откликнулся голос из трубки. – Решением руководства поедешь с командой глухонемых.

«Глухонемых»! Для меня это стало вроде шоковой терапии.

– Я-то при чем?

– Турниры пройдут в Вашингтоне. Собирайся! Срочно заполняй анкеты – будем подавать документы для получения визы, покупки билетов, бронирования отеля…

Словом, оформили. И я улетел. Делегация наша, между прочим, оказалась нехилая – человек семьдесят за океан отправились. Спортсмены готовились соревноваться в самых разных видах: от легкой атлетики до борьбы и от бокса до футбола. И на всю команду один врач. Со мной, правда, поехала переводчица Виктория Фокина, жена журналиста Юрия Фокина (известный тележурналист советской эпохи, родоначальник жанра телерепортажа. – Прим. Г.К. ). Я и с ним потом познакомился. Она – в высшей степени интеллигентная и образованная женщина. Кроме нее, в делегацию входил сурдопереводчик. Оно и понятно, учитывая контингент. Ему ведь и тренерам нужно было помогать – они, конечно, говорящие, но общались-то с глухонемыми. Кстати, между спортсменами из разных стран языкового барьера не существовало, да и не могло быть. Я это по пути в США наблюдал.

Советская делегация летела через Брюссель, где пересела на лайнер, перебросивший нас через океан. Этим же самолетом в США добиралась сборная Бельгии. Когда они и наши ребята встретились в аэропорту, я стал свидетелем того, как все вдруг оживленно и дружелюбно обменивались жестами. Сурдопереводчик пояснил, что, хотя разговорная речь у одних и других отличалась, в их «арсенале» осталось много общих обозначений, чтобы они без труда могли понимать друг друга.

– Чем запомнились столь неординарные соревнования?

– Хозяева организовали их блестяще. Мероприятие курировал семейный клан Кеннеди. Они же его спонсировали. В церемонии открытия участвовал Роберт Кеннеди. В тот же день в честь спортсменов дали концерт. На нем я впервые увидел сестер Берри, популярных американских певиц, которые тогда пользовались бешеным успехом в мире. Хотя в зале сидели глухонемые, а перед ними выступали замечательные артисты, которых они не слышали, зрители тепло принимали каждого из них.

Турниры проходили в университетском городке. Там же располагалось общежитие, где поселили участников. Все было удобно, все под рукой. Словом, американцы уделили максимум внимания как организации соревнований, так и бытовым вопросам.

Параолимпиада оказалась событием значимым. Мы это поняли, хотя бы потому, что на следующий день после прибытия в Вашингтон всю нашу делегацию принял посол СССР в США Анатолий Федорович Добрынин. Общение с ним, беседа, сам статный супердипломат произвели на меня сильное впечатление. Не зря он более двух десятилетий (!) работал полпредом Страны Советов. Кроме того, Добрынин подкупал окружающих человеческими качествами. Что, кстати, потом подтвердили в частных разговорах сотрудники, которые с ним долго трудились. Все без исключения высоко отзывались о его хорошем к ним отношении, умении не только спрашивать с подчиненных, но и в случае необходимости их защищать.

Кстати, о подчиненных. До встречи в приемной посла меня поджидал неожиданный, но очень приятный сюрприз. Я уже рассказывал, что в годы учебы увлекся баскетболом, выступал за сборную института. Когда мы всем клубом – три мужских и две женских команды – участвовали в первенстве Москвы, то в подгруппе частенько встречались на площадке и с ребятами из МГИМО. В ту пору за нашу 1-ю женскую выступала симпатичная Нина Краснова. С ней тогда познакомился, а потом начал за ней ухаживать обаятельный паренек из сборной МГИМО Сережа Голубничий. Через нее и мы познакомились, позже сдружились. Потом жизнь нас как-то развела. Однако в первый же мой выезд за границу с конькобежцами (1958 год, чемпионат мира в Финляндии) нос к носу столкнулся в нашем посольстве с Сергеем. Его, оказывается, после окончания института распределили туда на работу в качестве атташе.