Гагик Карапетян - Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

Ну, что тут поделаешь? Я позвонил друзьям-коллегам, которые специализируются в психиатрии. Они встретили Федора в аэропорту и – без возражений и сопротивлений с его стороны – отвезли в спецбольницу № 7 на Каширке. Перед тем как приступить к лечению, эксперты ознакомили меня с диагнозом. «Чрезмерный стресс» – так он звучал в их деликатной формулировке.

Нагрузка в 1983–1984 годах на плечи Черенкова, действительно, легла громадная. Он привлекался и в обе сборные (в олимпийской играл под руководством Малофеева, в первой – Лобановского), и защищал честь «Спартака». И вот результат – серьезный нервный срыв.

– Если не ошибаюсь, он вынужден был примерно год забыть о футболе?

– Да, столько времени занял курс лечения и период реабилитации. Покинув клинику, Федор вскоре вернулся в клуб. Причем настолько успешно, что в 1985-м его вновь включили в сборную. В Москве 2 мая проходила встреча с национальной командой Швейцарии (4:0). В конце 2-го тайма Малофеев выпустил Черенкова. Заполнившие трибуны болельщики, не ожидавшие столь приятного сюрприза, все как один встали и овацией приветствовали появление любимца.

В феврале 1986-го, готовясь к первенству мира, мы выехали в Мексику. По моим наблюдениям, среднегорье неблагоприятно сказывается на самочувствии хронических больных. Во всяком случае, тогда этот негатив проявился. В конце сбора, вдруг подняв меня среди ночи с постели, Черенков неожиданно сообщил:

– Моя жена при смерти – я должен лететь в Москву!

И дальше понес полный бред. Я, как мог, пытался его успокоить:

– Да с чего ты взял-то, Федя? Дома у тебя все нормально…

Но никакого эффекта. Пришлось об этой внезапно возникшей ситуации немедленно доложить Евгению Александровичу Рогову. Тогдашний начальник команды в присутствии Федора набрал номер его домашнего телефона и передал ему трубку. Главным в тот момент было убедить Федора в том, что с его родными полный порядок…

После столь серьезного сигнала руководители сборной стали подумывать о том, чтобы Черенкова срочно отправить домой. Однако, побоявшись сажать его одного, без сопровождающего, в самолет, приняли другое решение. Федора освободили от занятий, установили за ним аккуратный контроль.

По возвращении в Москву к Черенкову снова пришлось подключать уже лечивших его врачей. Шаг этот себя оправдал, потому что спустя какое-то время состояние Федора улучшилось. А после того как он заиграл в «Спартаке» на прежнем своем высоком уровне, Малофеев пригласил Черенкова в сборную для выезда на первенство мира в Мексику. Визуально, мне казалось, Черенков выглядел нормально.

Однако незадолго до вылета Малофеева сменил Лобановский. И среди футболистов, которых в последний момент он «отцепил» от сборной, оказался и Федор. Причем Валерий Васильевич ему о своем решении сообщать не стал. Вызвал меня и сказал:

– Прошу дипломатично, как это вы умеете, поговорить с Черенковым. Деликатно дайте знать, что в дальнейшем он в сборную привлекаться не будет из-за болезни, которая может в любое время обостриться.

Дипломатия дипломатией, а суть-то от сказанного не меняется. Я не знал, с какого боку подступиться с этой черной для несчастного парня вестью. Взволнованно, путаясь в словах, начал издалека:

– Претензий к тебе никто не предъявляет. Но в целях профилактики, чтобы сохранить твое здоровье… Ведь мы опять летим в Мексику, где на супертурнире возникнет чрезмерная стрессовая нагрузка… К тому же высота может вернуть твои прежние проблемы…

Выслушав это бормотание, Федя не выдержал – заплакал, Потом взял себя в руки, собрал сумку и уехал из Новогорска. Далее ситуация развернулась самым непредсказуемым образом. Красно-белые традиционно имели много влиятельных болельщиков, в том числе в ЦК КПСС. В штаб-квартире этой тогда могущественной в стране организации наиболее активным спартаковцем считался товарищ Дымков, возглавлявший выездной сектор.

Узнав, что Черенкова вывели из сборной, он примчался в Новогорск. В беседе с Лобановским высокопоставленный гость напирал на то, что Федор – народный герой. Соответственно его отсутствие в команде может отрицательно сказаться на отношении к ней со стороны армии советских любителей футбола. Беседа была обставлена как нечто строго конфиденциальное. Единственным свидетелем того разговора оказался Симонян, в котором Дымков признавал большого авторитета.

– Кстати, какую позицию занял Никита Павлович?

– Находился в глубоком раздумье. Знаю это, потому как Никита Павлович делился сомнениями со мной.

– Знаешь, – говорил он, – сейчас к Черенкову вроде претензий нет. Но кто может предсказать, что с ним будет дальше. Рискнуть? Ну, давай попробую уговорить Лобановского взять Федю на чемпионат.

Валерий Васильевич на себя бремя окончательного решения вопроса тоже не стал брать. Его резюме прозвучало так:

– Идите к доктору! Если он возьмет на себя ответственность, возражать не стану…

– Как говорится, «стрелки» перевели на вас.

– Да! Не первый, как говорится, и не в последний раз. Дымков соблаговолил заглянуть ко мне лично. Что, впрочем, ничуть не помешало ему разговаривать со мной, мягко говоря, некорректно. Я доходчиво ему объяснил:

– Несколько месяцев назад у Черенкова случился рецидив. Поэтому нет гарантии, что он, даже пройдя в Мексике завершающий этап подготовки без сучка и задоринки, примет участие в первенстве мира…

Не дослушав меня до конца, ВИП-болельщик развернулся и отправился, как выяснилось, опять к Лобановскому. Приняв во внимание мое мнение, главный тренер объявил окончательное решение:

– Нет, Черенкова мы с собой не возьмем!

Дымков, не пощадив даже Симоняна, снова стал давить на руководство сборной. Скандал набирал обороты, когда раздался звонок из Москвы. Компетентные товарищи сообщали: многочисленная группа фанатов с транспарантами приближается к базе.

– По-моему, этот метод убеждения соответствует русской поговорке – не мытьем, так катаньем.

– К тому времени Черенков уже находился дома. Лобановскому доложили, что к нам идут спартаковцы! Неизвестно, что может дальше произойти!

Главный тренер со свойственной ему невозмутимостью обратился к Никите Павловичу:

– Ну, что? Может, пригласить охрану?

Фаны в расположении сборной так и не появились. И скандал рассосался сам собой. В сборную Черенкова – во всяком случае, пока у ее руля до 1990-го оставался Валерий Васильевич – больше не звали. Хотя за «Спартак» Федор еще выступал. И вроде никто рецидивов в его поведении не наблюдал. Если не считать, так сказать, небольших сезонных отклонений. В 1994-м неординарного мастера тепло проводили из большого футбола: