Гагик Карапетян - Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

– «Поголовно» – это явное преувеличение. Травма травме рознь. Очень тяжелые, бывает, требуют полугодового периода восстановления. Например, модная нынче болячка – повреждение передней крестообразной связки, имеет существеннейшее значение для коленного сустава. Если она не в порядке, футболист играть не может. Единственный метод лечения – операция. Наши хирурги, возможно, и не хуже иностранцев, но в остальном – реабилитации, методике послеоперационного восстановления – мы явно уступаем. Поэтому и приходится отправлять ребят за рубеж.

– Может, имеет смысл напомнить, где лечатся «железнодорожники»?

– Что касается оперативного вмешательства, то этим вместе с Ярдошвили занимаюсь я. А если возникает необходимость в сложных операциях, ребят отправляем за границу. Причем так поступаем не только мы, но и коллеги в ведущих российских клубах.

Наиболее тесными можно назвать наши контакты с доктором «Штутгарта» Фройлихом. Это сотрудничество развивается с 1996 года. Из «железнодорожников» первым пациентом этого прекрасного немецкого специалиста стал Евгений Харлачев, которого я привез в Германию на операцию после повреждения мениска. С тех пор все наши повторившие путь Харлачева ребята оставались довольны. Ни одного случая осложнений, рецидивов.

Следующая наша «точка» – Мюнхен. Там решаем проблему с другой «популярной» болячкой, ограничивающей движение футболистов – расширением паховых колец. С 1997-го сотрудничаем по данным поводам с профессором Ульрих Мушавик. Ее нам рекомендовал Бородюк, тренер сборной России. До того как Саша провел у нас два сезона (1997–1999), он несколько лет выступал за немецкие клубы. Тогда же оперировался у Мушавик. Кстати, у нее помощница Майя, русскоговорящая грузинка, закончила местный мединститут.

– Мне пришло на память ваше наблюдение за тем, насколько внимателен Семин ко всему живому – к тем же цветам на клумбе перед главным корпусом на спортбазе в Баковке. Как он умеет это живое подметить и поддержать. Разные тренеры работали в нашем футболе. И разные эпитеты можно было бы через черточку приписать к их должности: «тренер-диктатор», «тренер-новатор», «тренер-экспериментатор». Даже «тренера-заочника» и «тренера-временщика» можно отыскать. Юрий Павлович, по-моему, «тренер-садовник».

Ведь это факт, что каждый раз после его ухода жизнь в футбольном хозяйстве клуба явно увядала. А вновь возрождалась – стоило только Палычу снова встать за пульт управления командой «железнодорожников»…

– Тут ведь все очевидно. Потому что зримо. Семин по натуре – созидатель. И мне представляется, что все, как он задумал, может, еще в начале тренерской карьеры в «Локо», постепенно сбывается. Понимаете, я и миллионы наших болельщиков спим и видим заветный сон, когда на российских полях появится команда, которая вернет былую славную репутацию отечественному футболу, завоеванную прежними поколениями выдающихся мастеров. Я почему-то верю: если такое в обозримом будущем случится, то это, скорее всего, будет команда Палыча.

– Савелий Евсеевич! Нам предстоит необычная заключительная беседа. Когда мы вроде обо всем и обо всех переговорили, вы неожиданно предложили рассказать о своих наиболее заметных промахах за десятилетия профессиональной практики. Естественно, я согласился на столь неординарный финальный поворот в наших околофутбольных посиделках. Тем более что пословица – не ошибается только тот, кто ничего не делает – популярна во все времена и во всех сферах человеческой деятельности.

Со своей стороны, я потом, в качестве «десерта», попрошу рассказать о нештатных ситуациях, в которые вы попадали волею обстоятельств.

– Спасибо за то, что вы сразу поняли и поддержали мою идею. Поэтому начнем без «разгона».

Итак, апрель 1970 года. Во время одного из товарищеских матчей за рубежом, который состоялся незадолго до выезда на чемпионат мира в Мексику, спартаковец Виктор Папаев получил травму голеностопного сустава. Уже в Москве мы, сделав снимок, определились с диагнозом – внутрисуставной перелом одной из косточек. Пришлось положить гипс, начать длительный курс лечения… По-моему, случившееся больше всех расстроило Качалина.

– С одной стороны, его, главного тренера, понять можно. С другой – в любой сборной, как правило, запасных игроков не меньше, чем ключевых. Их общий уровень настолько высок, что эта градация нередко выглядит условной.

– Теоретически все так. Но потеря Папаева была особенно чувствительной. Потому что если иметь в виду условия мексиканского среднегорья, преимущество получает тот, кто обладает высокой техникой. Согласитесь, в жару там много не побегаешь. За счет чего бразильцы стали чемпионами? На поле они оказались очень экономными.

Гавриил Дмитриевич очень рассчитывал на Папаева: тот, мастерски удерживая мяч на чужом пятачке, мог «раздеть» полкоманды. Поскольку у меня с Качалиным сразу установились доверительные взаимоотношения, он спустя две недели после случившегося у игрока перелома попросил:

– Савелий! Сделай контрольный снимок! Если он покажет благоприятную ситуацию, то возьмем Виктора на чемпионат. Жалко парня – ведь участвовал во всех отборочных встречах.

– Какими оказались ваши последующие действия?

– Мы отправились в лужниковский диспансер. Взглянув на свежий снимок, рентгенолог Людмила Захаровна Голод – замечательная женщина, которая чрезвычайно переживала за всех спортсменов вообще, а за меня персонально, сообщила:

– Мозоль только-только начала образовываться.

– Простите, не понимаю. Пожалуйста, переведите на общедоступный язык.

– В данном случае мозоль – соединительная ткань, фиксирующая два слома. Так вот продолжу! Еще во время нашего разговора с Качалиным тот меня предупредил:

– Только учтите: Папаев в гипсе в Мексику не полетит.

Зная об этом условии главного тренера, Людмила Захаровна посоветовала:

– С учетом локализации гипс можешь снять.

– Замечательно, Савелий Евсеевич! Как говорится, вперед и с песней?!

– Да, но вот тут-то я как раз и ошибся. И что особенно обидно, как врач ведь четко понимал: на чемпионате мира спартаковец все равно не сыграет. Однако не то что пошел на поводу, а чересчур оптимистично оценил ситуацию. И этим вселил в Качалина надежду. Словом, полетел Папаев с нами в Южную Америку. Пробежки он делать не мог. Зато пытался жонглировать мячом.

Однажды устроил целое представление. По дороге в Мексику заехали в Колумбию на товарищеский матч. Пока команды несколько минут разминались на поле, Виктор за воротами чувствовал себя, словно на арене цирка: ни разу не уронив на землю мяч, принимал его то на грудь, то отбивал плечом, то сбрасывал на спину… Когда раздался тренерский клич: «Разминка закончена!» и все ушли в раздевалку, Папаев тоже закончил выставочный «номер». После чего переполненный стадион разом встал и дружно зааплодировал, оценив ювелирную технику гостя из далекой страны.