Гагик Карапетян - Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

– Ну, почему же? Как раз правы! Ведь дело даже не в том, что работать 2-м или 3-м наставником Лобановскому не улыбалось. Он чувствовал себя тогда крайне неуютно без разработанной им предсезонной подготовки, без алгоритмов, без, как тогда говорили, «системного футбола». Разумеется, команда, фундаментально подготовленная весной, могла смело надевать майки сборной, и никаких тут разговоров о целесообразности вести нет смысла. Ее даже усилить-то было сложно – самые блестящие игроки из других клубов физически выпадали из отлаженной системы Лобановского. Наиболее сильным переживанием Валерия Васильевича становилось наличие в составе игрока, который по тем или иным причинам выпадал из общего строя его бойцов. Вот характерный пример.

Сбор проходил в Новогорске, где команда готовилась к какой-то встрече. Вдруг заболел Бессонов: температура выше 38 градусов и прочие симптомы гриппозного состояния. Я доложил Валерию Васильевичу. Ну, заболел и заболел! Что делать? Вечером Бессонов получил соответствующие дозы препаратов, утром состояние улучшилось. Температура уже 37,3. Я, конечно, продолжал удерживать его в постели. Мало ли, думаю: не ровен час – не заразил бы еще кого-нибудь. Утром, естественно, сообщил Лобановскому: Бессонову лучше, температура уменьшилась, пока остается в постели, а вечером – посмотрим. Что вы думаете? У Лобановского глаза вдруг загорелись, и он, полный надежд, всерьез спросил:

– А на тренажерах может заниматься?

Понимаете – по Лобановскому, даже в таком состоянии ужас, если кто-нибудь – не дай бог! – «вылетит из программы».

– Знаете, Савелий Евсеевич, есть в этом фанатизме что-то от черного юмора.

– Ну, чего-чего, а юмора в тренерском закулисье всегда хватало. При Лобановском у нас как-то образовалось целое отделение больных и, как принято на больничном языке изъясняться, выздоравливающих. Так Валерий Васильевич что придумал? Этих ребят отдал… мне. И наказал: пусть-де занимаются по индивидуальному плану исходя из состояния.

Ну, я им предложил обычный гладкий бег. И надо же такому случиться, что Лобановский работал с основной группой неподалеку. Так вот я краем глаза видел, что он нет-нет, да и поглядывал в нашу сторону. К чему это – стало ясно ближе к вечеру. Тогда у Валерия Васильевича, видно, совсем «нагорело». Потому что отвел меня вдруг в сторону и недовольно сообщил:

– Знаешь, завтра программа для этой группы будет предложена мной!

Словом, «не вынесла душа поэта»! На следующий день Лобановский им так «дал», что нагрузки в основной группе показались легкой разминкой. В результате – общая «выздоровляемость» приняла панически массовый характер. Ребята подходили ко мне и просили: «Переведите нас, пожалуйста, в основную группу!»

Противоречивость Лобановского в очередной раз ярко проявлялась в конце сезона, когда программа, считайте, практически была выполнена. Это, допустим, Бесков в свое время или Семин в наше всегда оставались непримиримы к травмам игроков, особенно, если речь идет о мышцах. А вот Валерий Васильевич в подобных случаях предпочитал не идти на поводу ни у медицины, ни у обстоятельств. Последние как бы отметал. Или бросал им вызов.

– Вероятно, мало кто из советских тренеров мог бы своими достижениями сравниться с Лобановским. И трудно найти среди его коллег кого-то другого с тем же количеством шрамов на сердце от беспощадной, зачастую несправедливой критики. В чем его только не обвиняли! В чрезмерном рационализме. В безудержном поклонении Его Величеству Результату. В прагматичном использовании «выездной модели». Наконец, в «незрелищности» динамовского футбола. Вам доводилось быть очевидцем публичной защиты Лобановского?

– Приведу пример того, как и по каким вопросам частенько разгорался и потом затухал «сыр-бор». 1976 год. «Разбор полетов» на заседании тренерского совета Федерации футбола СССР по результатам «очередного» принципиального поражения сборной. После выступления Лобановского Качалин спросил: «Почему же играли двумя нападающими, а не тремя?» Тут надо пояснить, что Гавриил Дмитриевич предпочитал линию именно в три форварда. Имея оппозицию в лице Малофеева и Николаева, Лобановский ответил:

– А мы не выставляли ни двух, ни трех форвардов. У нас есть группы атаки и обороны.

Здесь снова хотелось бы разъяснить, обратившись к практике. По замыслу Лобановского, если, скажем, Матвиенко или Трошкин, игроки «Динамо» и сборной, оказывались впереди, то они действовали как нападающие. «Система Лобановского» была устроена так: если освобождалась зона, то туда, создавая дополнительную опасность для соперника, могли подключиться и хавбеки, и защитники. Часто поэтому оппоненты не знали, кого «ловить» на поле, не могли разобраться, кто, где и какие функции выполняет.

На упомянутом обсуждении и Николаев высказал свою точку зрения:

– У меня создалось впечатление, что команда не отличалась свежестью.

Реакция Лобановского оказалась молниеносной:

– А вы объясните, что такое «свежесть» в футболе. Я такого термина не знаю. Интересуюсь оценкой данного состояния, когда мне нужно выйти с футболистами на пик спортивной формы. К этому стараюсь их подвести, но не за счет «свежести», а за счет тренировок.

Следом в дискуссию вступил Малофеев:

– Ну, я не чувствовал, – горячился он, обращаясь к Лобановскому, – в игре команды искрометного футбола.

– Что имеете в виду?

– Ладно, выскажусь иначе: вы должны покаяться!

Лобановский с недоумением:

– А в чем, собственно? Почему?

– Да потому что, проиграв, вы всегда находите сто причин для оправданий.

Валерию Васильевичу откровенно не нравились некоторые оппоненты. В частности, невысоко оценивая Малофеева, он в данном случае даже не стал отвечать на его нападки. Просто отмахнулся:

– Я же не в храме Божьем, где мог бы стоять и каяться перед вами.

Вот такой «театр» в духе «семеро на одного»!

– Оппозиция к Лобановскому ограничивала себя дискуссиями или кое-кто еще палки в колеса вставлял?

– Бывало все. И тут немалую негативную роль сыграла пресса. Как я понял, журналисты давно его невзлюбили. Чувствуя это, Лобановский контактировал не со всеми. В том плане, что не обязательно вступал в разговор только с теми, от кого ожидал безоговорочной поддержки. Главное, чтобы от собеседника можно было ждать объективности, а не подлости.

По такому же принципу Валерий Васильевич выстраивал отношения, выступая в роли наставника будущей тренерской смены. В частности, легко общался и с энтузиазмом проводил мастер-классы с начинающими тогда молодыми наставниками Газзаевым, Семиным, группой украинских коллег во главе с Кучеревским…