Андрей Старостин - Встречи на футбольной орбите

Футбол, еще до встречи с басками, для меня уже перестал быть только увлекательной забавой, развлечением для себя. Еще дядя Митя, бывало, ворчал в случае плохой игры: «Человек деньги платит, а ты на поле в носу ковыряешь!»

Носу не в носу, думалось мне, а зрителей действительно масса, о них забывать нельзя. В игре с басками мы о зрителях не забывали. Выиграли. Но ведь вот что написал «Красный спорт» на другой день после матча в передовой статье «Выше класс советского футбола».

«Сборная басков сильный противник. С футболистами такого высокого класса нашим командам еще встречаться не приходилось. Пребывание басков в Советском Союзе приносит огромную пользу советскому футболу. Вчерашний выигрыш «Спартака», а он достаточно убедителен, свидетельствует, что наши команды уже успели усвоить кое-что от наших гостей.

Но даже в этом матче, в котором баски понесли первое поражение в Союзе, было видно превосходство гостей в индивидуальной технике. Выход на мяч, точная передача, виртуозная обводка, великолепная техника приема мяча, точные удары из любых положений, техника борьбы за мяч, игра головой, наконец, блестящие удары по воротам – все это надо изучать и кропотливо усваивать.

Повышение индивидуальной техники – основа дальнейшего улучшения класса советского футбола. Индивидуальная техника владения мячом у басков доведена до автоматизма.

Наши футбольные команды обладают прекрасными качествами: волей к победе и спаянностью, хорошими физическими данными игроков, неутомимостью и выносливостью. Эти качества должны быть помножены на технику. Тогда советский футбол неизмеримо поднимет свой класс.

Победа «Спартака» над сборной басков – свидетельство высокого класса советского футбола. Мы с гордостью это отмечаем. Вывод, который мы делаем, заключается в следующем: не почивать на лаврах, а работать над собой и учиться. А учиться надо еще очень многому».

Как будто написано про сегодняшний футбол, после игры, скажем, со сборной Голландии.

Или выдержка из статьи Николая Старостина «Почему мы выиграли?» в том же номере газеты.

«…Определила победу команды – уверенность в своих силах, широта и смелость действий каждого игрока.

Этой уверенностью, приведшей к победе, команда в первую очередь обязана секретарю ЦК ВЛКСМ А. В. Косареву и председателю Комитета по делам физкультуры и спорта И. И. Харченко. Именно они посоветовали команде применить в игре атакующий стиль»…

Это была правда, чистая правда. Александр Васильевич со всей страстью своего пылкого комсомольского сердца говорил, что нужна только победа. А чтобы ее добиться, надо атаковать, мобилизуя свое умение и возможности и даже превышая их…

Все эти рекомендации и отзывы откладывались в сознании, отрезвляли легко хмелеющую от больших успехов голову. В самом деле, басками восторгались все, от мала до велика. Так и говорили – испанские спектакли! И в этом была тоже правда, чистая правда. Гастролеры наглядно показали, что футбол дело творческое, сродни большому искусству. Так я считал и потому, что постоянно об этом слышал от окружающих, и потому, что Яншин и до басков многократно сближал понятия футбол и театр. А тут еще Владимир Иванович – «наши успехи сродни».

– Знаешь, что сказал Станиславский о самовыражении актера? – спросил однажды меня Яншин. И тут же процитировал: – «…я хочу, чтобы наши актеры так же трепетно, жертвенно относились к творчеству, как те комсомольцы на стройке метро». Вместо слова актеры поставьте футболисты – и найдете свое верное самовыражение.

Жертвенное творчество! – вот суть вопроса, настойчиво требовавшего лучшего решения. Возникала аналогия: режиссер и актер, тренер и игрок. Тенденция и в театре и в футболе просматривалась развивающейся в одном направлении: и тут и там на красную строку в афише выходили педагоги. Личность исполнителя притушевывалась. И это несмотря на то, что великие режиссеры Станиславский и Немирович-Данченко ставили фигуру артиста во главу угла сценического искусства. Из записи Станиславского в дневнике спектаклей 4 июля 1931 года: «…я почти 50 лет работаю в театре, посвятил всю свою жизнь на то, чтобы главным лицом в искусстве и в театре сделать артиста»…

Ведь вот как рассуждают великие режиссеры. Плохо-бедно, а футбольная команда может играть без тренера. А что тренер без команды? Ничто. Пример Персимфанса – оркестра без дирижера был налицо. Так думалось мне, когда разговор заходил о взаимоотношениях тренера и игрока.

Нет, не подумайте, что я ставил тренера ни во что. Я уважительно относился и к Ромму, и к Козлову, но в их времена они и не игнорировали футболистов. Наоборот, и Михаил Давыдович и Михаил Степанович обращались к футболистам только на «вы», называя игрока вне зависимости от возраста по имени и отчеству.

В конечном счете дело даже не в вежливости. Известно, что самым изысканным обращением можно доконать человека. Вон Иудушка Головлев куда как ласков был на словах со своей маменькой, а доконал ее все-таки.

Но Ромм и Козлов не посягали на личность игрока, прислушивались к общественным институтам: тренерскому совету, секции футбола. Они отлично понимали, что взаимоуважительность – необходимое условие для создания оптимального микроклимата в футбольной команде.

В нашей футбольной жизни эта взаимосвязь «тренеры – игроки», как мне казалось, все больше и больше принимала характер диктата первых над вторыми, ограничивающего самовыражение личности футболиста.

Позднее я прочту высказывание известного кинорежиссера А. Роома по этому поводу: «непрекращающиеся поклоны в сторону режиссуры объективно затемняют, снижают значение артиста»…

А пока у меня только возникли сомнения. Уж очень быстрыми шагами утверждал институт тренеров свой неколебимый приоритет над творческой жизнью футболиста.

Эти размышления не мешали мне возвращаться в Москву в лучшем расположении духа. С чувством исполненного долга я шел по перрону Белорусского вокзала. Однако на лицах встречающих родных и друзей я, кроме обычной радости встречи, больше угадал, чем увидел, затаенное беспокойство. Да и вопросы – «У вас все в порядке?», «С вами ничего не случилось?» – настораживали.

Потом все выяснилось. Кто-то распустил слух, что спартаковцы якобы намеревались скомпрометировать престиж нашего футбола «неполноценным» выступлением на рабочей Олимпиаде. К этому времени в печати проскочила статья «О насаждении в обществе «Спартак» буржуазных нравов». Несмотря на вздорность разговоров, было не до шуток.

Из Парижа возвратились Яншин, Фадеев. Мы шли с Яншиным к нам, на Спиридоновку.

– Михаил Михайлович, – озабоченно, нервничая по поводу всякого рода болтовни вокруг команды, спросил я его, – что же это делается, ведь так и «загреметь» можно?