Игорь Азарьев - Байки красноярских альпинистов. Нарочно не придумаешь

– Да там Петька вставил скайхук, а он сорвался, Петька полетел вниз до шлямбура, и от рывка молоток оторвался от шлейки и полетел меня убивать.

– Да-а, с такой высоты пробил бы каску.

Молодой: – А что такое скайхук?

– Это такой крючок с карабином, который вставляется в маленькую дырочку и на который можно повесить лесенку. Но их можно бить не более двух подряд, потом нужно бить шлямбур или скальный крюк. Скайхуки можно бить на известняковых скалах, на твёрдых породах он не идёт.

Скайхук с карабином

Редакция: – У нас в альплагере Эльбрус был такой случай. Было это давно, за царя Гороха, тогда у нас никаких касок не было, просто шапочки даже на пятёрках. И вот в лагерь приехали японцы. Они щеголяли в нейлоне, с блестящим снаряжением, и касками, что для нас было в диковину. И вот один японец начал хвастать: положил каску на стул и сказал моему приятелю Мишке Голубенко – Бей молотком. Тот не долго думая ударил, не со всей силы а так, приложился. Каска пополам. Японец засмущался и больше не хвастался.

Бродяга: – Это что, у нас как-то притащили шахтёрскую каску и решили испытать. Начали бить обухом топора по каске. Бьём, бьём – ничего, только снизу крошится. Так всю искрошили, но каску не пробили.

Шахтёрская каска

– Ну, давайте выпьем за находчивость и реакцию, которая спасла жизнь нашему коллеге.

Редакция: – подумаешь, молоток летел, у меня был случай, когда медведь летел.

Бывалый: – Да ты шо, прямо-таки медведь, а ты не врёшь?

Редакция: – Я после четвёртой не только не вру, но и не помню, что говорю.

Бывалый: – А-а-а, ну, тогда конечно рассказывай.

Пошли мы делать тройку в ущелье Игизаки

Пошли мы в ужелье Игизаки

Молодой: – А где это?

Редакция: – Это на Памире, под Душанбе.

Редакция: – Так вот, пошли мы на тройку и начали уже подниматься по сыпухе на перевал, когда вдруг я увидел впереди, метров за пятьдесят медведя.

Медведь на сыпухе

Я остановился и медведь, увидев меня, тоже остановился. Подошли ребята и все остановились, потом мы выставили штычки ледорубов вперёд для защиты, и стоим, ждём, смотрим друг на друга.

Молодой: – Ну-у!

Медведь встал на задние лапы, почесал у себя за ухом, подумал немного, потом как побежал на нас, не добегая 30м он подпрыгнул и полетел по воздуху. Вы представляете, как эта громада пролетела прямо над нами, мы пригнулись, а он, пролетев ещё метров сто, спланировал на небольшую полянку, приземлился, оглянулся на нас и пошёл вниз.

Медведь-летяга

Бывалый: – А чего ты за лапы его не схватил?

Редакция: – Так он же вниз летел, а нам надо наверх.

Молодой: – Так медведи же не летают!

– Послушай дальше. Мы оправились и пошли наверх, и там, где медведь стоял, нашли пустую бутылку водки. Так вот,

И медведь летает, когда пьяный бывает

Дело было в Узунколе

Молодой: – Да-а-а! Ну и дела-а-а!

Бывалый: – Это дело нужно отметить – не каждый раз медведи летают по воздуху.

– Ну, за медведя!

Бродяга: – Подумаешь, медведь летает, эка невидаль, а у меня дикий тур шерпом работал.

– Да ты шо, прямо-таки шерпом. Ну, расскажи, только без вранья.

– Ты чо, я после пятой не только не вру, но и не понимаю, что говорю.

– А-а-а, раз так, то давай, выкладывай.

Так вот, пошли мы на одну вершину в Узунколе, а там длинный подход. Сначала нужно по снежнику на перевал топать, потом уже на маршрут. Пришли мы уже под вечер на начало подъёма и решили заночевать. А там ущелье резко сужается, оставляя небольшой проход. В том месте проходила турья тропа, и виднелись следы этих туров. Чтобы ночью они нас не затоптали, мы поставили палатки на уступе, метрах в восьми над тропой.

Поставили мы, значит, две палатки, а всё железо и консервы положили в большой рюкзак. Тяжёлый получился он, где-то 40—50 кг.

На следующее утро я встал до рассвета приготовить завтрак, потому как предстояла ишачка с тяжёлыми рюкзаками. Начал я готовить чай и тут слышу какое-то движение внизу на тропе. Выглянул и увидел, как небольшое стадо туров передвигается по тропе в сторону перевала.

Я подумал, а что если поймать тура – вот сколько мяса было бы для нас и лагеря. Я взял верёвку, сделал большую петлю, а для второго конца стал искать, за что закрепить. Там Колькина нога торчала из палатки, но, подумав, я завязал верёвку за тяжёлый рюкзак с железом и банками.

Я всё это подготовил и стал ждать появления туров. Ждать пришлось недолго, и вот небольшое стадо пошло по тропе. Я ловко накинул петлю на рога вожака, он вздрогнул, подпрыгнул и понёсся вверх по тропе. Рюкзак пулей вылетел с площадки, с грохотом упал на тропу, тур с испугу понёсся вверх и скоро скрылся с глаз.

Бывалый: – А чего ты сам не запрыгнул на тура – так бы он на перевал тебя и затащил бы.

Туры на склоне

– Здрасте, а кто мой рюкзак будет тащить? Итак, продолжаю.

Тут ребята проснулись, повылазили из палаток и накинулись на меня с вопросами. Так и так, говорю, туры спёрли рюкзак с продуктами и железом. Как спёрли, залезли на площадку, рюкзак на плечи и поскакали. Нет, говорю, я хотел вам мясо заготовить, а он упёр рюкзак.

В общем, разобрались, быстро позавтракали, свернули лагерь, и пошли искать тура, который спёр рюкзак. Прошли метров двести, и правда увидели стадо туров голов 5—7 и сзади на верёвке рюкзак. У нас рюкзаки лёгкие, поэтому шли мы быстро. Но когда мы приблизились к турам, они поскакали по тропе вверх.

Мы опять потопали за ними, а они от нас. И так мы наперегонки дотопали до перевала. Ну, думаю, свалят они вниз и расколотят рюкзак по камням и разобьют всё там. А стадо, между тем, свалило за перевал и скрылась из виду. Мы прибавили ходу, и тут я увидел такую картину: наш рюкзак застрял между камнями, а верёвка от него туго натянулась и исчезала за перегибом. Ну и дела, вот повезло нам.