Борис Талиновский - Скиталец

Руководство «Ромы» изобразило неподдельное удивление, когда выяснилось, что у приехавшего из Венгрии тренера нет итальянской тренерской лицензии. Рестаньо осочувствовал Гуттману и назначил на пост тренера любимца римской публики Фульвио Бернардини, доселе никакого опыта, кроме игроцкого, не имевшего.

«Рома» тех лет — аутсайдер; итальянского футбола. Чудом избежав вылетов в ceзоне -1949/50, она выпала в серию «В» в следующем году. Иным был 6ы результат при Гуттманне, остается только гадать.

Летом 1949-го в серии «А» стартовало 20 команд. В 13 из них были итальянские тренеры. В семи — иностранцы: два англичанина — Корвер («Ювентус») и Астли(«Дженоа»), чех Вицпалек («Палермо») и четыре венгра — Цейзлер («Милан»), Племич («Бари»), Беркесси («Про Патриа») и… Бела Гуттманн, которого после странной римской истории тут же пригласили в «Падову». Отсутствие итальянской лицензии падуанцев не смутило, они предложили Гуттманну очень хитрый контракт без подъемных, предусматривав ющий наряду с зарплатой лишь премии за отбор очков у грандов местного футбола — миланских и туринских клубов, а также у «Лацио».

Бела пал жертвой недоверия к приезжим из Венгрии. Не к их квалификации, нет. Дело в том, что годом ранее «Падова» приглашала к себе знаменитого Дьердя Шароши, бомбардира из «Ференцвароша». Он получил подъемные, но венгерская федерация так и не дала Шароши; разрешения играть в Италии! Дьердь пошел тренировать «Бари», а денежки вернуть падуанцам «забыл», считая что его вины в сложившейся ситуации нет. Поэтому и выкатила «Падова» такой контракт Гуттманну.

Беле ничего не оставалось, как согласиться на предложенные условия, других источников дохода у него в Италии не было, да и быть не могло. В Венгрию он твердо решил не возвращаться. Гуттманн попал в своеобразную ловушку — уйдя от социалистического госдавления, он очутился в итальянской «профессиональной чащобе», где предстояло выживать по чужим законам. И он их принял Президент «Падовы» сахарозаводчик Валентине Цезарин и правление клуба считали, видимо, что ничем не рискуют, выдвигая своеобразную систему премиальных.

Да уж…

После 13-го тура провинциальная «Падова», только второй сезон по возвращении проводившая в серии «А», взобралась на второе место. Впереди был лишь «Ювентус», позади оба миланских клуба и «Лацио». Газету с таблицей в качестве своеобразной реликвии Гуттманн сохранял еще очень долго.

Бела, который поставил команде осмысленную игру, стал популярен и в городе, и в клубе. Но; не у всех. Часть клубных деятелей желала вернуть предшественника Гуттманна — Пьетро Серантони, чемпиона мира 1938 года. Причина была проста и материальна. Клуб выделил Серантони приличную сумму на покупку бензоколонки, получить обратно не мог, «так пусть теперь отрабатывает, тренируя команду вместо этого венгра». Тем более что необходимость платить премиальные Гуттманну просматривалась все явственнее, ведь «Падова» отобрала в первом круге у грандов пять очков из десяти (кстати, «Рому» «Падова» обыграла дважды -1:0 и 4:1, но это «личное», так как за «Рому» добавка не предусматривалась).

Кроме того, внутри команды начал мутить воду некий югославский игрок, которого Гуттманн посадил в запас. (В сезоне-1949/50 в «Падове» числился бывший вратарь загребского «Динамо» Звонко Монсидер. Возможно, именно он «герой» этой истории. Во всяком случав, он сыграл за «Падову» в описываемом сезоне всего семь матчей. Были ли еще тогда балканцы в команде, докопаться не удалось.) Этот юг обвинил Гуттманна в элементарном вымогательстве, то есть постановке в основной состав за деньги.

Бела по воспоминаниям его футбольных друзей и знакомых подобное никогда не практиковал, а «руководствовался лишь игровыми качествами и текущей формой футболистов». Кроме того, он ввел достаточно жесткие тренировки, что нравилось далеко не всем. Так было или нет, но механизм склоки заработал, утечка информации о положении дел в клубе произошла, и пресса взялась за «страниври» Гуттманна;

А команда, как и положено в подобной ситуаций, посылалась. Поражения следовали одно за другим и, когда «Падова» после проигрыша лидеру «Ювентусу» 0:4 опустилась на 15-е место, Гуттманна уволили. Конечно, никаких премиальных он не получил, репутация его была подмочена, да еще Итальянская федерация решила его на пару месяцев дисквалифицировать.

Бела подал в суд, проиграл его, но решил не сдаваться и апеллировал к вышестоящим инстанциям. «Он не сразу понял, что в Италии быть только футбольным специалистом мало, надо еще знать местную специфику, хорошо в ней ориентироваться и мгновенно реагировать на постоянные раздражители. В разговоре се мной Бела примерно так и выразился: «Я еще не знал тогда Италии», — писал Енё Чакнади. «Иначе он вряд ли согласился бы на предложение из Триеста».

Летом 1960-го «Триестину» покинул «алленаторе» Нерео Рокко, местный уроженец, поигравший в городском клубе и начавший в нем свою тренерскую карьеру. Два года подряд его команда благодаря «катеначчо» Рокко, итальянскому варианту швейцарского «замка» Карла Раппана, дважды подряд (1948/49 и 1949/50) занимала высокое восьмое место в серии «А». Почему Рокко решил сменить обстановку и уйти из фактически созданного им середняка высшей итальянской лиги в команду серии «В» «Тревизо», история умалчивает.

К сентябрю трасти по Гуттманну и «Падове» поутихли, триестцы пообещали Беле поддержать морально и даже материально его поиск истины в суде. «Я, собственно, потому и согласился. Руководители «Триестины» произвели приятное впечатление, с ними можно было разговаривать, мне показалось, что мы нашли общий язык. Кроме того, в споре с «Падовой» они были на моей стороне и обещали поддержку. Турнирная задача была поставлена одна-единственная — не вылететь из серии «А». За это даже была предусмотрена; премия в контракте».

Что характерно, именно этот пункт Гуттманну не очень нравился. Не премия, а то, что перед командой не ставят высоких задач. Клуб не вылетел, и при продлении контракта сам Бела предложил заменить пункт о премии за «невылет» на поощрение за попадание в первую шестерку, о чем в тогдашней «Триестине» даже и мечтать не могли. При этом Бела требовал усиления личного состава, с которым можно было бы решать такую задачу. В этом ему отказали.

За два сезона, проведенных в Триесте, гуттманновская команда занимала 15-е и 17-е места, то есть не вылетала, правда, никакой конкуренции не только грандам, но и середнякам составить не смогла. В сентябре 1952-го Белу уволили, причем с анекдотичной формулировкой, составленной в благодарственной форме с выражением сожаления: «Тренер Гуттманн сумел за время пребывания привнести свежие идеи (после Рокко гуттманновская игра выглядела сверхатакующей — Б.Т.) и поставить игру. Мы спокойны за будущее команды (! — Б.Т.). Теперь нам нужен более везучий, нежели Бела, тренер».