Григорий Федотов - Записки футболиста

Вдруг над нами снова нависла серьезная угроза. Кто-то из защитников слишком резко сыграл. Судья назначил одиннадцатиметровый штрафной удар. Суровое наказание, но справедливое! Грубость на поле - явление, чуждое нашему спорту.

Леонид Соловьев подходит к мячу. Никаноров весь, как пружина, собрался, ждет. Трудно ему сейчас…

Удар!… И сразу гулко ахает переполненный стадион. Мяч врезается прямо в штангу ворот и отскакивает в поле!…

Промах! Ну, теперь сразу вперед! Динамовцы немного растерялись. Упущена такая реальная возможность изменить счет в этом трудном, очень трудном поединке!

Мы атакуем, стараясь перевести игру на половину динамовцев. Маневрируем, пытаемся найти брешь в защите, подойти к воротам, откуда неотрывно следит за мячом Алексей Хомич.

Нелегко пройти динамовскую защиту. Нам очень долго не удается ничего сделать! И, пожалуй, закономерно, что в этой стремительной и такой маневренной борьбе не нападению, а игроку полузащиты удается внезапно сказать свое веское слово. Александр Виноградов сильным ударом посылает мяч в ворота. Гол!…

2:1 - с таким счетом выиграли мы эту напряженную встречу. Бережно приняли армейцы в свои руки хрустальный футбольный «Кубок СССР». Мы пронесли его по кругу, по беговой дорожке, не чувствуя ног от радости. Ведь это была наша первая большая победа!…

Рука гравера начертила тонкой вязью на серебряной крышке Кубка «1945 год - ЦДКА (Москва)». Торжественно был водворен почетный приз в стеклянный шкаф в светлом зале Центрального Дома Красной Армии.

…Мы долго не могли поймать нужную радиоволну. То вдруг комнату заполнял глуховатый, идущий словно из-под земли звук органа, то врывался чей-то голос, потом аплодисменты, смех, трескучая, ломаная музыка джаза.

Наконец удалось. Сначала донесся очень издалека, затухая, затем ближе и отчетливее знакомый голос радиокомментатора Вадима Синявского1:

– Мы на лондонском стадионе «Челси»…

13 ноября. Говорят, английские футболисты не очень хотели играть в этот день. Тринадцать - несчастливое число, а вдруг да что-нибудь случится?

Московские динамовцы, одиннадцать советских граждан, воспитанники советской школы футболя, вышли на поле в столице Англии, чопорном Лондоне, для того чтобы померяться силами с «классиками» футбольной игры, кричавшими на весь мир, что еще никому на свете не удавалось победить британских футболистов на их земле.

С профессиональными футболистами Англии нам до состязания московское «Динамо» - «Челси» не приходилось встречаться. Весь спортивный, да и не только спортивный мир напряженно ждал, каков же будет исход поединка английских профессионалов с молодой московской футбольной командой?

«Крупные и убедительные победы наших мастеров над лучшими командами многих стран хорошо известны. Футбольная Англия должна как следует проучить дерзких», |- так говорили перед микрофонами и на страницах газет дельцы буржуазного спортивного Лондона.

Глубоко принципиальное значение имела для нас, советских футболистов, встреча с британскими профессионалами кожаного мяча. Мы знали, что нам предстоит встретиться с сильным, опытным, опасным противником. Я говорю «мы» и «нам», хотя мне и не пришлось играть тогда с англичанами. Но ведь каждый помнит, что в те минуты, когда наши товарищи-динамовцы выходили на поле стадиона «Челси», все мы, советские люди, переживали одно чувство, волновались, думали и спрашивали себя с тревогой и надеждой: как-то мы там сыграем, как покажем себя?…

Знаю, начиная игру, о родной стране, о нас думали московские динамовцы. В этой неразрывной связи, дружбе всего народа девять десятых причины побед нашего спорта в трудных испытаниях международных встреч.

В атмосфере страшнейшего ажиотажа начинали динамовцы встречу на лондонском стадионе. Буржуазные английские газеты накануне состязания не постеснялись кичливо пророчествовать: «Русские недостаточно сильны, чтобы играть с нашими лучшими командами. Они всего лишь начинающие футболисты».

Это была, понятно, моральная диверсия. Буржуазная печать полагала своими прогнозами запугать наших. Но гражданина Советской страны трудно запугать чем бы то ни было. Прочитав захлебывающийся газетный бред, динамовцы спокойно откладывали в сторону газетные листки. Шутили: «Атака началась!…» И вечером в гостинице, слушая, как шумит за окнами чужой (город, говорили, думали о далекой, родной, бесконечно любимой Москве.

…Преодолев шорохи, шумы, треск, донесся с лондонского стадиона первый сигнал судьи.

Игра началась. Наступают динамовцы. Мысленно видишь их, следишь непрерывно за каждым их шагом, стараясь представить себе как можно яснее в быстрых взволнованных фразах репортажа события, развертывающиеся на поле. Слышатся знакомые имена товарищей.

– Хорошо проходит по центру Василий Карцев. Вот он, продвигаясь вперед, точно передает мяч Всеволоду Боброву!…

Представляется Вася Карцев, молодой, такой на вид хрупкий. Но в этом небольшом теле масса энергии, и каждый карцевский удар, меткий и точный, - гроза для вратарей.

Играет там, в Лондоне, старый мастер, единственный из нынешнего состава динамовцев, у кого есть опыт международных встреч, - Михаил Семичастный. В прошлом сильнейший нападающий, он перешел теперь на место центрального защитника. На стадионе «Челси» происходит сегодня своеобразное спортивное соревнование Семичастного с лучшим, как кричали газеты, центральным нападающим Англии Томми Лаутоном, закупленным, на скорую руку клубом «Челси» перед игрой с «Динамо». Для Лаутона поединок с Семичастным имеет не только спортивный, но и коммерческий смысл. Он должен отработать те тысячи фунтов стерлингов, на которые его купили хозяева «Челси». Но, судя по репортажу, не очень-то удается знаменитому центру нападения оправдать потраченные на него деньги. Пожалуй, зря тратились боссы из «Челси»! Зорок наш Михаил Семичастный. Не удается Лаутону обойти своего стража, хоть тот и старше и ростом меньше.

Впоследствии Семичастный рассказывал, что ему было трудно приспособиться к игре английского футбольного премьера. Тот в самом деле оказался сильным игроком, хорошо видел и понимал игру, виртуозно играл головой. Но чем сильнее противник, тем почетнее победа в единоборстве с ним.

Проходит двадцать минут, напряженных, полных надежд и тревог. Что там молчит Вадим Синявский?

Наконец шум, приглушенный и долгий, врывается в комнату.