Алексей Маслов - Танцующий феникс: тайны внутренних школ ушу

В 1641 г., за три года до воцарения маньчжуров Чэнь Вантин покинул службу и, как свидетельствуют «Хроники уезда Вэньсянь» («Вэньсянь чжи»), стал инструктором отряда охранников в родной деревне — фактически возглавил местное ополчение. Но после прихода маньчжуров к власти в 1644 г. он решил удалиться на отдых и жил как настоящий отшельник. Его основными занятиями стали обработка полей и рыбная ловля, а большую часть времени Чэнь проводил в недалеких путешествиях на своей лодке по рекам, стиснутым грядой скал. Возможно, удаление от жизни, тишина и величавый покой пейзажа, близость к природе заставили Чэнь Вантина переосмыслить суть занятий боевыми искусствами и обратиться к поискам мистического истока жизни. Результат этого нового миропереживания хроники констатируют достаточно сухо, обходясь всего лишь двумя иероглифами: «цзао цюань» — он «создал кулачное искусство». Как изначально, так и в течение многих последующих поколений, этот стиль не имел никакого названия и был известен как «кулачное искусство рода Чэней» (Чэнь ши цюаньшу).

Укрывшись от глаз людей, он предавался размышлениям, читал труды древних мудрецов, штудировал даосские писания о «вскармливании жизни» через управление ци. Его настольной книгой стал «Канон императорских покоев» («Хуан тин цзин») — трактат IX в., рассказывающий о важнейших нормах здоровой жизни, питании, регуляции сексуальных отношений, гимнастике даоинь и других даосских секретах, возвращающих молодость. Немногие из оставшихся после него произведений вошли в сборник «Стансы о великом и малом» («Чан дуань цзюй»). Cтареющий Чэнь Вантин писал: «Тщетно удостаивали меня благодеяниями и милостью. Сегодня же я годами стал стар и одряхлел, лишь свиток „Канона императорских покоев“ является моим единственным и неразлучным спутником. Пребывая в одиноком отдохновении, я разрабатываю систему кулачного искусства, а предаваясь хлопотам по хозяйству, обрабатываю поле. Пользуясь мгновениями досуга, обучаю своих сыновей и внуков, дабы стали они подобны тиграм и драконам» [353].

Вскоре ближайшим учеником Чэнь Вантина стал некий Цзян Фа (1644–1722 гг.). Он считался человеком весьма грозным и даже свирепым. Его история началась с участия в небольшом восстании, которое поднял некий Ли Цзиоу против непомерных зерновых налогов. Но повстанцы сумели продержаться недолго, а Цзян Фа пришлось скрываться и скитаться, пока он не забрел в деревню Чэньцзягоу. Чэнь Вантин сразу обратил внимание на этого необычного человека, который сумел тут же поразить всех фантастическими по скорости ударами ног. Рассказывали, что он «шагал, будто летел, и даже лошадь не могла сравниться с ним». Чэнь Вантин, не колеблясь, взял его себе в слуги, а заодно и сделал своим партнером по тренировкам.

И всякий раз Цзян Фа не уставал удивлять Чэнь Вантина. Однажды они вместе отправились на охоту. Чэнь Вантин увидев зайца, уже поднял лук, но внезапно Цзян Фа сорвался с места и, не сделав даже сотни шагов, схватил удиравшего зайца. Сегодня, листая старые хроники Чэньцзягоу, мы можем найти изображение патриарха Чэнь Вантина, рядом с которым с алебардой в руках стоит Цзян Фа.

Советы по медитации в движении

Так началось преподавание в ту пору еще аморфного стиля ушу, которому было суждено перерасти в многогранную систему тайцзицюань. В своем раннем виде искусство семьи Чэней было ничуть не похоже на современный тайцзицюань. В нем превалировал боевой аспект, все комплексы выполнялись в быстром темпе, встречалось много прыжков, резких ударов, даже кувырков. За основу Чэнь взял наиболее эффективную и распространенную в то время систему известного генерала Ци Цзигуана (XV в.), состоящую из 32 базовых приемов кулачного искусства. Вновь обратим внимание — в основу стилей «внутренней семьи» были положены базовые принципы и приемы «внешних стилей». И хотя развитие «внутренних» стилей происходило в народной среде, разрабатывались они наиболее просвещенными и образованными представителями воинской элиты.

Из 32 приемов кулачного искусства Ци Цзигуана Чэнь Вантин выбрал 29 и создал из них несколько комплексов — пять базовых, один комплекс, названный «Взрывающиеся удары» (паочуй), или «Пушечные удары», и комплекс, получивший по традиции того времени наименование «Длинный кулак» (чанцюань), из 108 форм. Последнее таолу никакого отношения к современному спортивному стилю чанцюань не имело, равно как и не было связано с шаолиньским стилем аналогичного названия. А вот многие связки из комплекса паочуй можно и сегодня встретить в шаолиньских системах, среди них такие приемы, как «тигр, нападающий из засады», «нефритовая богиня, ткущая на челноке» и др.

В новую систему вошло и несколько комплексов работы с оружием: с изогнутыми и прямыми мечами, шестами, крюками, топорами, серпами, трезубцами, боевыми граблями, деревянными мечами-палицами. Чэнь требовал избегать использования жесткой силы в бою и опираться в основном на круговые движения, «забирающие» энергию у соперника. Не должно быть ни одной статичной позиции, боец постоянно пребывает в движении. «Изменение — это и есть удар, удар — это и есть изменение», — учил Чэнь. Именно ему приписывается знаменитая фраза, вошедшая во все каноны тайцзицюань: «Если хоть что-то пришло в движение, не должно быть того, что бы не двигалось». Она объясняет движение как всеобщую трансформацию, причем не только внешнюю, но и внутреннюю, «энергетическую».

Самым ранним текстом, описывающим основы новой школы, стало «Собрание речитативов кулачного искусства» («Цюаньцзин цзунгэ»), вопроизводящее устные наставления Чэнь Вантина. Эта небольшая работа насчитывает всего лишь 22 предложения. Но именно она позволяет заключить, что в ту пору школа Чэнь включала броски, прыжки и многочисленные удары ногами, а сопоставляя название и описания приемов, можно сделать вывод о решающем влиянии на нее армейской системы боя Ци Цзигуана.

Все крупнейшие теоретики ушу в Китае так характеризуют те новшества, на основе которых и создал Чэнь Вантин свою систему [122,428]. Во-первых, он разработал стиль ушу, основанный на сочетании кулачного искусства, оздоровительных гимнастических методик даосского даоинь, а также специальной системы дыхания и управления ци — туна. Во-вторых, он активно использовал в тренировках ушу древнейшее учение о «каналах» цзинло, по которым циркулируют ци и «соки организма». Дугообразная траектория всех движений в его стиле во многом объясняется именно теорией циркуляции внутреннего ци по спирали. Благодаря «скручиванию» тела особым образом во время тренировок ци «омывает» переднесрединный, заднесрединный и опоясывающий меридианы, устраняя «закупорки» в «каналах» цзинло.