Андрей Канчельскис - Моя география

В этом доме - крохотной хибарке с удобствами во дворе - родились мы: сперва моя сестра Наташа, а затем и я. И только когда мне было два года, наша семья получила нормальную квартиру, казавшуюся родителям роскошной по сравнению с прежним жилищем. Впрочем, я не мог в полной мере разделить их радость по случаю новоселья. Мне, малышу, и в старом доме жилось хорошо и счастливо, поскольку родителям удавалось ограждать меня от всех бытовых проблем.

Попав в Англию и рассказывая новым друзьям о своем детстве, я пытался пересказать им содержание одного из любимых фильмов детства - «Ирония судьбы, или с легким паром». Он был отличной иллюстрацией к нашей тогдашней жизни в одном из тысяч совершенно одинаковых панельных домов, какие возводились в те времена и в Москве, и в Ленинграде, и в Кировограде. Но я все равно любил наш дом и с теплотой вспоминаю его сейчас - если и не сам дом, в котором, естественно, не было ничего примечательного, то, по крайней мере, его окружение. В детстве я много времени проводил на улице, играя с друзьями или просто гуляя в тенистых садах, окруженных широкими полями и речками, которых было великое множество между двумя большими реками - Днепром и Бугом.

Да, мы с родителями были счастливы, хотя, конечно, не видели никаких особых благ, не принадлежа ни к одному из почтенных в те годы сословий. Отец, водитель грузовика, зарабатывал 150 рублей, мать - 100. Тот, кто помнит 70-е годы, поймет, что это был вполне приличный доход, позволявший пусть не жить в роскоши, зато и не голодать. Ну, а трехкомнатная квартира в десяти минутах ходьбы от центра города, конечно, считалась для нас большой привилегией, хотя сейчас такие квартиры принято презрительно называть малогабаритными. Но то были совсем другие времена.

Учился я в средней школе № 32. Не могу сказать, чтобы учебный процесс доставлял мне особое удовольствие: в двоечниках я не ходил, но и быть отличником особо не стремился. В общем, учился весьма посредственно, о чем, честно признаюсь, впоследствии иной раз приходилось пожалеть. Знай я наперед, с чем придется столкнуться в жизни, конечно, прилагал бы больше усилий в освоении некоторых предметов. В первую очередь, разумеется, английского языка. Помню, как-то раз учительница, пытаясь образумить меня, сказала: «Андрей, ну почему же ты не стараешься? Ведь английский может тебе когда-нибудь пригодиться». Тогда я посмотрел на нее, выпучив глаза от удивления: откуда это, интересно, в Кировограде могли взяться иностранцы? Но прошло не так уж много времени, и, как вы понимаете, мне пришлось с огромным трудом наверстывать упущенное в школьные годы.

Думаю, не помешали бы и лишние знания по математике, когда уже в Англии мне пришлось столкнуться с такими неведомыми по советской жизни понятиями, как налоги, социальные льготы, кредиты, страховки и тому подобное. В первые месяцы пребывания за границей мне пришлось немало попотеть, осваивая совершенно незнакомые понятия, законы и положения, заполняя кипы непонятных бумаг, хорошо знакомых моим товарищам по команде с ранних лет.

Любимым моим предметом, конечно же, была физкультура. Природа одарила меня атлетическим телосложением, я увлекался гимнастикой, обожая упражнения на турнике, кольцах и брусьях, и полагал, что именно в этом мое призвание. Но футбол, в конце концов, пересилил.

Как и тысячи сверстников по всей стране, да, наверное, и по всему миру, мы каждую свободную минуту использовали для того, чтобы погонять мяч, делились на команды, которым давали громкие названия - «Спартак», «Динамо», «Шахтер», «Торпедо», - и оторвать нас от этого могли только сумерки или громкие крики родителей.

Однажды к нам в школу на урок физкультуры пришел какой-то человек, разбил нас на две команды и предложил поиграть в футбол. А после урока подозвал меня и еще двоих ребят поговорить. Тут-то и оказалось, что это был футбольный тренер. И он пригласил нас к себе на тренировки, сказав, что у нас есть способности!

Как на крыльях, летел я в тот день домой, чтобы сообщить родителям радостную весть. Они тоже обрадовались и сразу согласились отпускать меня на тренировки. Не знаю, верили ли они в тот момент, что из меня выйдет приличный футболист. Но на всякий случай отец предупредил: «Если вдруг не будет получаться - не расстраивайся. Продолжай стараться и работать, быть может, тогда добьешься своего. Ну, а если нет - тоже ничего страшного, в конце концов, не всем дано попасть на вершину. Найдешь себя в чем-нибудь другом».

Но ничего другого мне уже не хотелось. Отныне я жил только футболом и даже во сне обводил соперников, прорывался к воротам, бил, пасовал…

Человеку, открывшему для меня футбол, я буду благодарен до конца своих дней. И имя его никогда не забуду - Валерий Петрович Капинус. Быть может, это покажется вам банальным, но каждая его тренировка была для меня похожа на праздник. Он учил нас не только различным техническим приемам, но и пониманию игры. От него мы узнали, насколько важно чувствовать себя не просто группой игроков, но настоящей командой, единым целым. Он говорил о том, что нужно уметь подчинить свой талант интересам общего дела. Не секрет, что каждый мальчишка всегда мечтает сам забить гол, обвести как можно больше партнеров, проявить себя в качестве дриблера и бомбардира. Но Валерий Петрович сумел заставить нас осознать, что порой точный пас может быть куда важнее и полезнее, чем ловкий финт или сильный удар, и что уважение тренеров, партнеров и зрителей можно заслужить не только и не столько забитым голом, сколько вкладом в общее дело. Пусть во время какой-либо комбинации тебе была отведена не самая главная роль, но если ты все сделал правильно и помог команде добиться успеха, значит, твой вклад ничуть не меньше, чем вклад того, кто нанес последний удар и чья фамилия появилась на табло.

А еще Капинус говорил нам, что только полная самоотдача может сделать нас первоклассными футболистами. Должен признать, что эти слова своего первого тренера я истолковал не совсем верно.

Я просто-напросто махнул рукой на учебу. К двенадцати годам моя изобретательность достигла определенного уровня (хотя на самом деле, что это за изобретательность?), и я стал просить свою сестру Наташу написать учителю записку о том, что я болен. Прогуляв недельку, я на день-другой появлялся в школе, а потом снова обращался с просьбой к сестре, которая мне потакала. Естественно, делалось это в тайне от родителей, которых я затем, чтобы не расстраивать, попросту обманывал, исправляя в дневнике плохие оценки на хорошие. Честно говоря, мне часто бывало стыдно за все эти проделки, но я успокаивал свою совесть тем, что делаю это ради успехов в футболе. А успехи действительно приходили.