Андрей Канчельскис - Моя география

Сегодня мне 34 года, и я по-прежнему хочу играть в футбол. Хочу так же сильно, как хотел и пять, и десять, и пятнадцать лет назад, хотя кто-то может сказать, что в моем возрасте уже пора подумать о завершении карьеры. И, правда, многие мои ровесники уже закончили играть - кто из-за травм или других проблем, а кто и по собственному желанию. А многие решили уйти из футбола и в более молодом возрасте. Но я не смотрю на них как на пример для подражания; напротив, мне всегда хотелось следовать тем, кто являл футбольному миру образец удивительного долголетия, доказывая, что годы не властны над сильным духом и высоким мастерством.

В то время как я только начинал свой путь в большом футболе, в Германии доигрывал Мортен Ольсен. Знаменитый датский защитник выступал на самом высоком уровне почти до сорока лет. Ему было 37, когда он участвовал в чемпионате мира 1986 года в Мексике. Тогда датская сборная своей яркой игрой никого не оставила равнодушным, и Мортен Ольсен был ее подлинным лидером. Всегда спокойный и уверенный в себе, он за счет огромного опыта сохранял способность безошибочно действовать в практически любой ситуации и умело руководил игрой своих партнеров, многие из которых если и не годились ему в сыновья, то, по крайней мере, были к этому очень близки.

37 было и Лотару Маттеусу, когда он носил капитанскую повязку сборной Германии на чемпионате мира 1998 года во Франции.

А сейчас в 37 лет прекрасно играет за «Валенсию» итальянский защитник Амедео Карбони. Таких примеров можно найти в истории немало, особенно если говорить о вратарях: достаточно упомянуть Дино Дзоффа, величайшего голкипера в истории итальянского футбола, в 40 лет добившегося самого большого успеха, о котором только может мечтать футболист, - победы на чемпионате мира!

Но вершину футбольного долголетия, конечно же, покорил сэр Стэнли Мэтьюз, чья феноменальная карьера длилась до пятидесяти лет (причем сам он позже утверждал, что мог - и должен был - поиграть еще несколько сезонов). Много лет прожив в Англии, я убедился, как чтят здесь этого поистине легендарного футболиста болельщики всех поколений, независимо от клубной привязанности. Пусть он не выигрывал тех трофеев, которыми могут похвастаться многие другие, не побеждал в международных турнирах с клубами или сборной, однако и без того жизнь, целиком отданная футболу, не может вызывать иных чувств, кроме восхищения. Меня же пример Мэтьюза всегда вдохновлял особо, ведь в отличие от большинства футбольных долгожителей - вратарей и защитников - он неизменно играл лишь на одной позиции: на позиции правого крайнего форварда, то есть на моей.

Вот мои кумиры, вот те, кому я мечтал подражать, те, чьи примеры продолжают вдохновлять меня и не позволяют пока подумывать об уходе из футбола. Я верю, что впереди у меня есть еще несколько лет, которые можно посвятить любимой игре. Предпочитая твердо стоять на земле, а не витать в облаках, я сознаю, что, пожалуй, мне не суждено добиться того, чего добились те, о ком я только что говорил. По крайней мере, чемпионом мира я не стану, да и в финале Лиги чемпионов сыграть едва ли придется. Но мне и без того есть что вспомнить и чем гордиться: оглядываясь назад, я смело могу утверждать, что не зря выбрал футбол делом своей жизни. Впрочем, я хочу смотреть не только назад, но и вперед. В конце концов, не мечты о кубках и титулах руководят мною, а любовь к замечательной игре и вера в то, что я еще смогу этой игре пригодиться. Ну, а раз есть любовь и вера, как не быть надежде?

Наверное, именно эти чувства и заставили меня взяться за написание книги, которую вы держите сейчас в руках. И еще благодарность. Я благодарен футболу за то, что он позволил мне почувствовать радость побед и свершений, за то, что открыл для меня свой неповторимый мир, за то, что познакомил с прекрасными людьми и дал возможность многое узнать о жизни в разных странах.

Эту книгу я назвал «Моя география», и название выбрано отнюдь не случайно. Географию я, как и все мы, конечно же, изучал в школе и, кстати, имел по ней весьма неплохие отметки. Но именно благодаря футболу знакомый с детства предмет наполнился для меня новым содержанием. Кировоград, Харьков, Киев, Донецк, Манчестер, Ливерпуль, Флоренция, Глазго, Саутгемптон - вот она, моя география, изученная не за партой по учебнику, а, что называется, в естественных условиях, где каждый урок начинался на зеленом прямоугольнике поля, не таком уж большом, если смотреть на него с трибуны, но поистине бескрайнем, если окажешься в центре.

И пусть не все уроки были одинаково увлекательными и радостными, за каждый из них в отдельности и за все вместе я могу сказать футболу одно лишь слово: «Спасибо».

Собственно, моя география - это не только города и страны, в которых мне довелось играть. Сын украинки и литовца, родившийся в Кировограде, сравнительно небольшом (особенно по меркам моей родины, занимавшей тогда одну шестую часть суши) областном центре, сегодня я имею два паспорта (российский и британский) и, кажется, прочно осел в окрестностях Лондона, этой многомиллионной, многоликой и многоязычной европейской столицы, возможно, одного из самых космополитических городов мира. Моя география продолжается и в моих детях: Андрей родился в Манчестере, Ева - в Глазго, они британские подданные и с равным успехом говорят на двух языках. Дочка, конечно, пока не то чтобы говорит, а лишь лопочет отдельные фразы, а вот сыну уже пришлось столкнуться с языковой проблемой и после переезда из Глазго старательно избавляться от шотландского акцента, который довольно сильно мешал взаимопониманию с одноклассниками. Кто знает, как сложится их жизнь, куда забросит их судьба, с кем сведет, какое продолжение получит в них наша семейная география?

Ну, а для меня все началось в тот момент, когда мой отец, Антанас Канчельскис, закончив в родном Каунасе среднюю школу, отправился проходить срочную армейскую службу. Ему повезло: принимая во внимание необъятные размеры Советского Союза, можно сказать, что служить ему довелось неподалеку от дома, ведь от Каунаса до Кировограда всего-то чуть больше девятисот километров.

Развлечений в то время было немного - разве что танцы по субботним вечерам. Туда-то, как правило, и отправлялся отец с товарищами, получая увольнительную. И вот в один прекрасный день на танцплощадке он встретил девушку, как и он, недавно окончившую школу и работавшую на фабрике почти в самом центре города. Они танцевали вместе весь вечер, а затем стали встречаться так часто, как позволял воинский устав.

Срок отцовской службы подошел к концу, но его армейский роман оказался куда более серьезным, чем простое увлечение. Вскоре они поженились и стали жить в доме матери вместе с ее старшим братом. Бабушку и дедушку по материнской линии мне не суждено было знать - родители моей мамы умерли рано: мать - когда ей было 12, отец - незадолго до ее свадьбы.