Петр Северов - Последний поединок

— Хорошо. Я постараюсь. А что касается господина Шмидта, я хотел бы, чтобы ты знала мое отношение к нему. Что он еще лучший среди них. Все же он приютил нашу команду.

Эти слова и тон, каким произнес их Корж, немало озадачили Нелю. «Похоже, — думала она, — что мой недоразвитый красавчик заранее готовился к этой декламации».

Она не знала, что молчаливая служанка успела шепнуть Коржу два слова. Что побудило служанку на этот поступок? Возможно, ей стало жаль кудрявого паренька. И, разговаривая с Нелей, Корж знал, что в соседней комнате находится шеф с охранником.

На дворе Коржа обступили грузчики, и Свиридов спросил:

— Зачем вызывали. Небось… она?

Корж мог бы сказать, что Неля вызвала его для допроса, что она требовала фактов, которые позволят обвинить команду в тайной патриотической деятельности, что эта «девица из комиссионки» в сговоре с шефом готовила против команды какую-то опасную провокацию.

Однако он не сказал об этом ни слова, и не потому, что дал обещание молчать. Он боялся насмешек. Еще вчера он яростно защищал Нелю, как же теперь он смог бы ее обвинить! Пожалуй, он обвинил бы этим самого себя, а такого признания его самолюбие не допускало.

Так он предал своих товарищей. Он не писал на них доноса, никого не оговаривал, не обвинял. Он только промолчал, усмехнувшись и дав понять, будто его вызывали по «личному делу».

Но это было предательство, так как он скрыл опасность.

Инспектор пожарной охраны появился на заводе перед обеденным перерывом. Охранник удивился самоуверенности этого молодого человека, который не попросил — скорее приказал позвать хозяина и, заметив, что один из грузчиков курил, набросился на него с кулаками.

Пока охранник поднимался в квартиру шефа, инспектор поучал грузчиков противопожарным азам; правда, он беседовал только с тремя, отозвав их в сторонку, — с Кузенко, Свиридовым и Русевичем, — но слово «пожар» в их разговоре действительно было произнесено не раз. Выслушав план побега, Кузенко предложил, что уйдет последним и подожжет хлебозавод. Предложение было заманчивым и смелым — продукция завода поступала только в магазины для военных, однако идею Кузенко пришлось отклонить, так как пожар всколыхнул бы гестапо, и полицию, и все войска противника, расквартированные в городе. Шансы на успешное бегство были бы значительно снижены.

План Дремина был прост и потому обсуждался недолго. В одну из ближайших ночей все должны были собраться на барже № 7, что стояла напротив мельницы на Подоле. Товарищи Дремина узнали, что через два-три дня эта баржа должна была отправиться вверх по Десне порожняком. Минута времени, которую выкроил для этого разговора Дремин, была на исходе. Он спросил:

— Вы готовы?

— Готовы, — сказал Кузенко. — Следует точно договориться, где мы соберемся на Подоле. Хорошо, если бы кто-нибудь из наших побывал у твоих друзей. Но не подумай, будто мы тебе не верим. Так будет проще, Николай.

Дремин согласился.

— Пожалуй, так будет проще. Шеф отпускает вас по вечерам?

— Вчера нас привели под конвоем. Не знаем, отпустит ли сегодня.

— Я постараюсь увести кого-нибудь из вас. А теперь внимание — шеф!

И неожиданно Дремина словно подменили: он резко оттолкнул Кузенко, вырвал у него сигарету и, швырнув ее на землю, растоптал каблуком.

— Безобразие! Курить на заводе! Да разве вы не знаете, что мучная пыль может вспыхнуть и взрывом все тут разнесет?! Я этого больше не позволю, я наложу штраф.

Он повернулся и решительно зашагал к шефу, потрясая над головой какой-то книжонкой.

Объяснение инспектора с господином Шмидтом было необычайно скандальным. Дремин громко цитировал противопожарные инструкции, ругал грузчиков, которые позволяют недопустимую вольность — курить на работе, грозился штрафом и доносом в комендатуру.

Сначала господин Шмидт проявил выдержку. Он даже проверил документы гостя.

Потом он, в свою очередь, завизжал на инспектора и затопал ногами, обвиняя пожарную охрану в преступной бездеятельности.

Охранник еле успевал переводить.

— Майн готт! — кричал шеф, грозно надвигаясь на Дремина. — Вас нужно всех уничтожить! Я написал вам десяток писем и не получил ответа. Где я возьму пожарную помпу?! Где мне купить пожарный шланг?!

Дремин не растерялся — он подтащил хозяина к рассохшейся пожарной бочке, потом указал на штабеля дров в жилом бараке, потом ринулся к гаражу.

— Бензин! — кричал он испуганно и снова грозился книжкой. — Кто вам позволил хранить здесь горючее?! Да знаете вы, что это такое? Это преступление, господин Шмидт!

Ругаясь, они ушли в контору, и озадаченный Свиридов встревоженно шепнул Русевичу:

— Я ничего не понимаю. Если он действительно инспектор… В общем, как бы мы не влипли, Коля.

— Просто он хорошо играет свою роль.

— Нужно быть осторожными, Николай. Ты сам об этом часто напоминаешь.

— Я думаю, мы достаточно осторожны, — сказал Русевич. — Мы не пойдем вслепую. Кто-то из нас побывает у его друзей. Что касается меня, я верю каждому его слову. Мы вместе лежали в окопе. Благодаря ему я остался жив. Разве этого мало, чтобы верить?

— Да, — согласился капитан. — Этого достаточно.

В конторе Дремин пробыл не менее часа и возвратился на заводской двор в сопровождении шефа, раскуривая огромную сигару. По-видимому, они достигли мирного решения, и оба были довольны. Странно было видеть их, весело беседующими у крылечка, слышать, как Дремин смеется остротам шефа, а тот, заметно поощренный, что-то рассказывает о трудностях хозяйственных дел.

— Мне нужны будут два человека, — сказал инспектор, приближаясь к грузчикам и снова став строгим. — Кто из вас посильнее? Работа не легкая — нужно доставить пожарную помпу. Кто пойдет со мной?

Ни один из грузчиков не отозвался. Дремин оглянулся на шефа, и тот притворно вздохнул.

— Если работать — сильных среди них нет… Ну что же, возьмите кого-нибудь из пекарни. Там у меня крепкие люди.

Дремин усмехнулся.

— Так это же, кажется, бывшие спортсмены? Кому как не им тяжести таскать, — он указал на Русевича, потом на Климко. — Ты пойдешь со мной и ты… Обещаю дать на сигареты. Согласны?

Климко и Русевич молча сняли с плечей мешковины, отошли в сторону, вопросительно взглянули на шефа.

— Не следует их баловать, — сказал шеф. — Обойдется без премии. Не забудьте и шланг. Обязательно длинный.

— Я помню, — весело отозвался Дремин. — Все будет исполнено.

У ворот он помахал шефу рукой.

Охотники уверяют, что хищный зверь обычно избирает себе потайную тропинку. По этой тропинке ходит только он.

Эдуард Кухар внешне нисколько не был похож на хищника. У него были мягкие, сдержанные манеры, вызывающая доверие улыбка, самая заурядная внешность, не лишенная приятных черт. Профсоюзный активист в недавнем прошлом, он много занимался вопросами помощи пенсионерам, особенно тем, кто ранее занимался спортом, — борцам, боксерам, планеристам, игрокам футбольных команд. Многие удивлялись, как он ухитрялся открывать этих скромных людей, разыскивая их то в глухих деревнях, то в рабочих поселках, то на железнодорожных станциях и разъездах. Отмечая заслуги своих подопечных в развитии отечественного спорта, он произносил такие трогательные речи, что сами ветераны подчас удивлялись своим заслугам.