Александр Петров - Тайны советского хоккея

Что такое «все возможное»? Безусловно, это не только зарплата хоккеистов, тренерского состава и обслуживающего персонала, которая регулярно выплачивалась в соответствии с советским законодательством. Она, между прочим, в шестидесятые или семидесятые годы могла быть разной. Например, на периферии, в городе, где была всего одна хоккейная команда мастеров, игрока могли устроить на высокооплачиваемую рабочую должность, могли подыскать ему работу по совместительству. Поэтому, как говорят, «на круг» игрок получал больше, чем могли предложить в Москве.

И позднее, когда Спорткомитет СССР определил нормативы зарплат для всех клубов и были созданы штаты, ситуация не изменилась. На периферии находили возможность игрокам доплачивать, ибо способов было достаточно. Это материальная помощь, премия, совместительство. Игрок, оформленный где-то в цехе крупного предприятия, мог получать больше, чем его коллега, например, из московского «Спартака». Кроме того, в приличных клубах на периферии вопросы социального порядка имели большое значение. Например, один из известных российских тренеров, в прошлом игрок свердловского «Автомобилиста» Владимир Игошин, подчеркивает, что именно решение различных бытовых проблем помогало сохранять в командах истинно рабочую атмосферу.

Регулярно для хоккеистов и их семей устраивались распродажи одежды, бытовой техники. Лучшим игрокам выделялись машины, квартиры, загородные участки, малышей устраивали в детские сады. Кроме того, хоккеисты на сборах где-то по 280 дней в году сидели. И поэтому какие-то деньги скапливались. Плюс – премии. Имели немалое значение и зарубежные поездки, из которых можно было привезти что-то для дома и семьи и что-то на продажу. Конечно, скажем, в шестидесятые и семидесятые годы выплаты за границей были скромными, но существенно помогала реализация водки и черной икры. Так и жили, в общем, неплохо. Однако в Москву, если выдавалась возможность, редко кто отказывался перебраться.

Потеря приличного игрока – это всегда неприятность. Ему, как правило, не просто подыскать замену. Примеров здесь великое множество. Мне приходилось на эту тему десятки раз говорить с периферийными тренерами. И каждый из них, что называется за кулисами, поливал Москву и москвичей по полной программе. Помню, как переживал по поводу ухода в «Динамо» наставник «Северстали» Владимир Голев: «Ну, что, судиться, что ли, с этим московским «Динамо»?

И наставник тольяттинской «Лады», одного из сильнейших российских клубов 90-х годов, Геннадий Цыгуров высказывался резко: «Передо мной в Тольятти большие задачи ставят, условия создают. Нам удалось создать хорошую команду. Но она могла бы выиграть не раз, если бы игроков не крали. И не просто крадут, а потом их в НХЛ отправляют. И компенсации получают». Он не назвал тогда, на нашей встрече в Магнитогорске на турнире памяти Ромазана, ни одной фамилии. Но я-то прекрасно знал, что речь шла о двух замечательных нападающих, воспитанниках тольяттинского хоккея Алексее Ковалеве и Викторе Козлове, которые оказались в московском «Динамо», откуда отправились за океан.

И вполне естественно, что тренеры пытались компенсировать потери. Та же «Лада» сумела выйти на передовые позиции, не прикасаясь к игрокам из столицы. То же можно сказать о ярославском «Локомотиве». В нем с подачи президента Юрия Яковлева создали отличную школу. За счет грамотного формирования и создания прекрасной материально-технической базы поднялся магнитогорский «Металлург». Но это произошло после распада СССР, когда в Москве плюнули на ЦСКА, на «Крылья Советов», когда шатался «Спартак». Мне не раз приходилось разговаривать со старшим тренером «Крылышек» Игорем Дмитриевым. И всякий раз он подчеркивал, что руководство ВИЛСа (Всероссийского института легких сплавов) к команде относится прохладно. А потом дело дошло до того, что у хоккеистов хотели отобрать ледовый дворец в Сетуни, построенный, между прочим, не одним ВИЛСом.

Потеря есть потеря, и справедливости ради надо сказать, что и в случае, когда брешь прикрыта, неприятный осадок на душе тренеров и болельщиков оставался. Что поделаешь? Руководители, тренеры иногородних клубов советского периода могли лишь роптать на судьбу, да и то – в полголоса. Очевидно, давление со стороны Москвы не было секретом для болельщиков. И потому они всегда с прохладцей смотрели на столичные клубы, а кто и вообще на всех москвичей с осуждением и неприязнью. Приедет, бывало, столичный клуб на периферию, и болеют против него отчаянно, освистывают, орут – «объелись там колбасы» и так далее – далее вплоть до ненормативной лексики. И нечему было удивляться, возмущаться, поскольку в глубинке простой народ действительно жил скромно. Один мой знакомый хоккеист, игравший в первой лиге, так и говорил – платят хорошие деньги, а истратить их не на что. Разве что пропить.

Как известно, одним из наиболее ярких представителей оппозиции был наставник «Химика» (Воскресенск) заслуженный тренер СССР Николай Семенович Эпштейн. И упрекнуть его в этом невозможно. Эпштейн создал эту подмосковную команду и, можно сказать, вложил в нее душу. Начинал в 1953 году практически на пустом месте, но спустя несколько лет «Химик» вышел в высшую лигу. И стал вполне конкурентоспособным клубом, отличавшимся умелой игрой от обороны, позволявшей периодически обыгрывать и лидеров.

Николай Семенович тонко чувствовал игру, людей. Он никогда не срывался на грубость. А если и ругал кого-то, то делал это как-то по-отечески. Бывало, в сложных ситуациях он разбирался с помощью хорошего чувства юмора.

Однажды он рассказал мне такую историю. Как-то один из игроков вернулся на базу под хмельком. Эпштейн, встречавший его у входа, посмотрел внимательно и так с юморком спросил: а ты, случаем, не выпил ли? Тот сразу – да нет, Николай Семенович. Проходит пара дней, и ситуация повторяется. Эпштейн смотрит – идет парень и чуть пошатывается. Ага, думает, попался. Уверенно говорит – ну, сегодня ты точно выпил. А игрок сразу изменил походку и радостно выпалил – а вот сегодня я точно не пил! Разыграл он тренера, но Эпштейн не обиделся, хитро поглядывая на ребят, как умел только он, смеялся со всеми. Будь на его месте Тарасов – сгноил бы. А Эпштейн – нет. И все его любили и старались не подводить.

В тренировочном процессе он отличался точностью выбора заданий. Он знал, когда, что и как мы должны делать, чтобы находиться в оптимальном состоянии. В общем, элитный тренер.

Эпштейн умел работать, находил молодых, доводил их до ума, как и его преемник – Владимир Васильев. Но создать коллектив, способный конкурировать с ЦСКА, с московскими «Спартаком» и «Динамо» Николай Семенович не мог. На протяжении многих лет из этого подмосковного клуба вырывали игроков в московские клубы. Александр Рагулин, вратарь Виктор Толмачев, Валерий Каменский, Игорь Ларионов, Вячеслав Козлов, Александр Черных были призваны в ЦСКА. В «Динамо» взяли братьев Александра и Владимира Голиковых, Юрия Чичурина, Андрея Ломакина, в «Спартак» – Юрия Ляпкина и Сергея Николаева, в «Крылья Советов» Эдуарда Иванова (он затем был призван в ЦСКА). И это далеко не весь список. Но и при оттоке игроков «Химик» накануне распада СССР не просто приблизился к лидерам, но и стал одним из ведущих клубов.