Александр Петров - Тайны советского хоккея

Наверное, никто не станет спорить с тем, что хоккей весьма привлекательный и популярный вид спорта. Всегда успешный для Советского Союза, он в свое время рассматривался как национальное достояние. Может быть, слишком громко сказано. Но именно так считали многие знаменитые хоккеисты. И было бы наивно обвинять их в преувеличении. На самом деле, все было близко к истине, о чем свидетельствуют выдающиеся результаты. Они имели колоссальное значение, на их фоне соответствующим образом формировалось общественное мнение. Победное, как нельзя лучше характеризующее все преимущества социалистической системы.

Советский хоккей, скоростной, основанный на разнообразных тактических действиях, коллективизме, действительно был отмечен прекрасным игровым мышлением и содержанием. И, конечно, он был на редкость красивым и зрелищным. Страна, можно сказать, жила этой замечательной игрой, которая мастерски раскручивалась профессионалами СМИ во главе с легендарным Николаем Озеровым. Простые люди искренне верили, что в хоккее происходят исключительно положительные процессы, позволяющие развиваться, совершенствоваться и сохранять лидерские позиции на международной арене. А как может быть иначе, когда одни поколения победителей сменяли новые герои мировых ледовых арен. Проблем с подбором хоккеистов в сборной СССР, считайте, не было.

И происходило все не по счастливому стечению обстоятельств. Надо признать, что на самом деле система развития хоккея была разработана самым тщательным образом. Существовала вертикаль, в основание которой была заложена подготовка резерва, а вершиной была национальная сборная СССР, как ее называли – главная команда страны.

Однако был и скрытый от глаз болельщиков советский хоккей, довольно сложный и совсем не безоблачный, не мягкий и не пушистый. Найти свое место в нем, выжить, закрепиться на определенных позициях было далеко не просто. Как и в любом деле, в хоккее всегда существовал внутренний мир – достаточно тяжелый, жесткий. В нем имелись на одни и те же вопросы самые разные ответы, как говорят, в одном флаконе соседствовали справедливость и несправедливость, порядочность и лицемерие. И, безусловно, были трения, перекрестки мнений, склоки, неприязнь, несправедливость.

В общем, все то, что у нас привыкли называть рабочими моментами. Относились к этому многие люди хоккея, если хотите, с пониманием, практически все знали, что им на сегодня, завтра и послезавтра отпущено сверху. Народ, прямо скажу, был в основном выдержанным, в СССР выходить за рамки общепринятых норм было, мягко выражаясь, неприлично. При таком раскладе можно было нажить массу неприятностей. Человеку в какой-то житейской ситуации в глаза могли говорить – ты откровенный, смелый, молодец! А за спиной тыкать в тебя пальцем и называть конфликтным, неуживчивым. Ну, естественно, еще и «постукивали». Ярлыки навешивались легко, а отмыться было крайне сложно, поскольку всегда главные решения принимались наверху, где жутко не любили людей, имеющих точку зрения пусть не крамольную, но не вполне соответствующую советским стандартам и установленным правилам сосуществования. Безусловно, инакомыслие не носило массовый характер. И относились к нему на хоккейном уровне достаточно лояльно, ибо речь шла о спортивных делах. Но никому не было дозволено нарушать правила игры.

Пожалуй, одним из самых животрепещущих вопросов в спорте десятилетиями считалось формирование команд мастеров. Естественно, приглашались в них не только воспитанники местных клубов и школ, но и игроки, так сказать, со стороны. Естественно, возможности в этом смысле у всех были разные. И были клубы, терявшие сильных хоккеистов. Как таковой, обираловки не было, поскольку существовал лимит на переходы, больше двух игроков из одной команды забрать было нельзя, но клубы первого дивизиона чистили по полной программе, невзирая на ситуацию.

Существует точка зрения, что на клубном уровне было два недружественных лагеря – московский и периферийный. Каждый громкий переход откуда-то в столицу вызывал серьезный резонанс и обострение взаимоотношений. Куда ни кинь – конфликт, но каких-то секретов здесь не было, все лежало на поверхности – ведущие столичные клубы действовали с позиции силы. Они не желали периферийным коллегам зла, а просто пользовались тем, что им предоставляли хоккейный закон и власть.

Однако если посмотреть на вещи более внимательно, то не сложно понять, что диапазон действий, связанных с перемещением игроков, был гораздо больше. И не было здесь никаких противоборствующих сторон, поскольку одна из них – московская – имела определенные преимущества. Нельзя отрицать и значение географического принципа – поголовное большинство людей манила работа в столице, более комфортная жизнь. Ну, никто в советские времена от такого счастья не отказывался.

Поэтому точнее говорить не о противостоянии, а чисто клубном превосходстве москвичей. Была четко выстроена табель о рангах, касающаяся формирования команд. Так что, вернее всего судить о вертикали взаимоотношений и логичнее всего строить их не на двух уровнях, а на трех: 1. «Москва – Москва», 2. «Москва – периферия», 3. «Периферия – периферия».

При этом совсем нелишне подчеркнуть, что об этом ни раньше, ни, тем более, теперь толком не говорили, даже в кругах специалистов. В основном обсуждалось то, как столичные клубы отбирают лучших игроков у всех остальных. Но никто не отрицает, что был этот первый уровень. И, между прочим, о нем, как и втором и третьем, можно вести речь с первых же дней появления в стране канадского хоккея. Достаточно посмотреть на составы столичных команд. И можно легко убедиться, что играли в них не только коренные москвичи, да и столичные пионеры «шайбы» периодически меняли команды, причем не всегда по собственному желанию. Игроки с периферии попадали в главный город страны по-разному. И было их немного, но все – замечательные мастера.

Московские клубы в советское время были в стране сильнейшими. Но почему именно ЦДКА сразу заявил о себе как о единоличном лидере? Были же динамовцы, выигравшие первый чемпионат СССР, спартаковцы? На мой взгляд, в выходе на передовые позиции, например, армейцев определенное значение имела война. ЦДКА любили миллионы болельщиков не в последнюю очередь потому, что была какая-то особая ниточка, связывающая этот клуб, представлявший Красную Армию, с Великой Победой. И болельщикам были чрезвычайно дороги победы армейцев. И они были первыми до тех пор, пока Василий Сталин, считайте, в приказном порядке не начал собирать под знаменами ВВС всех сильнейших. Больше всех пострадал «Спартак» – к летчикам ушли нападающие Зденек Зикмунд, Иван Новиков, Юрий Тарасов (родной брат Анатолия Тарасова), вратарь Николай Исаев. Понадобилось более десяти лет для того, чтобы спартаковцы вернули себе высокие позиции. Клуб пережил сложные времена, в том числе и расформирование на год команды мастеров. Но кто мог вслух делать критические замечания? ВВС – это Военно-Воздушные Силы плюс имя сына вождя, полюс классные игроки, кумиры публики.