Александр Шевцов - Русский бой на Любки

Конечно, любой любошник, освоивший боевое искусство, может принять участие в каких-то спортивных соревнованиях, хоть по той же рукопашке. И тут его любошная подготовка не очень ему поможет, потому что правила заставят отбросить большую часть его умений и сведут все искусство к минимуму необходимых навыков. Минимум этот уже определился в боях и прекрасно освоен мастерами всех тех направлений, в которых хочет принять участие любошник. Учиться рукопашке надо у рукопашников, а боям без правил у тех, кто бьется без правил.

И не обольщаться: как бы хороши вы ни были в любках, как только на вас наложат сеть из правил, вы будете работать только малой частью своих умений, и значит, сразу же станете значительно слабее и себя, и, наверное, противника, который «заточен» именно под эти правила. При этом у вас многое будет таким же, как и у противников, если не хуже — удары, борьба. Их качество зависит только от тренировок, которые у противников могли быть и лучше, поскольку они этим целенаправленно занимались.

Единственное, что сохранится как преимущество у любошника, — это видение и умение ходить. Это надо использовать и в спортивных схватках. Но научиться этому можно, только если хорошо понимаешь, что такое бой с настоящим врагом и умеешь биться, если не на смерть, то уж до полной победы.

Вот рисунок такого боя и стоит рассмотреть, как исходный для всех боев — в любках, зверках или не на жизнь, а на смерть.

Я говорю «рисунок», имея в виду некий образ, по которому ты перемещаешься и действуешь во время боя. Это как бы общий образ, охватывающий весь бой. У него может быть простейшая часть, она называется Иста боя.

Иста — это Исходный образ, созданный из самых простых образов, называвшихся Истотами. Истоты совсем просты, они неразложимы далее на составные части. И в каждом движении вы можете дойти до такой простоты, чтобы понимать, к примеру, удар через истоту удара. Но в бою образы вынужденно становятся сложней. К примеру, нанося прямой удар, ты можешь видеть его истоту — короткое тычковое движение рукой со сжатым кулаком вперед, — но применять будешь сложный образ, содержащий в себе возможности для разных прочтений ударов. От возможности изменить линию, по которой его наносишь, до хранящегося прямо в образе удара образа захвата, в случае, если удар не прошел.

Так из истот рождается Иста удара. И так же, из образов отдельных боевых действий складывается Иста всего боя или поединка. Что в нее обязательно должно входить? А обязательность — непременная часть всего, что входит в Исту. Исты не содержат ничего лишнего — они основы, на что это лишнее накручивается, и с чего оно может быть удалено. Но удаление всего лишнего не должно приводить к тому, что исходный образ, Иста перестает узнаваться как бой. Иста — это все то, что делает бой боем, но ничего лишнего, что можно назвать искусностью.

Итак, если мы используем привычное слово "рисунок боя", то подразумеваем две вещи: это простейший образ боя, его Исту, и тот бой, который ты собрался вести, усложнив свои боевые действия, чтобы использовать свои преимущества и недостатки противника. Как дорисовывать образ боя до того, что сделает тебя мастером, оставляю решать каждому. Да это и не объяснить, если не введено понятие разведки. Разведку противника вести надо обязательно, но это особый разговор и особое искусство, которому надо посвящать отдельную книгу.

Сейчас же мне важнее показать ту основу, на которой строится любой бой, даже если мастера боевых искусств уже не видят ее, поскольку давно ушли от подобной простоты.

Поединок начинается с того, что ты увидел противника и принял решение биться. Хочешь ли ты вести разведку, или нет, но начнешь ты всегда с одного: ты подойдешь к нему и ударишь, либо попытаешься взять в захват и бросить. В общем, ты постараешься произвести решительное действие. Все остальные прыжки и бегания вокруг только съедают время и силы.

Что сделает противник? В лучшем для тебя случае, он пропустит твой удар и упадет. Бой завершен.

В худшем, он увернется от удара или уйдет от захвата, и нанесет удар сам. И даже хуже: он увидит, что ты идешь к нему с ударом, и ударит с опережением. После чего упадешь ты. Бой завершен.

Уже один этот простейший выбор, который может сделать противник, позволяет тебе понять его лучше. Значит, мы одновременно с Истой боя, описали и Исту разведки боем.

Ты идешь к противнику с ударом, он видит это и наносит встречный удар. Если ты сошел с ума, ты попрешь с ударами вперед и налетишь на встречный удар или прием. Но ты, при всей решительности, с которой идешь для нанесения первого удара, в действительности готов к любому ответу противника, и смотришь, что он будет делать. И если он начал бить в ответ, ты прекращаешь свой удар, уходишь от удара противника, обтекая его, и наносишь новый, но теперь уже не в то место, куда намечал первый удар, а в открывшуюся брешь в его защите.

Поханя так и объяснял разницу между ударами. Первый удар — это не тот, что первый во временной последовательности, а тот, что ты наносишь с подхода. Второй — это не добивающий удар второй рукой, а тот, что ты наносишь, уйдя от встречного действия противника. Это всегда удар в брешь в защите, которая раскрывалась после того, как ты вынудил противника действовать. После этого схватка может еще продолжаться, и вестись обмен ударами. Но все они — вторые.

Третий удар — это удар добивающий, когда второй удар прошел, и противник на миг ошеломлен. Это нельзя упускать, поэтому третьи удары сильнее вторых. Они отчетливо сокрушающие.

Вот вкратце рисунок боя на уровне Исты любого боя. Ты идешь вперед и наносишь свои удары, если противник отвечает, стекаешь с его ударов, входишь в его защиту и пробиваешь его или переходишь к борьбе.

Если же противник попал, то либо прячешься в борьбе, нырнув ему в тело, либо отступаешь, чтобы выиграть время для восстановления. И начинаешь "заметать следы", то есть двигаться так, чтобы он не смог добить тебя.

Это самая суть боя с чужим. В любках она сохраняется, но сам бой становится иным. Любошным.

Любошные бои между своими — это совсем особое искусство и вообще — особ статья, как говори Поханя. Как мне рассказывали, когда на праздники бились любошники, сбегалась вся деревня, и приходили из окрестных. Особенно когда в любках ходили старики. Описывать это невозвожно, можно только сказать: это был праздник души. Говорю на основе того, как сам вел любки много лет подряд на наших семинарах. Любки смотрят все — и бойцы, и женщины, и дети. И оторваться от них невозможно, потому что это поток жизни и нескончаемая игра. Она тем более захватывает, что между своими вообще не бывает ударов, которые бы причиняли боль, не бывает болезненных бросков. Хотя и бьют, и бросают, но всегда так, что противник от этого только подпрыгивает и с гиканьем летит обратно в схватку.