Сергей Бершов - Да обойдут тебя лавины

А. П.- Витя же хирург, наверное, старался беречь руки. Хотя они всем нужны, не только хирургам. Скажи, трудно в таких ситуациях сдержаться, обойтись без комментариев?

С. Б.- Здесь я, наверное, не сдержался. Как комментировал ситуацию, представить нетрудно. Почему дал волю эмоциям? Ситуация усложнилась, а ребята повели себя не так, как всегда.

Только в шесть вечера вконец измотанные влезаем в "Салеву". Там полчаса не можем разжечь примус - неисправен насос. Непонятно: те, кто нес его сюда, что, не удосужились проверить? Холодно. Ребята и в палатке не снимают рукавицы. На вечерней связи говорю, что такие "пляжные" палатки, как "Салева", выше базового лагеря ставить нельзя. У нас нет уверенности, что до утра ее не разорвет. Радиопереговоры проходят под аккомпанемент ураганного ветра. Ефимов - единственный, кто сразу понял всю опасность нашего положения. Я чувствую его беспокойство. Благодарю за советы.

Ужин - чисто символический: едва притронулись к еде мы с Ринатом, Витя только попил чаю, а Миша, как только оказался в палатке, сразу влез в спальник и остался в нем до утра. Через час после ужина, когда все уже улеглись, оторвало половину тента палатки. Он оглушительно хлопает. Ветер продувает насквозь, в "Салеве" почти так же холодно, как и снаружи. Решаем с Ринатом, что тент нужно срезать, иначе с ним вместе может сорвать и палатку. Обуваюсь и вылезаю наружу. Обрезаю тент.

В палатку влезаю обессиленный. Благо, хоть раздеваться не надо. Снимаю только верхние пластиковые ботинки, связываю шнурками, прищелкиваю к карману палатки, чтобы в случае чего быстро найти ночью. Влезаю в спальник. На такой высоте, пока настоящей акклиматизации еще нет, ночь - это не сон, а какой-то полубред. Не покидает ощущение тревоги: вот сейчас разорвет палатку...

Все же до утра мы продержались. Витя Пастух начал еще с вечера отогревать ноги, которые прихватило, он уверен, во время строительства площадки. Растирание не помогает. Начинает дышать кислородом (0,5 литра в минуту). Становится чуть лучше, но Витя продолжает растирать ступни в спальнике. Все сильно кашляют.

А. П.- В первой гималайской экспедиции были, помнится, и серьезные обморожения, например у Мысловского. Как удалось избежать этого во второй? Можно ли вообще без этих неприятностей обойтись?

С. Б.- Мне кажется, нам и погода помогла (за исключением южной ветки). Опять же, сказался опыт первого восхождения на восьмитысячник, зимних восхождений на семитысячники. Нет, обморожения - совсем не обязательная "дань" высочайшим вершинам. Мне кажется, отсутствие травм, обморожений - подтверждение высокого класса команды. Хотя иных "болельщиков" такой итог нашей экспедиции откровенно разочаровал.

4 апреля. Витя начинает копошиться, как только рассвело. Работа с примусом требует железных нервов и выдержки. С трудом согреваем немного какао, закусываем его шоколадом. Завтракают на этот раз все, но едим очень мало - сказывается высота, все-таки уже 7800. (Заметка на полях, сделанная позже: как потом выяснилось, высотомер "ошибался" на 200 метров в сторону уменьшения. К обозначениям всех высот в моем дневнике надо добавлять те же 200 м. То есть мы были уже на 8000!).

В палатке гораздо холоднее, чем вечером. Снаружи все тот же ураганный ветер. Работать на маршруте невозможно. Сообщаем по связи, sjjo возвращаемся вниз. Команда РСФСР выходит нам навстречу. Казбек с ребятами делают грузовую ходку на 7800. Группа Хрищатого идет в лагерь-4.

Выходим вниз в 9 утра. Как только начал спускаться по перилам, почувствовал, как сильно мерзнут пальцы на ногах, на руках еще сильнее. Дает о себе знать гипоксия. Спускаемся очень медленно, к 10.30 мы только возле лагеря-3. Навстречу - трое из команды РСФСР. Почему только трое? Саша Погорелов заболел. Похоже, ангина. Женя Виноградский принял решение спускать его вниз с нашей группой.

Чем ниже, тем слабее ветер. Облачности нет. Солнце. Пока спускались к лагерю-2, так перегрелся, что еле дошел. Пришлось на ходу снимать лишние одежки. В лагере-2 Сережа Ефимов. Греем воду, едим консервы. Витя спускается позже всех. Ефимов и Погорелов уходят вниз, а мы не спешим - гоняем чаи.

В лагере-1 застаем только Погорелова. Вите Пастуху плохо, начал принимать таблетки. В базовый лагерь спускаемся к шести вечера. Нас встречают Венделовский с микрофоном и Голубев с кинокамерой. Роль кинозвезды, может, и не самая неприятная, но достаточно утомительная. Особенно после такого выхода.

На вечерней радиосвязи Виноградский говорит, что они переставили палатку двумя веревками выше. Ветер там по-прежнему очень сильный. Они очень поздно подошли к лагерю-4. Валиев вернулся ночевать на 7500.

А. П.- Интересно, как осуществлялась у вас радиосвязь?

С. Б.- На связь выходили три раза в день радиостанциями "Нокия" на УКВ. Рации работали на аккумуляторах - они постоянно подзаряжались в базовом лагере. Каждая группа брала на выход заряженный аккумулятор, на ночь, чтобы не замерз, прятали его в спальнике. В общем, радиосвязь была довольно устойчивая, а вот весили рации довольно много - больше 1 кг.

Хрищатый - в лагере-3. У него улетели рюкзак и радиостанция. Валера пришел туда, чтобы на базе не волновались. Ведь из лагеря-4 выйти на связь он не мог. Попросил Казбека, который завтра спускается, помочь ему в поисках рюкзака.

А. П.- А тебе приходилось бывать в такой ситуации, когда, например, улетает рюкзак? Чем это чревато?

С. Б.- Нет, не приходилось. Потеря снаряжения, скажем рюкзака с палаткой, понятно чем грозит: холодной ночевкой, обморожениями, а возможно, ситуациями и похуже. Поэтому на любой стоянке, на склоне или на скале обязательно прищелкиваем рюкзак к крючьям или перилам.

5 апреля. Ночь в базовом лагере. Для нас его высота 5500 (почти вершина Эльбруса) сейчас - как равнина. Ровный, спокойный сон, какое это наслаждение! Если бы не кашель...

Утром согреваем воду, с удовольствием моемся, стираем. Традиционное развлечение - преферанс в компании Васи Сенаторова. Вечером приходят "казахи". Вид у всех довольно измученный. Ужин сегодня знатный. "Гвоздь программы" - мясо буйвола. Хоть и жуется с трудом, но все же натуральное.

Как всегда после выхода - разбор. Рассказываю о сильном ветре, о том, что если бы утром все же попытались идти наверх, были бы обморожения. Прошу тренеров оценить наши действия. Мысловский говорит, что решение спускаться - правильное. Потом рассказывает о своем выходе Казбек. Говорит, что удивлен моим сообщением об ураганном ветре. У них дуло, но не слишком. Его группа дошла до высоты 8000! Занесли туда палатку, бензин, снаряжение. Нашли остатки лагеря какой-то экспедиции. Говорят, впечатление такое, будто оттуда до гребня, соединяющего Ялунг-Канг с Главной, метров 100. То и дело в разговоре мелькает словосочетание "группа траверсантов". Интересно, что произносится это так, будто речь идет о посторонних людях, а не о нас.