У Тунань - Тайцзицюань: научно изложенное национальное боевое искусство

Пэйшэн тоже часто подражал шифу, и от дома до соснового сквера перед Тяньаньмэнь шёл таким же образом.

С той поры Пэйшэн каждый день в первой половине шёл в Таймяо и тренировался с учителем, а вечером изучал кулачное искусство у шифу. Шифу тренировал обычно очень терпеливо, но мог и неожиданно резко возбудиться. Господин Ван Пэйшэн, вспоминая, как в те годы шифу обучал его, используя «ударяние и теснение», имитировал шифу — он хлопал по руке и говорил на диалекте Лайчжоуфу из провинции Шаньдун: «Надо вот так!», требуя, чтобы руки скрестились в локтях. Во время тренировки «толкания руками» шифу часто отбрасывал Пэйшэна на кровать, стоявшую у стены. Встав с этой кровати, Пэйшэн, чтобы познать это удивительное мастерство тайцзи своего шифу, часто просил, чтобы шифу повторил это ещё и ещё раз. Бывало, что шифу, желая показать брешь, требовал атаковать, и в момент атаки тело вдруг ощущало словно глубокое падение, встряска была такая, что тело сердце ходило ходуном, в результате чего Пэйшэн отлетал очень далеко. По дороге домой и дома он усердно размышлял, снова и снова оттачивал движения тайцзи. Иногда он мог за едой проделать несколько движений с миской, или отставить миску и пойти во двор, чтобы проделать несколько движений там. В этот период он прямо-таки помешался на тайцзицюань, стремился достичь такого искусного мастерства, чтобы «четырьмя лянами отодвинуть тысячу цзиней», и постоянно засыпал шифу вопросами, получая устные наставления и сердечную передачу. Шифу часто говорил другим о Пэйшэне: «Этот ребёнок очень хорошо соображает, может есть горечь, проницателен, воистину — скакун, во мгновение ока преодолевающий тысячу ли.»

С пятнадцатилетнего возраста Пэйшэн уже начал помогать учителю Яну в преподавании. И преподавая и обучаясь, он изучил у своего учителя методы действий мечом тайцзи, саблей тайцзи, копьём тайцзи, «склеенными жердями». Он целыми днями только и делал, что занимался боевыми искусствами, а не бездельничал и дебоширил, как его сверстники, некоторые люди называли его «маленьким начальником».

В те годы он, помимо изучения кулачного искусства, тренировок кулачного искусства и помощи учителю в преподавании, ещё завлекал людей в «толкание руками» и обучал «толканию руками». Каждый день в Таймяо изучать кулачное искусство приходило очень много людей, более половины первой партии составляли владельцы лавок, животы у них были большие, заманить их в «толкание руками» было очень трудно, они не только не могли добиться нормального расслабления, но в момент опрокидывания их приходилось ещё и страховать, чтобы они не получили травмы. Во второй партии в основном приходили тренироваться всякие бездельники. Третья партия состояла из более чем двадцати крепких молодых людей, обожавших «толкание руками», которые жаждали с помощью «толкания руками» изучать у него гунфу. Они по очереди «толкались» с Пэйшэном, один устанет — его сменяет другой, уставший отдохнёт — и снова выходит, и так пока не начнёт сводить мышцы и пот не будет лить в три ручья.

Пэйшэн очень радовался тому, что каждый день ему приходилось «толкаться» с таким большим количеством людей. Это была возможность проверить на практике изученное у учителя и шифу, получая пользу как для изучения, так и для преподавания. Господин Ван Пэйшэн говорит: «В те годы я каждый день толкался больше, чем с тремя сотнями человек, в результате сегодня я чувствую свои ноги подобными врытым в землю двум корням большого и толстого дерева — столь же прочными и устойчивыми. Когда я скрещиваю руки с человеком, то я мысленно описываю на земле вокруг себя круг, внутри которого меня невозможно поразить, это результат натренировывания ног в те годы. Когда ноги ставятся на землю — то они словно пускают корни, пустое и полное могут взаимозаменяться, своевременно корректируя равновесие и помогая, как говорится, четырьмя лянами сдвигать тысячу цзиней. Чем больше тренируешься — тем больше это чувствуешь».

В том году, когда Пэйшэну исполнилось 17 лет, благодаря своей преподавательской деятельности он познакомился с двумя образованными людьми, которые в старом обществе имели весьма хорошую репутацию: одного из них звали Цзинь Ху, другого — Сюй Чжэнкуань. Видя, что у Пэйшэна необычайное боевое мастерство и человек он хороший, но ему не хватает образованности, они решили воспитать из Пэйшэна человека, достигшего успехов как в военной, так и в гражданской области. Ему было сказано: «Твоё боевое мастерство — выдающееся, можно лишь сожалеть, что культурности не хватает. Мы хотим помочь тебе залатать эту брешь и помочь тебе с образованием!» Пэйшэн был очень благодарен этим господам.

Двое учёных купили ему классические произведения, входящие в «Четверокнижие» 2 и «Пятиканоние» 3 , и начали с «Великого учения», разъясняя ему фразу за фразой и иероглиф за иероглифом. «Дао великого учения — в деланьи ясным ясного Дэ… Великое учение — это учение великих людей. 'Дао' — это путь, пресвет-лая дорога, по которой должен идти человек. Иероглиф 'ясный' составлен из иероглифов 'солнце' и 'луна', слева — ян, справа — инь. Первый иероглиф 'ясный' означает понимание, второй — славу, великолепие. 'Дэ' — это добродетель. 'Ясное Дэ' — это прекрасная добродетель, в общем указывает на небесные гуманность и справедливость, вежливость и мудрость. Иероглиф 'Дэ' составлен из двух иероглифов 'человек', иероглифа 'десять', иероглифа 'четыре', иероглифа 'единое' и иероглифа 'сердце' — всего из пяти видов иероглифов, что означает, что у двух людей имеется четырнадцать натур, если натур больше — то родится взаимная грызня, тайные расчёты, а когда четырнадцать сердец соединяются в одно сердце, всё пронизано 'единым' — то рождается совместное сотрудничество, сплочение и дружба — это и называется 'Дэ'…»

В первый раз получив урок со столь глубоким смыслом, Пэйшэн почувствовал себя словно слепцом, который неожиданно начал видеть. Оказывается, мудрецы древности в своих трактатах написали столь мудрые мысли и дали столь глубокие определения, написали тексты по столь серьёзным вопросам! Он решительно выделил время для занятий гуманитарными дисциплинами, чтобы гражданским дополнить военное, параллельно совершенствоваться и в гражданском, и в военном.

Вскоре два господина обнаружили, что Пэйшэн — очень понятлив и имеет очень хорошую память, по части понимает целое, может делать выводы по аналогии, и увеличили сложность объяснений и широту охватываемого материала. Пэйшэн жадно постигал учение, и не только приобщился к богатому культурному наследию, но и усвоил концепции конфуцианства, буддизма и даосизма, установив критерии морали для человека в обществе.