Александр Кулешов - Страницы олимпийского дневника

А однажды я обнаружил на трибуне рядом с собой знакомую могучую фигуру. Старый друг — Антон Хеесинк, тот самый покоривший Японию голландец, что стал абсолютным чемпионом Токийских игр по дзюдо. Помню, как стоя приветствовал его многотысячный Будокан — этот храм дзюдо, не видевший никогда на высшей ступеньке пьедестала почёта никого, кроме японцев.

Хеесинк рассказал, что приехал «просто болеть». «В стране дзюдо меня интересуют только коньки». Однако, узнав, что в Риге в ноябре состоится первое первенство Европы по самбо, о коньках забыл и стал расспрашивать об этом крайне интересующем его виде спорта. Потом всё же вернулись к конькам, восхищались Схенком. После каждой очередной победы этого замечательного конькобежца Хеесинк вопрошал: «Ну, как Схенк? Чудо?» «Чудо! — сам себе отвечал он и добавил однажды. — Жаль, он не занимается дзюдо. При его росте в 196 сантиметров я бы сделал из него чемпиона!»

…Стремительно мчалась по февралю Белая олимпиада. Высунув языки, метались с одного старта на другой, с одного финиша на другой трёхтысячная журналистская братия. А вечером возвращалась в пресс-центр.

На этих Играх в отношении контроля было довольно спокойно. Никто не требовал на каждом шагу корреспондентского удостоверения, в Олимпийскую деревню не надо было заказывать, как в Гренобле или Токио, пропуск заранее. В корреспондентские автобусы садились все кому не лень, так что оставалось иногда место и для журналистов. Зато журналисты свободно разгуливали по трибунам для высоких спортивных персон. И только перед раздевалками участников висели надписи: «Вход для корреспондентов запрещён» (единственные надписи, имевшиеся и на русском языке).

Накануне открытия Игр произошло прискорбное событие: внезапно скончался руководитель пресс-центра Акаяма. Это внесло некоторую растерянность. Огромную помощь оказал организаторам своим опытом и авторитетом генеральный секретарь АИПС Антуан Эрбо. На особо ответственных хоккейных матчах он даже заменял в ложе прессы контролёров.

А вот с поступлением иностранных газет было трудновато. Однажды я встретил давнего знакомого, корреспондента французской газеты «Экип» Мишеля Клара. Он радостно мчался, размахивая позавчерашним номером своей газеты: его жене удалось купить её в столовой Олимпийской деревни за 1000 иен. «Остаётся тайной, — сказал он мне, — как газета попала в эту столовую, как, впрочем, и моя жена».

Надо сказать, что днём пресс-центр выглядел довольно безлюдным. Журналистская армия с утра растекалась кипящими ручейками.

Первыми, выстояв длинную очередь в столовую, на лыжные гонки уезжают шведы, норвежцы, финны, молчаливые, тепло одетые, румяные.

Потом, шумно и азартно споря, в путь к дальним склонам горы Энива устремляются австрийцы, французы, швейцарцы, — словом, представители горнолыжных держав.

К вечеру в путь трогаются журналисты, которых интересует бобслей и сани. Это канадцы, итальянцы, немцы из ФРГ, американцы. И, разумеется, наши друзья из ГДР.

А ночью неутомимо стучат машинки, трещат телетайпы, орут в трубки хриплые голоса — планета ждёт олимпийских новостей.

…14 февраля. Олимпиада вчера закончилась.

И кажутся странными и необычными опустевшие стадионы, уходящие в леса лыжные трассы, по которым привольно гуляют метели, покрывая всё ровной белой пеленой. Никто не трогает её. В горах и лесах царит безмолвие.

Мир волнуют новые события.

Олимпиада — светлый, чистый, радостный мир спорта, мир благородной и честной борьбы.

Да только вот сумел ли этот мир оградиться от суетности большого мира, от всего того, что должно оставаться за порогом белоснежного спортивного храма, подобно пыльной обуви у входа в мечеть?

Олимпийские игры во все времена служили символом мира. И мало найдётся историков и журналистов, посвятивших играм свои работы и не упомянувших, что в древние времена в период игр наступало священное перемирие, не бряцало оружие и не лилась кровь.

В наше время всё сложнее. Случается, что даже нападают на приехавших в олимпийский город членов спортивных делегаций. Как ни печально, такое произошло и в олимпийском Мюнхене. Но разве Берлинская олимпиада 1936 г. вошла в историю как пример, достойный подражания, как пример торжества дружбы, равенства, мирных идей?

Олимпиады не живут вне времени, и омрачающие их кровавые инциденты — не детища случая. Наверное, имеет всё же значение, где происходит олимпиада и когда, кто в ней участвует и даже кто побеждает, а главное, кто и с чем на неё приезжает.

Помню, как в 1956 г. выступления советских спортсменов, и прежде всего Владимира Куца, оказались подлинным откровением для далёкой Австралии. У наших спортсменов были сложные условия пребывания в стране, в которой было немало враждебных элементов и с которой отсутствовали дипломатические отношения. И всё же, если тщательно разобраться, приезд, выступление и триумф советских спортсменов наверняка способствовали восстановлению и нормализации советско-австралийских отношений.

Не забуду и сказочное путешествие, что довелось совершить на белоснежной «Грузии» из Одессы в далёкий Мельбурн. А вот обратный путь пролёг уже другим курсом — возвращаться в Одессу через Суэцкий канал было нельзя: война, интервенция трёх стран против Египта зажгла в тех местах военный пожар.

Можно вспомнить и Токио, где олимпийский дух победил дух милитаризма, заставив американские войска покинуть территорию, где они располагались словно хозяева, территорию, на которой выросла Олимпийская деревня.

Бывший американский президент Трумэн как-то сказал: «Победа в олимпийских играх важнее победы в холодной войне». А сама-то холодная война — откуда она взялась, кто принёс её в мир?

И не американские ли руководители всячески мешали своим подопечным на Олимпийских играх 1952 г. в Хельсинки общаться с советскими коллегами?

Холодная война, к счастью, уходит в прошлое. Её льды растапливаются тёплыми ветрами миролюбия, берущими начало в нашей стране. Зачем же вызывать рецидивы, да ещё в таких благородных сражениях, как сражения на спортивных полях.

Листая в памяти страницы дневников десяти олимпиад, которых был свидетелем, я с радостью констатирую: это всё исключения, редкие случаи. Но ведь они бывают! Разве попытки допустить на игры команду ЮАР, где махровым цветом полыхает расизм, не подобный случай? А упорное нежелание исключить из игр Южную Родезию, которая ничем не лучше ЮАР?

Ну да ладно! К счастью, олимпийская общественность ныне научилась давать отпор попыткам нарушить её жизнь. А уж сколько их было этих попыток — и снаружи, и изнутри! Ушёл в отставку престарелый американский миллионер Эвери Брэндедж, более двух десятилетий возглавлявший МОК. Грех поминать его бранным словом: он сделал немало для олимпийского движения. Но сколь противоречивы и путаны порой бывали его дела и слова! Справедливо высказавшись за изгнание с игр ЮАР, он в своём выступлении в Мюнхене расценил исключение Родезии как поражение МОК, да ещё провёл при этом неуместную параллель с совершенно чуждой играм террористической акцией. А наивные попытки ревнителя олимпийской чистоты бороться с профессионализацией и коммерциализацией спорта?..